Стоявший на Новой стройке в Лефортове на посту городовой Ситников ураганом был поднят на несколько аршин от земли, при падении на землю сильно расшибся и отправлен в приемный покой.
За Покровской заставой расположены дер. Хохловка и село Карачарово. С быстротой молнии разнеслась вчера по Москве весть, что эти селения разрушены до основания. "Я, — пишет один из наших сотрудников, — сейчас же отправился туда, чтобы на месте проверить этот ужасный слух. Все время по дороге нам встречались толпы народа. "Божья воля… Прогневался Господь"… — доносился тревожный говор. На протяжении почти двух верст по шоссе стояли скелеты домов несчастных обитателей Хохловки и Карачарова. Телеграфные столбы накренились и каждую минуту грозили падением. Мне встретился верховой. — "Откуда?" — "Из Кузминок, в Голицынскую больницу за помощью"… — "Что у вас там?" "Вся наша больница переполнена: 150 раненых из них: 40 тяжелых"… "Откуда же они?" "Из деревень Капотня. Братеево, Грайворонова и других". Они также разрушены… И сейчас еще везут. Леса у князя Голицына больше половины погублено. Беда!".
Верховой хлестнул лошадь и поскакал в город. Вот какие подробности мне удалось узнать от местных жителей: "В 5-м часу дня хлынул дождь. Пошел град величиной с голубиное яйцо. По направлению от села Коломенское показалась громадная туча, которая, как казалось, соединилась с землей. Мы думали, что это пожар… Но черный столб быстро приближался; послышался гул, свист и рев. Поднялись тучи песка. И вдруг все закрутилось. Раздался страшный треск. С домов сорвало крыши и понесло по воздуху, подводы с лошадьми на шоссе моментально опрокинуло. Мы все заметались и потерли голову. Бросились затворять окна… Стали молиться…""
"Что говорят спириты о пронесшемся над Москвой урагане? Вот уже казалось бы, что спиритам никакого дела не должно быть до урагана. А между тем, они и тут все объяснили.
В одном из общественных учреждений от лица, занимающего видное положение, мы узнали о двух версиях вращающихся в местных спиритических кружках и по-своему объясняющих причину урагана. Не знаем, от каких загробных теней спириты получили свои объяснения, но они таковы. По одной версии, воюющие с нами японцы давно уже заврались в своих обещаниях подойти к самой Москве. Теперь это достигнуто. Тени убитых и утонувших героев целым корпусом налетели на Москву и наделали массу бед. Сторонники другой версии резонно возражают, что география японских теней весьма хромает. Москва значительно меньше пострадала, чем уезды. Они дают свое объяснение. Наиболее пострадавшие районы заняты деревнями и селами, у которых была отчуждена земля для городских полей орошения. Цена, за которую было произведено это отчуждение, 3 800 руб. за десятину, обнаружила такую алчность пострадавшего ныне населения, что возмутилась даже природа. За это и были наказаны здешние жители. До таких глупостей, кажется, спириты еще никогда не доходили."
"В Москве повреждено 608 владений. Убиты 9 человек, ранены 93 человека. В одном только Московском уезде (Московской губернии) получили более или менее серьезные поранения от урагана до 200 человек сельского населения; количество убитых простирается до 30."
После урагана прошло несколько дней. В газетах печатались напыщенные речи московского генерал-губернатора. Главный виновник Ходынки великий князь Сергей, дядюшка императора, обещал скорейшее восстановление разрушенных домов и помощь пострадавшим. Будущая святая великомученица Елизавета Федоровна организовывала благотворительные вечера. По Москве ползли упорные слухи о романе богомольной великой княгини и Джунковского, молодого адъютанта ее "голубого" супруга, благосклонно закрывающего глаза на шашни жены. Однако рабочих насущные вопросы интересовали больше постельных похождений губернаторши. Основной удар стихии пришелся на Лефортово, бурей выкорчевало Анненгофскую рощу. Подряд на восстановительные работы у городских властей взяли богатые купцы, близкие к руководству московского отделения православного союза. О небескорыстной генерал-губернаторской протекции говорили почти открыто — по части откатов у ельцинских приватизаторов оказались очень солидные и знатные предшественники. А на Пресне многие рабочие напрасно ждали помощи в избах без крыш…
Московский стачечный комитет и городской комитет РСДРП(б) ежедневно корректировали требования, которые планировалось предъявить хозяевам во время забастовки, назначенной на начало или середину июля. Появился отдельный пункт: полное возмещение потерь пострадавшим при урагане.
