— Скорей мне на голову упадет Великая Наковальня.

— О-ох ты! Я говорю, что будет именно так!

— Ты и про магика своего многое говорил, а что в итоге? Пра-ально, кердыкнулся в итоге.

— Зато он убил Хаорана Кровавое Крыло, убил старшего брата Архимага, одолел Гиганта нечисти, справился с четырехсоттысячной ордой и убил Фартареса!

— И что с того? Тебе-то что это дало?

— Как это «что дало»? — оскорбился Исследователь. — Теперь я могу говорить с высоко поднятой головой, что лично был знаком с некромантом, который столько всего натворил-то!

— Велика заслуга твоя пред нашим народом. Кланяюсь тебе, о, великий Тистор Исследователь.

— Всяко он больше тебя сделал.

— И больше тебя, однако.

— А вот этого не надо! — поднял Тистор указательный палец вверх. — Если бы не я, то магик не попал бы в наш город и неизвестно, как бы все повернулось для него потом. Так что я помог ему очень даже сильно-то.

— Бесподобно! Только нам это ничего не принесло, Тистор.

— Да чтоб тебе расплавленное олово на голову вылили, Мотроф!

Тот собирался встать и ударить Исследователя, но один стражник забежал в трактир и, переводя дух, затараторил.

— Тистор! Тистор! За мной! Идем. Там… там такое. Та-акое! Чудо! Просто чудо чудесное! Всем чудесам чудо наичудеснейшее из всех наичудеснейших чудес чудесам чудес! — стражник замер с глупым лицом, явно пытаясь осмыслить то, что он только что сказал. — Шагай за мной, говорю!

Выйдя из города и придя на место, Тистор так и замер, увидев впереди мага.

— Магик? Магик! Жив! Жив! — Исследователь обнял Эльтрана и постучал лапищей его по спине. — Я же говорил, говорил! — отцепился от него гном. — Я же говорил, что его не убить!

— Так ты сам первым поднял кружку эля в память о кончине магика, — раздался голос стражника.

— Так все говорили «мертв» да «мертв». Я поднял кружку в память о нем, но в глубине души я знал, что магика так легко не убить! Коль Кровавое Крыло и Фартарес не справились, какая-то девка тем более не одолеет!

— Так ты же сам сказал, что надеешься на то, что смерть была быстрой и безболезненной. И что…

— Да заткнись ты уже, наконец-то! Говорю, я в глубине души надеялся, да! Так вот, господин магик, идемте, выпьем эля, придете в себя и…

— Не для того я явился, Тистор, — прервал его Эльтран. Низкорослик лишь сейчас осмотрел его. Ужасная одежда! Вся порванная, в грязи и крови. Волосы все такие же серые, как и раньше, только грязные, чуть ли не соломенные, а вот глаза изменились. Они… не понятно. Почти что белыми стали что ли? Хотя, коль присмотреться, то они были какими-то серебристыми, и даже блестели порой, как сей благородный метал.

— А… да! — ничего умней не нашлось гному, что сказать. — Кхм… то есть, зачем тогда явился-то? Одеженку новую хочешь? Извиняй, на твой рост нет, да!

— Нет, Тистор, мне нужно другое. Мне нужна твоя помощь, — глаза некроманта, и без того блеснувшие серебряным, сверкнули странным огоньком, и даже гному стало немного не по себе. Ох, кому-то будет очень и очень больно.

***

Архимаг Демиус возвращался в город после прогулки. Любил он бывать в лесу, что рядом с Энефером. Тишина и спокойствие. Имелся там один интересный дуб с зелено-серебряными листьями, а Сил в нем было предостаточно. Демиус всегда стоял под ним и размышлял. Думалось ему там очень даже хорошо, правда, в основном на магические вещи. Вот и нынче он возвращался после небольших дум, и было ему хорошо. Правильно, а чего горевать? Эльтран мертв, Альва станет королевой хаоромов, а крылатая раса — его союзники. Все складывалось очень даже хорошо. Немного, конечно, жаль, что некромант не захотел присоединиться к Архимагу. Вместе сколько всего смогли бы сделать. От одной только мысли дух захватывало! Но нет нужды горевать о прошлом.

