— Или ты останешься здесь, или я покину этот мир вслед за тобой. Как ты выберешь, так и будет.

С удивлением Шива посмотрел на их сплетенные ладони. От легкого движения Сати ее рука стала выскальзывать из руки Шивы. Оказывается из ладони стали мокрыми от пота. Но чей это был пот? Его или ее?

Шива немедленно протянул руку и потрогал лоб Сати. Жар был сильным. Но на висках блестели капельки пота. Проблеск надежды пронзил все существо Шивы.

— Во имя великого Господа Брахмы! — с благоговением повторяла Аюрвати. — Я никогда не видела ничего подобного.

Она смотрела на лежащую в кровати Сати, одежда и постель которой была пропитана ее потом. Рядом стоял Парватешвар и лицо его сияло надеждой.

— От яда агнибаны нет противоядий, — медленно проговорила Аюрвати. — Мы стали свидетелями чуда!

Шива поднял голову. Лицо его сияло — это был восторг души, вновь обретшей причину для существования.

«Пусть святое озеро благословит Сомру!»

Парватешвар обратил внимание на то, как рука Сати сжимает руку Шивы, но ничего не сказал по этому поводу. Стоит ли разрушать святость происходящего стремлением не допустить нарушения законов страны?

— О мой Господь! — обратилась к Шиве Аюрвати. — Теперь Сати необходимо немедленно совершить омовение! Но это невозможно сделать из-за раны, поэтому мы с помощницами будем обтирать ее.

Шива, взгляд которого никто не мог оторвать от Сати, кивал, не понимая, что от него хотят.

— Э-э-э… мой Господь, это значит, что тебе придется все-таки выйти из хижины.

— Да, конечно, — опомнился Шива.

Он уже был в дверях, когда целительница окликнула его:

— Ты должен как следует вымыть руки!

Шива посмотрел на свои ладони — они были в поту Сати.

— Я немедленно это сделаю!

— Это чудо, Сати, — говорила сияющая от радости Аюрвати. — Ты первая, кто оправился после попадания стрелы агнибаны! Буду откровенна — я уже потеряла всякую надежду, но вера Господа Нилакантхи оказалась сильнее страшного яда!

Сати лежала и улыбалась. Ее очистили от пота, вызванного Сомрой, сменили одежду и постельное белье, и даже принесли новую кровать.

— О, моей заслуги здесь нет! — застенчиво произнес Шива. — Я ничего такого и не сделал. Все решил боевой дух самой Сати!

— Нет, Шива, ты это сделал, а не я, — сказал Сати, взяв его за руку. — Ты уже не раз спасал меня, но теперь ты спас не только мое тело, но и душу. Даже не знаю, чем я отплачу тебе.

— Никогда больше не говори о том, что должна мне отплатить!

Сати улыбнулась еще шире и еще крепче сжала руку Шивы. Парватешвар окинул мрачным взглядом такую открытую демонстрацию любви. Теперь, когда первые эмоции стихли, ему это не понравилось.

— Ну ладно, — хлопнув в ладоши, отвлекла внимание на себя Аюрвати. — Как бы мне не хотелось еще побыть с вами, но у меня появилось много работы.

— Какой работы? — удивился Шива. — Ты выдающийся лекарь, у тебя замечательные помощники. Уверен, что все раненные в лагере уже идут на поправку. Тебе больше нечего делать!

— Если бы, мой Господь! — с улыбкой ответила целительница. — Мне надо будет доложить о том, что Сомра лечит отравление ядом, который несет «огненная стрела». Я буду говорить об этом на совете лекарей, как только доберусь до Девагири! Это важная новость! Предстоит исследовать неизвестные доселе лечебные свойства Сомры, а это большая работа!

Шива нежно улыбнулся женщине-лекарю, а Сати негромко сказала:

— Спасибо тебе, Аюрвати, как и тысячи других, я обязана тебе жизнью!

— Это мой долг! — Аюрвати поклонилась и вышла из хижины.

— Ну, пожалуй, я тоже…, — чувствуя себя неловко, пробормотал Парватешвар и направился к выходу.

Выйдя наружу, Парватешвар, к своему удивлению, обнаружил, что его дожидается Аюрвати. Она стояла немного в стороне от воинов, охранявших хижину. Видимо, она хотела сказать что-то, не предназначенное для чужих ушей.

