Даже в своём разбитом состоянии он отметил ту странность, что в их помещении не имелось ни окон, ни дверей. Сплошные голые стены, выложенные словно бы плитами мрамора. Конечно, по здравому смыслу вход должен был быть: как-то ведь они здесь оказались. Значит, отодвигающаяся панель. Или магический запор.
Волосы у него на руках торчали дыбом, кожу покалывало точно мелкими иголками. И не похоже, чтобы это лишь от холода.
Никаких светильников он тоже не наблюдал, но видимость сохранялась достаточная. Тускловатое свечение источали сами стены, пол и потолок. Оно-то и несло в себе… опасность. Юлиан мог бы поклясться в этом, пусть был далёк от чар и всего с ними связанного, как от луны. Недоброй зелёной луны.
Он помотал головой. Волосы сальными сосульками упали на лицо. Мэтр Кроули между тем рассказывал:
— Всего я пока не выяснил, но кое-что уже можно сказать наверняка. За нами следили. Без сомнения. За каждым нашим шагом, как только мы вошли в лес. А потом подстроили ловушку. Многие погибли, я потерял свой посох… В плену мы около суток. Хотя взаперти представление о ходе времени быстро сбивается.
Юлиан слушал мага и удивлялся своему спокойствию. Проведя ладонью по кирасе, в которой пребывал до сих пор, он попытался ощупать ушибленную грудь. Пальцы коснулись медальона на нагруднике. На кругляше изображался феникс, испускающий молнию. Оберег откололся с нижнего края. Стражник вспомнил, что его хорошенько обо что-то приложило, как раз перед тем, как он «уснул». Будучи повреждённым, артефакт терял всю свою силу. Жаль. Ценная была штуковина. Впрочем, магические побрякушки ничем не помогли им на той прогалине. Древни раскатали отряд в лепёшку без всяких колдовских лучей и прочего убийственного чародейства.
Усталость вкупе с головной болью притупляли соображение. Но то, что они в плену — очевидно, у карлов — и те засунули их в какую-то темницу — подземную каменную темницу, что откуда-то нашлась у них, — он для себя уяснил. Казалось бы, самое время удариться в панику и отчаяние. Но паниковать никто из пленников, вроде бы, не собирался. Все вели себя спокойно. Как и сам Юлиан. И не сказать, чтобы данное обстоятельство его тоже встревожило. Удивило, но и всего. Ему лишь хотелось… да нет, ничего ему не хотелось. Может, ещё бы воды. Да чтобы это мерзкое свечение перестало давить так на… на душу. Или что там в самом нутре?
— Значит, похватали великаны тех, кто им под руки попался, и спокойно утопали, — говорил мэтр, склоняясь и заглядывая ему в лицо. Старик, по примету некоторых других, сбросил защиту, что командор заставил его надеть почти что силой, оставшись в своём привычном балахоне. — Нам, можно сказать, повезло! Ведь это редкостный шанс изучить наших недругов изнутри. Их быт, их нравы. И их магию, безусловно! Я, преимущественно, имею в виду великанов, а не карликов. Что для меня, как для теоретика, является первостепенной целью. Я ранее едва голову не сломал, силясь докопаться до её истоков… Мой друг, только представь, я сам подошёл к тому громиле и попросил его взять меня с вами!
Мэтр утёр рукавом лоб, на котором от возбуждения выступила испарина, хотя здесь (где бы они ни были) ощущалась прохладца и весьма. В Юлиане он нашёл благодарного слушателя, полагая, что тот должен всецело разделять его воззрения, как близкие «по духу», на чём они, помнится, сошлись ещё при первой их встрече на Стене и потом, на чаепитии в Чистых Водах. Остальные посчитали бы слова старика бредом сумасшедшего. И он, видимо, понимал это.
— Великаны передали вас карликам, а те отволокли в этот застенок. Я дошёл сам. Теперь мы ждём, что с нами надумают делать. Для чего-то же мы им понадобились!
Юлиан ощущал, как холод пробирается сквозь подол толстой стёганки, на котором он сидел… Значит, их взяли в плен. Угу. Таким образом, прошлогодние приключения нашли продолжение.
— Древесные гомункулы и ещё малоизвестный нам народ карлов действуют в союзе. Но как, хотелось бы мне знать, им удалось сговориться? Если только…
— Мэтр! — встрепенулся Юлиан, прервав мага. — А как же наши? Командор и остальные.
