— Я за православную Россию любому пасть порву! Какая разница, кто у власти! В любом государстве главное — порядок. Православная вера заставляет людей поддерживать наш русский порядок. У власти в России должны быть русские! Россия — для русских! Мы государствообразующая нация. А ваш марксизм придумали сионисты, чтобы разобщить русских людей, навязав химеру интернационализма. Если бы не Бланк, не жиды-большевики, мы бы всем миром владели! Слава богу, сейчас Путин вытаскивает страну из дерьма, — поминутно крестясь, визжал офицер после очередного стакана водки, выпитого за здоровье молодых.

Вельяминов тогда вежливо спросил омоновца про достижения Российской империи при Николашке и получил в качестве ответа пьяную истерику на религиозной почве… После свадьбы физик не общался с шурином — о нем напоминали только ссоры, затеваемые Оксаной, желавшей непременно окрестить мужа-атеиста и, хоть с опозданием, затащить обвенчаться — а после развода ученый почти забыл о существовании неприятного субъекта.

Теперь же полковник пытался фамильярничать с Вельяминовым.

"Неужто Оксана надумала помириться и прислала своего братца-фашиста в качестве парламентера аж в Женеву?" — подумал Ростислав. — "Надо вежливо дать понять головорезу, что его психованная сестрица-христианка — эпизод далекого прошлого. Всё кончено, было и прошло".

Всё оказалось проще. Полковник под давлением жены купил на отпуск тур по Европе. Жена обходила бутики, муж — кабаки. Супруги встречались на экскурсиях — всё-таки после возвращения надо продемонстрировать приятелям знакомство с европейской культурой. Во время автобусной поездки по Женеве гид много рассказывал русским туристам про ЦЕРН — мировой научный центр, гордость женевцев — и про страхи вокруг коллайдера. Якобы какие-то научные авторитеты предупреждали: при опытах может возникнуть черная дыра, способная поглотить Землю. И тут Никитин вспомнил, что его бывший родственник работает как раз в Европейском центре ядерных исследований. Жена сразу же захотела узнать про будущий конец света из первых рук — от физика, готовящего этот самый конец. После ланча в ресторане с обильной выпивкой супруги взяли такси и на школьном английском втолковали водителю, что им нужно в ЦЕРН. Таксист привез их к главному входу и высадил перед "глобусом". Только сейчас до полковника дошло, что научный центр занимает огромную территорию, и найти на ней конкретного человека весьма проблематично. Василий нашел в мобильнике номер Ростислава и позвонил, уговаривая показать ЦЕРН. Вельяминов отвечал раздраженно:

— Вася, я сегодня серьезно занят, начинается новый эксперимент. Могу уделить максимум два часа. Такси уже уехало? Нет? Скажи водителю, чтобы ехал на площадку Превессен — Site de Prevessin — любой здешний шофер должен знать. Я буду ждать на главной проходной — entrИe principale.

— Миша, Ма Ян, продолжайте монтаж пока без меня. Я ненадолго отлучусь, надо устроить экскурсию по ЦЕРНу для знакомых.

Ростислав вышел за шлагбаум, когда к проходной подъехал автомобиль городского женевского такси. Из машины вылез упитанный субъект среднего роста с красной лоснящейся физиономией — полковник Никитин. За год с лишним, прошедший после последней встречи, полковник заметно располнел и обрюзг — видимо, нынешняя должность была скорее политической, чем боевой, и за физической формой следить не требовалось. Физик сухо поздоровался с омоновцем, от которого заметно попахивало водкой.

— У меня времени немного, так что решим сразу, что вам показать. Могу продемонстрировать рабочий зал адронного ускорителя — это неподалеку. Нетрудно пешком дойти.

— А коллайдер где? — спросила вылезшая из машины вслед за мужем толстая курносая баба. — Нам туда надо.

— Кольцевой тоннель под нами, мадам, а управляющий центр в Майрене, на швейцарской стороне.

— Ой, поехали туда, господин профессор!

— Люся, погоди, — попытался возразить полковник.