Ворота в город открылись, как только Демиус вышел из леса и его увидели стражи. Проходя мимо, старик услышал какие-то короткие, но повторяющиеся звуки. Словно кто-то барабанил пальцами в перчатках по доспехам. Остановился, посмотрел на источник звука. Стражник хоть и стоял по стойке «смирно» и смотрел вперед, но что-то с ним было не так. Он дрожал как при сильном ознобе, и одна рука постоянно ударялась о доспехи. Забрало поднято, и Демиус увидел глаза, полные ужаса.

— Что с тобой?

— Н-ничего-о, А-архим-м-маг.

— Негоже стражу Энефера врать своему Архимагу, — строго сказал старик. — Говори, что с тобой?

— Я-я-я н-не зна-аю. П-просто…, — страж замолк, не договорив.

— Говори уже! — Архимаг терял терпение. — Что с тобой случилось? Отчего дрожишь жалкой тварью?!

— Про-осто м-мне страш-шно, А-архим-маг.

— Страшно? Просто страшно? Чего же ты так испугался, доблестный страж Энефера? Ты не должен ничего бояться!

— Я п-понимаю, но мн-не с-с-стра-ашно. Я н-не знаю п-почему. Ник-когда такого н-не был-ло с-с со мной.

— А как остальные, им тоже страшно? — громко спросил Демиус, смотря на других стражей. Те дрожали, глаза тоже напуганные, но виду старались не подавать. — Вот видишь. Может им и страшно, но они истинные стражи, ибо не выставляют это на показ, а продолжают нести службу. А ну взял себя в руки и перестал дрожать!

Стражник издал короткий писк, но приказ выполнил. По новой встал по стойке «смирно». Рука подрагивала, но более не задевала доспехи. Архимаг одобрительно кивнул, и собирался войти в город, но услышал иной звук. Остановился, презрительно уставился все на того же стражника. В этот раз тот клацал зубами, да притом очень часто и громко.

— Ты издеваться вздумал?!

Бедный страж решил ничего не отвечать и лишь молчал себе, пытаясь унять постыдную дрожь, но не помогало.

— Да чего же ты так испугался?! — завопил Демиус. — Что такого случилось? Что довело тебя до такого состояния?

— Я-я-я-я-я…. Н-не з-з-зна-аю, А-а-ар-рхим-маг…

Старик хотел что-то сказать, но почувствовал какой-то жутко неприятный запах. Страж задрожал пуще прежнего и сильно зажмурился, не желая видеть лица Демиуса.

— Ах ты жалкий выродок! Трус поганый! Тварь ты ничтожная, а не стражник! Пошел вон с глаз моих, и чтоб я более тебя не видел! Не смей приближаться к Энеферу ближе, чем на две сотни верст, ты меня понял?!

Стражник быстро-быстро закивал головой и побежал прочь, как есть. Архимаг презрительно плюнул на землю, и скривился от жуткой вони.

— Если кто-нибудь настолько испугался, что не может сдержать содержимое своих кишок, то вам не место в сим великом граде! Уходите либо сейчас, иначе потом я не буду столь добр, — но ни один из стражей не шевельнулся.

Ворота закрылись за Архимагом, и он направился к себе в Башню. А ведь день так хорошо начинался, все было столь замечательно.

На улицах города совсем пусто. Энефер словно вымер, превратился в город призраков. Это насторожило Демиуса, но он знал, что никто не покинул город, иначе стражи его предупредили бы.

Поднявшись в Башню, он зашел к магам из гильдии. Все оставшиеся восемь магов сидели за столом и были не похожи на себя. Точнее, внешность-то у них не изменилась, но вели они себя иначе. Локти на столах, руки сцеплены вместе и головы упирались в них. Глаза метались из стороны в сторону, кто-то дергал ногой, один же из них барабанил четырьмя пальцами по столу.

«Да что же происходит?!»

— Кастор, что происходит? — поинтересовался Архимаг у мага, занявшего место Дорфа.

— Не знаю, уважаемый Демиус, — признался Кастор, а старик обрадовался, что маг хоть говорить нормально мог.

— Как это «не знаю»? Не можешь сказать, что ощущаешь?

Кастор лишь сейчас поднял взгляд на Демиуса.

— Страх, — прошептал он.

— Остальные испытывают тоже самое?

Вместо ответа те лишь кивнули, не отрываясь от своих дел. Что же творилось? Стражнику вон стало настолько страшно, что он обгадился. Допустим, то просто человек, но эти-то, эти-то чего испугались? Гильдия боевых магов, бывалые, сильные, а страх и до них добрался. Почему же тогда он, Демиус, ничего не ощущал?