— …телепатия. А? Остальные? — Старик воззрился на него, как если бы он сказал какую-то глупость. — Остальные, кто не погиб, очевидно, остались в лесу. Может, до сих пор ищут нас. А скорее всего, повернули обратно к лагерю. Здесь я могу лишь предполагать.
И мэтр совершенно буднично пожал плечами.
«Повернули обратно». Наиболее разумное решение, пусть и не несущее в себе ничего обнадёживающего.
Старик, насколько знал Юлиан, всегда был не без странностей. Возраст, да и профессия накладывали свои отпечатки. А пережитое потрясение, похоже, только усугубило его эксцентричность.
— Зачем мы им? Вы знаете?
— Это и меня интересует! — Старик, наконец, отстранился от него. Взялся прохаживаться. Шесть шагов вперёд до стены, разворот, шесть шагов назад. Другие пленники не обращали на них внимания. Не глядя, мэтр тыкал в Юлиана пальцем. — Вы, молодой человек, безусловно, заметили, что великаны не нападали на нас. По крайней мере, поначалу. Окружили и встали, будто чего-то ожидая. Даже карликов сдерживали! Не уверен, но думаю… как бы это подоступнее… думаю, они желали вступить в переговоры.
— Переговоры? — Стражника пробрала невольная дрожь. Он не сводил со старика взгляда. — Как это возможно?
— В нашем мире возможно всё. Уж поверьте мне на слово.
Голова варила ещё плохо, но на этот раз Юлиан возразил:
— Я не понимаю, ваше магичество. Прежде великаны походили на безмозглые деревья — а какие ещё бывают деревья? Теперь вдруг резко поумнели?… Для чего они шли в эту глушь? Что это за место — они его и искали?… И причём тут карлы?
Давно копившиеся — ещё со Стены — вопросы вскипели и, словно лава из всё дымившего и дымившего, а тут прорвавшего вулкана, хлынули наружу. Мэтр Кроули встал на полушаге, слушая его с сердечной улыбкой. Юлиана эта улыбка просто вывела из себя! Он аж заскрежетал зубами. Старик что-то знал! И, конечно, было бесполезно его о том спрашивать — опять отделается путаной болтовнёй!.. Стражник постарался дышать ровнее, чтобы унять взвившееся сердцебиение. Спокойнее. Что это он, в самом деле.
— Ну, это только мои догадки, — заметил мэтр. — Отсутствие агрессии со стороны древесных гомункулов побуждает меня делать подобные выводы, сколь бы невероятными они ни казались. Надеюсь, нам недолго осталось сидеть в четырёх стенах. Когда за нами придут, тогда всё и выяснится.
Юлиан смотрел на старика снизу вверх. Давнее подозрение, что маг недоговаривает, уводя разговор в сторону, стоит попытаться выспросить о чём-то конкретном, усилилось. Как и озлобленность. И сколько ни закусывай изнутри щёку, только до крови прокусишь.
«Неужели он и теперь останется при своих секретах? Когда их разрозненный отряд скитается по чаще, а сами они попали в плен».
А не лежит ли он, Юлиан, сейчас на самом деле где-нибудь на всё той прогалине, тяжелораненый и в бредовой горячке?
Такое объяснением стало бы вполне разумным, ничуть не хуже, чем признать реальность их пленения карлами. Но голова трещала по всамделишному, и зад мёрз так натурально, как не вообразить ни в каком бреду. Что же дальше? Пытки, мучительное умерщвление или… переговоры? И что из этого представляется более жутким? Сразу не ответишь.
Вал негодования как нахлынул, так и опал. В виски вонзилось по новой игле боли. Стали медленно погружаться в мозг. Пронзая. Стражник закрыл глаза и прислонился затылком к стене. А старик пусть балаболит дальше, что хочет.
— Вижу, все более-менее очухались. Попрошу подойти ближе. Нам нужно поговорить, — позвал их господин Аргуст.
Сторонние разговоры стихли.
Мэтр Кроули протянул руку и помог Юлиану подняться на ноги. А затем повёл его к остальным, столпившимся возле маэдо — их теперешнего командира. На это стражник не возражал.
А командира-то помяло знатно. Господин Аргуст тоже предпочёл избавиться от нагрудника и прочей защиты. Захотят их прикончить — не спасут никакие брони. Хотя, часть рыцарей всё же не сняла кирасы, в отличие от шлемов и наплечников. Под правым глазом маэдо залёг обширный багровеющий синяк, волосы слиплись от засохшей крови из раны на голове. Крови хватало и в отросшей за время похода бороде. Впрочем, вряд ли кто-то из них выглядел многим лучше. За исключением мэтра-мага.
