Полковник наконец разогнулся и попытался схватить табурет, но Михаил и вовремя подоспевший Войцех скрутили отморозка. По ушам ударил звонок, предупреждающий о включении пионного пучка. На дисплее появились многоцветные диаграммы с показаниями различных детекторов установки. Основная часть луча проходила мимо концентратора темной материя. Пак Ма Ян набрала на клавиатуре команды коррекции координат. Тут же загудели сервомоторы — аппарат приподнялся и сместился в сторону.
— Метр вверх, полметра к Юре, — пояснила девушка, имея в виду Юрские горы, ограничивающие с севера женевскую долину.
Теперь мезоны сталкивались с таинственными частицами темной материи. Получилось! Детекторы фиксировали потоки продуктов реакций. Данные записывались на жесткий диск, но экспресс-информация оперативно отражалась на экране. Вельяминов заметил, что уменьшилась частота эталонного генератора сигналов, установленного на корпусе установки — течение времени замедлялось. Ростислав попросил Ма Ян увеличить поле ловушки. Частота генератора вернулась в норму, зато сразу померк дневной свет, проникающий через раскрытые двери корпуса.
— Откуда такая тьма? Вроде бы весь день хорошая погода была, — недоуменно сказал Гозман и пошел к выходу.
— Зона замедленного времени расширилась, — пояснил Вельяминов. — Мы внутри неё, поэтому частота световых волн извне вышла из оптического диапазона. Ма Ян, усиль еще поле! Попробуем довести до максимума.
Кореянка кивнула и набрала комбинацию команд. Тотчас в зале погасли лампы и экран компьютера. Ростислав почувствовал, что металлический пол проваливается. Затем — сильный удар…
Сознание возвращалось постепенно. Сперва была резкая боль и шум в ушах. На мгновение Вельяминову показалось, что он в Останкине, а на дворе осень 1993 года. Ельцинские полицаи расстреливают демонстрантов. Потом Ростислав сообразил — прошло два десятилетия, а он сам — уже давно не студент физфака, а старший научный сотрудник, находящийся в командировке в ЦЕРНе. Физик стер с лица кровь, натекшую с рассеченного лба, и попытался оглядеться. Вельяминов лежал на наклонном стальном листе недалеко от его рваной кромки. Сверху в каком-то метре угрожающе нависала искореженная ферма, не давая встать. Сквозь разрывы в крыше пробивался яркий солнечный свет. Похоже, здание рухнуло. Взрыв, землетрясение? Зеленые устроили теракт? Что с Ма Ян? Опасаясь обрушить поврежденные конструкции, ученый осторожно повернулся. Пак Ма Ян лежала рядом с разбитым компьютером. Ростислав дотянулся до руки девушки. Пульс прощупывался. Вельяминов подхватил Ма Ян за пояс и потянул из-под прогибающейся железяки. Выбравшись на уцелевшую площадку, физик встал на ноги, поднял остающуюся без сознания девушку и начал пробираться к выходу через завал. Пандус обрывался ровной границей, будто отрезанный огромным ножом. Дальше начинался грунт — куски дерна, смешанного с обломками бетона и металла. На конце пандуса что-то лежало. Приглядевшись, Ростислав узнал Марио, вернее, половину его тела, рассеченного наискосок. Остальное исчезло. Большая лужа крови растеклась вокруг. Обойдя труп, Вельяминов наконец вытащил Ма Ян из-под руин обвалившегося корпуса. Но вместо забитой машинами служебной автостоянки физик увидел поросшую травой лужайку без малейших признаков асфальта. Чуть дальше начинался лес — дубы и каштаны. Кое-где возвышались сосны. А на горизонте белела горная цепь. По очертаниям ученый сразу узнал Юрские горы, однако белый цвет был необычен. За лето в окрестностях Женевы снег успевал растаять почти на всех вершинах. Только Монблан оправдывал своё название и в ноябре. Сейчас же и окрестный лес не выглядел осенним. Ни единого желтого листка, только свежая зелень. В Подмосковье лес так выглядит в середине мая, но в Швейцарии подобный пейзаж обычен в начале апреля. Неужели получилась темпоральная инверсия? Вельяминов думал и раньше о такой возможности, но считал её маловероятной, надеясь на переброску в прошлое только центральной части установки. Форма руин подтверждала такую гипотезу — на месте вытянутого прямоугольного корпуса остался круг из бетона и стали, окруженный нетронутыми зарослями. Похоже, взрыва не было — просто несущие конструкции остались в другом времени, и лишенная опоры крыша просела. Но насколько глубоко в прошлое провалились люди и оборудование? Компьютер с данными измерений разбит, неизвестно, сохранился ли винчестер. Без компьютера едва ли возможно использовать и астрономические данные, впрочем, телескопа тоже нет. Остается рассчитывать на простую логику. За пределами круга развалин признаки цивилизации не наблюдаются. Значит, ЦЕРН еще не построен. С другой стороны, цепь Юрских гор вполне узнаваема. Скорее всего, последнее большое европейское оледенение уже закончилось. Выходит, произошел перенос минимум лет на шестьдесят, в первые послевоенные годы, максимум — на десяток тысячелетий.
