Ян умолк.

– Бред полнейший, у меня тётка жила в Праге, и все к ней ездили, – скривив губы, бросила Дана.

– А мне понравилось, – призналась Аля.

– Да, неплохо придумано, – согласился Антон.

– Придумано? Это чистая правда! – театрально возмутился Ян и закатил глаза до страшных белков.

Предпоследним фантом стал Иван. Антон загадал ему позвонить по взятому из начальных цифр его же скидочной карты какого-то магазина номеру и разыграть того, кто ответит. Иван набрал названную комбинацию цифр, прибавив восьмёрку и девятку; послышались гудки. Наконец женский голос ответил.

– Привет.

– Это Руслан.

– Твой верный друг.

– Друг.

– Тебе, Людмила, кому же ещё?

– Ты уже побрила лоно?

– Лоно – это то, что некоторые женщины берегут больше всего; так ты его уже побрила?

– Я же сказал – твой друг Руслан.

– Нет, я здоров. Мне просто интересно, как ты подготовилась к встрече со мной, ты надела мои любимые серьги?

Было слышно, как в трубку что-то прокричали.

– Сбросила почему-то.

Иван сиял. Находящиеся рядом друзья явно оживились.

– Ты прирождённый пранкер, – похвалил Антон.

– Дай мне свой телефон.

Иван снова набрал номер.

– Нет, так просто она от меня не отделается.

Где-то снова ответили на звонок.

– Зачем ты бросаешь трубку, я всего лишь хотел спросить – ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

– Поставь на громкую связь, – предложила Леля.

Иван исполнил пожелание. Вот какой вышел разговор, с учётом глушения самого неумелого и нечистоплотного мата:

– Алло, ты кто?

– Я – Руслан, собираюсь заняться сексом с Милочкой.

– Ты… дрочливый, сука, если ещё раз сюда позвонишь, твой номер пробьют по базе, и я тебя найду. Ты не знаешь, с кем связался… Ты меня понял?!

– А у тебя сейчас что во рту, ты как-то странно говоришь?

– … … я твою мать … и тебя … ты … кровью обхаркаешься, я тебе железную щётку в … засуну, так, что она изо рта у тебя вылезет, понял!!

– Позови Милу, подруга, – как ни в чём не бывало попросил Иван.

– Ну всё, тебе … я тебя найду, ушлёпок! Отрежу … и запихну в рот!

– Себе?

– Тебе!! А потом отрежу … и скормлю твоим родителям!

На неведомом конце дождём пошли гудки.

– Полное дерьмо.

Это сказала Дана. Иван только сейчас посмотрел ей в лицо, на нём была смесь презрения и скуки. Самодовольная улыбка парня превратилась в неприятное выражение.

– Всё, ты честно отработал свою ручку. Остался один фант, это ты Дана.

Антон вынул брелок с надписью «Минск».

– Этому фанту надо поцеловать девицу Алю в… ладно, в пупок. И закончим на этом.

– Да пошёл ты!

Дана вырвала из его руки свой брелок и быстро вышла из студии. Немного помешкав, Иван отправился её догонять.

В Чертаново новоиспечённых родителей встречала вся родня, которая смогла приехать. Бабушки с шумом и трепетом передавали из рук в руки дитя, так, что Ирина, мать ребёнка, занервничала.

– Аккуратно, не уроните! – испуганно вскрикнула она.

Но никто и не думал ронять маленького, сморщенного в плаксивой гримасе человечка. Все наперебой предполагали, на кого же похож младенец. Дедушка со стороны отца, Олег Григорьевич, взялся научно обосновать схожесть с тем или иным родителем. Был он по профессии антрополог и в своё время участвовал в группе профессора Герасимова, восстанавливал внешний облик древнерусских князей и княгинь. Однако пока он не смог с точностью определить, на кого же похож малыш. Являясь большим любителем старорусских имён, дедушка предложил отцу мальчика, Кириллу, назвать ребёнка Мирославом. Он трудно выбирал между Святогором, Родиславом и собственно Мирославом, в итоге остановился на последнем. Кирилл согласился, мать дитяти с ним не спорила, в принципе, имя ей казалось даже оригинальным.