— Вася, поехали на коллайдер! — рявкнула супруга.

— Хорошо, хорошо, дорогая… Слава, давай съездим на твой коллайдер, посмотрим, как ученые работают.

Физик кивнул, сел в машину и объяснил шоферу, что надо ехать снова в Майрен к "глобусу". Русские туристы давно имели специфическую репутацию, так что швейцарец не удивился. По дороге Ростислав рассказывал про историю Европейского центра ядерных исследований.

— Здесь раньше была пограничная зона. Во время войны, когда гитлеровцы оккупировали Францию, швейцарцы всерьез опасались вторжения. Не совсем беспочвенно — план операции "Танненбаум" разрабатывался основательно. А после войны свободные государственные земли в Швейцарии и Франции отдали под ядерный центр. Большие ускорители занимают много места и расположены в подземных тоннелях под здешними пастбищами.

Ученый показал на стадо коров, пасущееся недалеко от шоссе. Но сельская идиллия снова сменилась корпусами научного городка. У главного входа Вельяминов предложил прогуляться пешком. Таксист остался ждать, а физик повел гостей по территории центра.

— Вот главный административный корпус. Пройдемте. Здесь интеллектуальный и организационный центр.

Ростислав повел гостей по напоминающим лабиринт коридорам, показывая кабинеты, где за компьютерами склонились знакомые теоретики. В конференц-зале шел семинар по проблемам суперсимметрии. Полковник с супругой непонимающе пытались прислушиваться к английским словам докладчика и рассматривать многоцветные диаграммы на огромном экране. Комната группы Вельяминова была пуста, и Ростислав спокойно воспользовался собственным компьютером, чтобы показать выход на коллайдер по внутренней сети. Никитин смотрел на цветную схему ускорителя, как баран на новые ворота.

— В тоннель сейчас доступа нет, — пояснил физик. — Радиация. Управление идет через компьютеры. Но я сам работаю на другом ускорителе, не на LHC, в смысле, не на коллайдере.

— А почему? — недоуменно спросила Люся. — Евреи не дают русским ученым пользоваться коллайдером?

Вельяминов расхохотался.

— Национальные разборки у нас как-то не приняты, хотя по другим поводам интриг хватает. Просто для моих целей коллайдер не подходит. Мне нужен плотный пучок пи-мезонов со средними энергиями на установке, разработанной нашей командой. А коллайдер дает сравнительно редкие столкновения встречных пучков со сверхвысокими энергиями внутри тоннеля. Понимаете?

Люся неуверенно кивнула, потом спросила:

— А как на коллайдере образуются черные дыры?

— Ну это, мягко говоря, преувеличение досужих журналистов. Теоретически столкновение двух частиц с колоссальной энергией может сжать вещество до гравитационного коллапса. Только коллайдеру до этих энергий очень далеко. Да и возникни черная дыра — она моментально испарится. Эффект Хокинга. Так что конец света не предвидится.

— Конец света наступит по воле господа, — размашисто крестясь, вставил скучающий полковник.

— Разве что, если под божьей волей понимать выгорание водорода в звездах и сброс оболочек, — расхохотался физик. — Но Солнцу остался не один миллиард лет — на наш век хватит. Один раз голландский астрофизик, Ван дер Меер, кажется, опубликовал статью под названием "Солнце взорвется через пять миллиардов лет". У нас в каком-то журнале перевели, перепечатали, но при переводе пропустили слово "миллиардов". Устроили небольшую панику на пустом месте. Надо жизнь на Земле улучшать, а не уповать на волю Христа или Будды.

— А есть ли в вашем ЦЕРНе храмы божии? — спросил Василий. — Я только языческий многорукий идол видел, когда шли сюда.

— Статую Шивы подарили индийские коллеги, — ответил Ростислав. — Как символ вечного обновления. А церкви здесь вроде ни к чему. Кому в них ходить? Если редкий оригинал найдется — в центре Женеве есть всякие храмы. Там недалеко от озера костел прикольный — в форме шара. Какой-то архитектор-авангардист постарался. А может, просто футбольный фанат.