Есть женщины, которых природа наделила каким-то одним достоинством: или красотой, или остроумием, или благоразумием, – но Клоринда была щедро одарена всеми этими добродетелями и в придачу обладала храбростью и силой духа, какими может похвастаться не каждый мужчина.

Находчивая и остроумная, она была лишена легкомыслия и всегда держала при себе мисс Марджери Уимпол в качестве дуэньи, словно дочь сиятельного испанского гранда. Бедная мисс Марджери скоро избавилась от своих прежних тревог, но на смену им пришли новые страхи. К манерам воспитанницы нельзя было придраться, но беспутные замашки сменились высокомерием и гордостью, теперь у девушки появились непомерные требования к старой воспитательнице.

– Как будто меня сделали королевской фрейлиной, – роптала она в одиночестве, когда никто не слышал. – Но разве у королевы такой железный характер? Она третирует меня, как будто мы находимся при дворе. И это после долгих лет послушания и смирения, когда я едва научилась уклоняться от ее гнева! Теперь приходится следить за каждым своим шагом, думать, как сидеть и как стоять, всегда находиться у нее под рукой – и все это с таким видом, как будто меня не существует. Я слишком стара и слаба, чтобы с благородной легкостью влачить вслед за ней свои больные кости.

Перемены в воспитаннице внушали бедной леди благоговейный ужас пополам с восхищением, и на нее жалко смотреть.

– Она глупа как пробка, – заявила мисс Клоринда отцу. – Хороша дуэнья, нечего сказать! А вдруг за мной действительно нужно было бы приглядывать? Я могла бы одурачить ее десять раз на дню. Если хочешь знать, это я оберегаю ее честь, а не она мою! Но поскольку красоте требуются соглядатаи, придется мне выдрессировать ее, как спаниеля. Мы все равно не можем позволить себе никого получше. Она хотя бы благородного происхождения, и раз уж я вырядила ее в шелка и кружево, пусть прислуживает, как умеет.

– Дунстанволду не придется за тебя краснеть, Кло, – сказал сэр Джеффри. – Ты умна и предусмотрительна.

– Ни Дунстанволду и никому другому, – ответила она. – Обо мне сплетен не будет. А вот за Анной и Барбарой, отец, тебе лучше приглядеть, чтобы их невзрачные лица не сделали их чересчур податливыми. А моя внешность – вот мое приданое.

Перед приездом сэра Джона Оксона к сэру Джеффри дни мисс Марджери были заполнены хлопотами. Госпожа Клоринда вызвала ее в свой будуар.

Горничная причесывала хозяйку, укладывая волосок к волоску черные локоны, которые облаком окутывали сидящую девушку и спускались до самого пола. Неизвестно, разгневана она была или счастлива, но яркий румянец покрывал ее щеки, а глаза из-под густых ресниц сияли, словно бриллианты.

Бросив робкий взгляд на мисс Клоринду, мисс Маджери решила, что, должно быть, та разгневана. Ведь у нее горели глаза и дыхание было быстрым. Но в следующее мгновение ей показалось, что девушка довольно, потому что от легкой улыбки появились ямочки у нее на щеках. Но улыбка погасла, Клоринда вернулась к своей обычной, величавой манере.

– Этот джентльмен, который через два дня приезжает навестить нас, – сказала она. – Сэр Джон Оксон. Что вы знаете о нем?

– Немногое, сударыня, – смиренно ответила мисс Марджери.

– Значит, придется кое-что рассказать о нем, – промолвила красавица.

– Вы окажете мне честь, – сказала бедная дворянка.

Мисс Клоринда взглянула ей прямо в лицо.

– Этот джентльмен принадлежит к высшему лондонскому свету, приходится племянником лорду Элдершоу, – сказала она. – Он привлекательный мужчина и одурачил множество девиц. Похоже, он слывет завоевателем женских сердец и добродетелей, среди его трофеев много светских женщин. В нашей глуши ему не удастся пополнить своей коллекции, хотя он, видимо, решил испробовать свой дар на мне. Что ж, он гость моего отца и человек светский. Пусть разливается в пылких речах, а слушать их или нет, я сама решу. К сладким словам мне не привыкать. Но помните, что вы ни при каких обстоятельствах не должны оставлять нас наедине.

Горничная бросила работу, прислушиваясь. Клоринда заметила это в зеркале и сухо приказала ей:

– Займись делом!

Горничная вновь засуетилась над прической.

– Вы не хотите остаться наедине с этим джентльменом? – переспросила мисс Марджери.

– Если он явится сюда с дурными намерениями, – сказала мисс Клоринда, приподняв черные брови, – мне следует действовать осмотрительно. В присутствии пожилой родственницы он не сможет быть дерзким и раскованным. Помните, о чем я вас попросила.