После очередного рабочего совещания стачкома на конспиративной квартире неподалеку от "Метрополя" к Ростиславу подошел рыжий Тимоха и с заговорщическим видом сказал:
— Мистер Вильямс, с вами желают поговорить один англичанин, какой-то мистер Галлей.
— Времени впритык, но ладно, так и быть, поговорю с соотечественником, если недолго.
Вот так сюрприз! Ростислав давно привык к своей личине заезжего британца, не раз выручавшей физика из щекотливых ситуаций. В Москве общения со здешними англичанами удавалось избегать без особых хлопот благодаря жене: "инженер Вильямс" прослыл мизантропом, обиженным на соотечественников из-за их расистских предрассудков. Но теперь придется беседовать с натуральным англичанином — подданным его величества Эдуарда VII. Остается только отмазываться дремучим австралийским происхождением…
Мистер Джеймс Галлей показался Ростиславу пародией на молодого викторианского джентльмена. Всё у него было чересчур: дорогой костюм с бриллиантовыми запонками, подчеркнутое оксфордское произношение, небрежно изящные манеры. Этакий Дориан Грэй. Но лощеный денди без запинки назвал пароль, свидетельствующий о принадлежности к руководству партии социалистов-революционеров. Потом неожиданно перешел на совершенно чистый русский, предпочитая при этом именоваться всё-таки Галлеем.
— Уважаемый товарищ Вильямс, мне поручено перед отъездом в Петербург согласовать план действий с московскими эсдеками.
Понятно, упоминание поездки в Питер демонстрирует доверие к собеседнику. Не факт, что такая поездка действительно планируется. Но физиономия этого псевдоанглийского хлыща-эсера кажется знакомой — вероятно, фото могло попадаться в исторических книгах.
— Ну а о каких практических действиях может идти речь? Мы готовим общемосковскую забастовку с требованиями по улучшению жизни рабочих — это секрет Полишинеля, полицейские шпики наверняка землю носом уже роют. А конкретную дату начала стачки я вам не назову — не из-за недоверия, просто сам не знаю. Когда всё будет готово, стачком примет решение. В комитете есть и представители вашей партии, не вижу проблемы.
Галлей явно колебался, что-то всерьез беспокоило фатоватого самоуверенного эсера.
— Я бы не хотел, чтобы сведения о планах боевой организации распространялись чрезмерно широко. Я не желаю создавать дополнительный риск товарищам, работающим в терроре, — сказал липовый англичанин, подчеркивая слово "я". — Однако убедительно прошу оттянуть начало стачки хоть на неделю, до середины июля. Это будет в интересах революции.
— Подумаю, но пока ничего не могу обещать. Как вы понимаете, решение зависит не только от меня.
Ростислав распрощался с Галлеем и, наконец, сообразил, кого напоминает этот джентльмен. Физик был почти уверен, что его собеседник — никто иной, как Борис Савинков. Очевидно, в Петербурге опытный террорист готовит акцию против какого-нибудь царского бюрократа и опасается, что будущая жертва поменяет планы, узнав о крупной стачке в первопрестольной. Что ж, операции эсеров отличались скорее эффектностью, чем эффективностью, но хуже от смерти очередного сатрапа не будет. Учтем пожелания нынешних союзников, хотя хлопот с ними предстоит немало, как свидетельствует исторический опыт. Ко всему прочему ученый из книг помнил, что в настоящее время партию социалистов-революционеров должен возглавлять полицейский провокатор Азеф.