— Что-то случилось? — поинтересовался полководец.

— Я догадываюсь, что тебя беспокоит, Парватешвар! — сказала Аюрвати.

— Тогда как ты можешь стоять и спокойно на это смотреть? Мне это не кажется нормальным! Я понимаю, что сейчас не время, но потом мне придется поднять этот вопрос!

— Нет, ты не сделаешь этого!

— И ты такое говоришь? — спросил искренне удивленный Парватешвар. — Ты происходишь из такой прекрасной семьи, в которой не было ни одного брахмана-отступника! Господь Рама настаивал на неукоснительном соблюдении законов! Он не раз показывал, что и сам не стоит выше Закона! Никто не может быть выше законов, иначе общество рухнет. Ты, как никто другой, должна это понимать.

— Я понимаю только одно, — твердым голосом проговорила Аюрвати. — Если Нилакантха считает, что это правильно, значит это правильно.

Парватешвар глядел на Аюрвати и не узнавал ее. Это была не та женщина, которую он знал и которой восхищался, и которая, к тому же, всегда следовала законам. Полководец начал уважительно относиться к Шиве. Но уважение у него не переросло в слепую веру. Тем более, он не верил, что Шива это тот, кто завершит начинания Господа Рамы. Только Господь Рама, по мнению Парватешвара, заслуживал полного уважения и веры. И никто больше.

— В любом случае, мне пора идти, — закончила разговор Аюрвати. — Я многое должна обдумать.

— В самом деле? — спросил Шива. — Ты хочешь сказать, что в Мелухе старший сын правителя не обязательно сменяет его на троне?

— Именно так, — сказала Сати, улыбаясь.

Последнюю неделю Шива и Сати провели в разговорах, обсуждая многие как важные, так и обыденные вопросы. Сати, хотя и не покидала постели, все же быстро шла на поправку. Они все так и стояли лагерем в деревне Кунджи, ожидая, когда все пострадавшие в сражении будут готовы перенести дорогу. Поездка в город Лотхал была отменена, Шива с Парватешваром решили отсюда идти напрямик в Девагири.

Сати слегка сдвинулась на кровати, чтобы облегчить боль в ране, но руку Шивы при этом не отпустила. Шива наклонился и откинул прядь волос, упавшую Сати на лицо. В ее улыбке светилась любовь.

— Ты же знаешь, что долгое время цари не были прямыми родителями своих детей. Правители брали детей, как все остальные, из Майки. Поэтому так прямо вопрос о первородстве и не стоял. Можно было назвать только первого приемного ребенка.

— В чем-то это даже справедливо.

— И, кроме того, не было необходимости первому приемному сыну идти по стопам родителя-царя. Это еще один из законов Господа Рамы, установленный для стабильности и мира. В былые времена было множество небольших царств и в каждом правила царская семья.

— Да, да, — Шива слушал, но не меньше чем словам, уделял внимание притягивающим взгляд ямочкам, появляющимся на щеках Сати, когда она говорила. — А цари эти, должно быть, без устали воевали между собой, чтобы хоть на короткое время, но стать верховным повелителем всех земель?

— Конечно, так и было, — покачала головой Сати, порицая такую глупость царей, живших до Господа Рамы.

— Везде так, — вздохнул Шива, вспоминая бесконечные междоусобицы в родных горах.

— Самое страшное, что желание одних правителей превзойти других приводит к войнам, в которых страдают самые обычные люди. Господь Рама чувствовал эту несправедливость и нелепость. Тогда он основал Раджья Сабху, совет, в который входили брахманы и кшатрии, определенного ранга. Каждый раз, когда правитель умирал или принимал обет отшельничества, собирался совет и избирал нового царя из числа кшатриев, начиная с тех, кто имел опыт командования несколькими полками. Решение совета было окончательным и неоспоримым.

— Я говорил это раньше и повторю снова, — широко улыбаясь, сказал Шива. — Господь Рама был гением!

— Да, он был гением, — согласилась Сати. — Славься божественный Рама!

— Славься божественный Рама! — вторил ей Шива. — Но вот что мне скажи. Как твой отец тогда стал императором после Брахманаяка, его отца? Ведь Дакша был первенцем?