–Хорошо, – ответила мисс Марджери. – Я буду вести себя, как прикажете.

– Что ж, – сказала мисс Клоринда, – я вас больше не задерживаю.

Добрая дворянка с радостью откланялась.

А теперь вернемся на некоторое время назад.

Мисс Марджери провела свой век в робком страхе перед эксцентричными людьми, но мисс Клоринда своими поступками вызывала у нее безропотный ужас. Бедная старая дева всегда приближалась к молодой хозяйке с внутренней дрожью и испытывала искреннее облегчение, когда ей разрешали уйти. При этом она была, пожалуй, самой преданной поклонницей красоты, острого ума и силы воли мисс Клоринды.

В пустынном западном крыле дома был один уголок, где она чувствовала себя в безопасности. Старшие подопечные, мисс Барбара и мисс Анна, были девицами мягкого нрава. Их младшая сестра как-то сказала, что души у них так же невзрачны, как внешность. Никто не назвал бы их красавицами, но их «невзрачные души», как выразилась мисс Клоринда, были единственной отрадой в жизни их забитой, робкой родственницы. Из их уст ни разу не вышло скверное слово, они не были подвержены капризам или приступам истерии и не знали других развлечений, кроме долгих прогулок, заботы о маленьком песике Купидоне и рукоделия.

По сравнению с ними их сестра блистала, как богиня, недоступная простым смертным. Ее красоту усиливали богатые наряды, в то время как старшим сестрам нечем было украсить свою обыкновенную внешность. Такая несправедливость казалась девушкам вполне естественной. Они не выказывали признаков негодования и с благодарностью принимали поношенные платья сестры, которыми она изредка их одаривала. Клоринда была слишком занята удовольствиями, чтобы у нее оставалось время замечать сестер, даже если бы она по природе была склонна к семейным узам. У них вошло в привычку смотреть через маленькое окошко, как она отъезжает со двора и как возвращается назад. Мисс Марджери рассказывала им истории о поклонниках и победах Клоринды, об авантюристах, которые доискивались ее расположения, о лондонских привычках обворожительного лорда Оксона, который, хотя и входил в круг обожателей Клоринды, но не мог считаться ее бесспорным трофеем, как другие.

Мисс Анна была все же привлекательнее и умнее Барбары. Душа у Анны была чувствительной, склонной к сентиментальности. Единственным достоинством этой худой, сутулой девушки с испорченной кожей лица, были густые волосы и робкий, ласковый взгляд. Ей нравилось читать романы, которые она тайком приносила из библиотеки. Книги принадлежали некоему предку Уайлдеров, тому самому, которого сэр Джеффри часто называл круглым дураком. Несомненно, в шкафах библиотеки хранились очень странные книги. Из них неискушенный девичий ум черпал жизненный опыт, при этом она, как правило, выбирала романы о любви, о жестоких и добрых красавицах. Похождения героинь погружали одинокую читательницу в неизведанный мир удовольствий. Бедная, заброшенная молодая девушка, чьи надежды на счастье увяли еще при ее рождении, находила утешение в нежных грезах, хотя сама судьба распорядилась, чтобы они всегда оставались лишь грезами.

Прекрасная Клоринда, вот кто всегда оставался героиней в ее мечтаниях. Это ради ее прелести рыцари сражались на турнирах и великие короли прошлого совершали королевские грехи. Анне казалось, что такой великой красоте все простительно.

Лелея свои фантазии, однажды утром, в отсутствие Клоринды, Анна пробралась в ее покои. Сначала она хотела лишь заглянуть туда, чтобы мельком посмотреть на роскошный наряд, подготовленный горничной к сегодняшнему балу в честь дня рождения одного из дворян графства. Анна вступила на порог будуара с бьющимся сердцем. На большой дубовой кровати, покрытой ветхими гобеленовыми покрывалами, лежало такое великолепие, какого Анна еще никогда не видела. Синяя парча, расшитая серебром, – платье, в котором мисс Клоринда должна была блистать тем вечером. Ослепительно прекрасная грудь и плечи будут открыты глазам множества обожателей, богатое кружево и нити жемчуга подчеркнут сияющую кожу. Как могли сохраниться драгоценности леди Уайлдер до того момента, как сэр Джеффри впервые увидел свою шестилетнюю дочь, было необъяснимо. На кровати лежал большой расписной веер, унизанный драгоценными камнями, на полу из-под разложенных юбок выглядывала пара сине-серебряных туфель на высоких каблучках, изящных и тонких. Глядя на них мисс Анна затаила дыхание. Ей казалось, что это туфли королевские и что перед ними все должны простираться ниц.