Долго ли коротко, но через неделю по настоянию бабушки со стороны матери Елены Романовны младенца решили крестить. Поскольку в Чертаново действующих церквей не было, поехали в церковь Илии Пророка во 2-м Обыденском переулке. После счастливые родственники собрались за длинным столом, ломившимся от доступных в то время яств. Бабушки с помощницами дочерями и невестками сумели из простых продуктов приготовить довольно сложные и вкусные блюда. Кроме близких и не очень родственников присутствовали друзья и даже друзья друзей, еле вместившиеся в недавно полученную двухкомнатную квартиру. Было очень весело и шумно. Так получилось, что люди подобрались разного возраста, профессий, положений и характеров, сказать прямо, не все друг друга любили, у некоторых тлели в душе старые обиды, но всех их крепко объединил за общим столом слабый, маленький кричащий комочек.

Мама ребёнка всё никак не могла отойти от своего малыша. Тесная комнатка, где уже засыпало создание, казалась ей расширившейся до пределов вселенной с момента появления новой жизни.

– Ира, тебя к столу зовут, – позвал Олег Григорьевич, входя в комнату.

– Иду-иду; правда, он чудо?

– Конечно, чудо, только вот не могу определить, на кого он похож? – призадумался дед.

– На папу, наверное, – улыбнулась Ирина и пошла к гостям.

– Может быть, может быть…

Летело время, Слава развивался, жадно получал знания об окружающем мире, и его тёмно-карие очи светились неутолимым любопытством. Как все новорождённые создания, он предельно округлял удивлённые глаза, пытаясь охватить как можно больше предметов вокруг, тянулся к ним, пробовал, если удавалось достать, на вкус.

Мальчик, однако, не походил ни на одного из родителей, но это заинтересовало только Олега Григорьевича, и больше с профессиональной точки зрения. Он почему-то вспомнил, как в одной из древних гробниц вместо скелета ребёнка были найдены останки двух взрослых людей. А бабушка Нина Юрьевна, мама Кирилла, припомнила, что её бабка вышла замуж за казака-черкеса, и возможно, от него, через четыре поколения, мальчик унаследовал черты, схожие с южным типом. Вообще парень был настолько улыбчив и покладист, что никто и не думал ни о чём, кроме как «и какой же он милый и симпатичный мальчик».

Маленькому Славке, как всем детям, очень нравились сказки, читаемые бабушками, особенно он любил послушать про «Мену, или Глупого мужика». Позже, играя во дворе, он между делом рассказывал друзьям ранее услышанное и выученное наизусть. На удивление и гордость взрослых, мальчик запоминал всё с первого раза. В садике ему поручали чтение стихов на утренниках, что Славик исполнял со всей серьёзной до смешного ответственностью.

В связи с наступлением перестройки и гласности родители Славы принуждены были много трудиться, причём на двух работах. Ирина работала в НИИ электроники и по совместительству вязала шарфы, Кирилл, являясь мастером спорта по фигурному катанию, преподавал в техникуме физкультуру и вёл занятия по аэробике в секции по вечерам. Две бабушки и один дедушка, второй умер до рождения Славы, жили отдельно, получали маленькую пенсию и талоны, которые предприимчивая Нина Юрьевна собирала у всех родных и успешно реализовывала, выгадывая прибыль. Так и жили, вспоминая заповедные времена спокойного течения и ругая наступившие времена слива в канализацию; впрочем, как выяснилось позже, бывают периоды и похуже.

Немного смущала близких не по годам развитая деловитость Славы, или, лучше сказать – излишняя расчётливость. Однажды он вдруг сообщил, что неплохо было бы наладить продажу маминых шарфов не через фабрику, а частным образом, организовав свою кооперацию. Это предложение было сделано в младших классах.

Дедушка, старавшийся как можно чаще бывать с внуком, рассказывал Славе о войне, в которой участвовал до ранения в живот в сорок третьем, и мальчик просто обожал эти минуты, открыв рот внимал каждому слову. Не менее сильно завораживали ребёнка повествования деда о работе в мавзолее Тамерлана и истории об усыпальницах Московского Кремля. В итоге Славик так сильно привязался к дедушке, что каждого его приезда ждал с нетерпением.