Ростислав внимательно осмотрел Ма Ян. Вроде бы переломов не было, на затылке прощупывался след от удара — видимо, девушка ударилась при падении на спину, когда просел пол. Но рана была неглубокой, и физик надеялся, что Пак Ма Ян просто оглушило. Вельяминов слегка прикоснулся к щекам девушки. Та застонала, приходя в себя, потом пробормотала что-то по-корейски.
— Как ты себя чувствуешь, любимая?
— Голова болит. Тошнит.
— Вероятно, у тебя сотрясение мозга. Не уверен, что правильно перевёл медицинский термин на английский. Ничего, всё пройдет. Держись!
— Что случилось с лабораторией?
Ростислав подчеркнуто сжато описал обстановку, упомянув гибель Марио и изложив предположение о переносе в прошлое. Ма Ян помрачнела и сказала:
— Надо обследовать развалины корпуса. Возможно, кто-то застрял под обломками. Я сейчас постараюсь встать и пробраться внутрь.
— Тебе лучше полежать, пока есть возможность. Я попробую осмотреть руины.
Ростислав достал из кармана мобильник. Аппарат чудом уцелел и показывал, как и ожидалось, отсутствие базовой станции. Но аккумулятор был полностью заряжен, а встроенный фонарик мог давать довольно яркий свет. Физик спустился в пролом и огляделся с помощью подсветки, пытаясь вспомнить, кто где стоял в момент катастрофы. Вскоре Вельяминов обнаружил тело Войцеха. Молодой ученый погиб от удара упавшей стальной опорой. Раздавленный череп не оставлял никаких сомнений. А Михаил, похоже, остался в двадцать первом веке. Ростислав вспомнил, что Гозман успел отойти от установки дальше, чем Марио, на свою беду оказавшийся на границе прямого и обращенного времени. Вот только и в будущем шансов уцелеть не очень много — вряд ли оставшаяся часть корпуса стоит ровно.
Под рваным гофрированным листом что-то мелькнуло. По искореженному металлу карабкался Никитин. Полковнику пригодились профессиональные навыки, двигался он спокойно, без лишней суеты.
— Василий, что с Люсей? Помощь нужна?
— Уже нет. Кранты Людмиле, — офицер говорил об уже покойной жене ленивым скучающим тоном. — Спасатели уже прибыли?
— Не прибыли. И вряд ли вообще будут, — раздраженно ответил Вельяминов. Вот ведь судьба! Погибли Войцех и Марио, хорошие ребята, настоящие ученые. Неизвестно, что с Мишей. Ранена Пак Ма Ян. Да и Люся, пожалуй, не была такой дурой, какой показалась с первого взгляда. А её супруг-фашист жив и здоров. Придется волей-неволей налаживать сотрудничество.
— Что за бардак в этом ЦЕРНе! — ругнулся полковник. — Теракт нешуточный. Чтобы так аккуратно рвануть здание, заряды надо расположить в нагруженных точках, профессионально. Наверно, "Аль-Кайеда" постаралась. Надо, чтобы полиция зарегистрировала нас как жертв терроризма. Тогда хорошие деньги сможем получить от здешних властей.
— Черт его знает, что можно получить от властей, если таковые сейчас существуют.
— Что значит "если существуют"? В Женеве есть полиция.
— Василий, это не теракт. В результате побочного эффекта проведенного эксперимента мы оказались в прошлом. Правда, эпоху пока не могу определить, — сказал Ростислав.
