Ангел ночи Мне не надо наслаждений Мимолетной суеты. Я живу среди видений Очарованной мечты. Только ангел темной ночи Свеет к ложу моему, — Я замру, вперяя очи В неразгаданную тьму. И с тоской неутолимой В полусонной тишине Кто-то близкий и любимый Наклоняется ко мне. Я шепчу ему с тревогой: Сгинь, ночное колдовство. Ангел ночи, ангел строгий Бдит у ложа моего. Но в смущении бессилья Чистый ангел мой поник, И трепещущие крылья Закрывают бледный лик. Заклинание XIII в «Aux ombres de l’enfer je parle sans effroi, Je leur imposerai ma volonte pour loi!»[2] О, яви мне, Господь, милосердие въявь И от призраков смерти и ларвов избавь, И сойду я во ад, и сыщу их в огне, Да смирятся – и, падши, поклонятся мне. И я ночи скажу, чтобы свет излила. Солнце, встань! – Будь луна и бела и светла! Я к исчадиям ада взываю в огне, Да смирятся – и, падши, поклонятся мне. Безобразно их тело и дики черты, Но хочу я, чтоб демоны стали чисты. К неимущим имен я взываю в огне: Да смирятся и, падши, поклонятся мне. Их отверженный вид ужасает меня, Но я властен вернуть им сияние дня, Я, сошедший во ад, я, бесстрашный в огне, Да смирятся – и, падши, поклонятся мне. Элегия Свершится. Замолкнут надежды, Развеется ужас и страх. Мои отягченные вежды Сомкнутся в предсмертных мечтах. Быть может, в гробу мне приснится — Кто будет склоняться над ним, Кто будет рыдать и молиться Над трупом холодным моим. Но дух мой дорогою ближней Поднимется в дальнюю высь, Где сонмы неведомых жизней В созвездиях вечных сплелись. Памяти Пушкина В счастливый майский день – над детской колыбелью — В венке лавровом, с полевой свирелью, Склонилась фея, светлая, как сон, И молвила: «Дитя, несу тебе я звон Весенних ландышей и ветра вздох шуршащий, Раздавшийся в лесу над пробужденной чащей; Улыбку алых зорь, что в небе разлита, Весь трепет ясных звезд, все радуги цвета, И слезы, и восторг, и ропот дальней бури, Всю музыку ручьев, всю глубину лазури, И все, что создает свободная мечта!» Сказала – и, свирель вложив в персты ребенка, Исчезла, как туман. – И птицы ей вослед Защебетали радостно и звонко. Ребенок спал – и видел яркий свет. Из золота зари и пурпура заката Горячие лучи сверкали и росли, И вызывали жизнь из черных недр земли; И розы, полные живого аромата, Торжественно и гордо расцвели. В лучах горячих царственного света Раскрылись пышно майские цветы — В бессмертии могучего расцвета Невянущей и вечной красоты. Желтый ирис Как хорош, как пригож мой развесистый сад, Где узорные сосны недвижно стоят. Весь пропитан смолой их лесной аромат. Как хорош, как пригож мой запущенный сад. Я устала смотреть, как струится поток, Как глядится в него одинокий цветок. Желтый венчик его, будто шлем золотой, Блещет в сумраке грез непокорной мечтой. Я пошла на лужайку, где ныла пчела, Где разросся жасмин и сирень отжила, Где рассыпала жимолость розовый цвет, Где жужжанье и свет, где молчания нет. Я бродила в тени, под навесом ветвей, Где прохлада и тишь, где мечтанье живей, Где по мшистой траве и бледна и чиста Белых лилий сплелась молодая чета. Я искала огня – и наскучил мне зной, Но томилась душа в полутени больной. О, как грустно одной в этой чаще глухой, Где назойлива жизнь и неведом покой. И вернулась я вновь в мой заветный приют, Где сказанья, как волны, плывут и поют, Где журча по камням, так певуч, так глубок, О прошедшем звенит говорливый поток. И дремлю я, и внемлю. И грезится мне О далеких веках, о забытой стране. И на тонком стебле тихо клонится вниз Символ рыцарских дней – благородный ирис. Вальс 1 В сиянии огней Блестящий длился бал. Все тише, все нежней Старинный вальс играл. В кругу нарядных пар Плыву я сквозь туман. Гирляндой нэнюфар Обвит мой тонкий стан. Болотная трава Скрывает мрамор плеч, Условна и мертва Моя пустая речь. Чужой руки едва Касается рука, Ответные слова Звучат издалека. 2 Этот вальс мне напомнил сгорающий день, Золотисто-румяный закат. На террасе акаций подвижную тень, Майских девственных роз аромат. В дымке алой, с весенним цветком на груди, Я смотрю в беспредельную даль. «Где ты, радостный мой, – я твержу, – погляди На мою молодую печаль!» Но была я чиста и как снег холодна, И свободна, как ветер степной. Никого не любя, я томилась одна. Отчего же ты не был со мной? вернутьсяК теням ада я взываю без страха, Я налагаю на них мою волю по закону (фр.). |
