Вроде движения больше не чувствуется. Свет поганый — ни хрена не видать. Домашние наизготовку: в левый кулак, факел. Стас поднял его повыше — легче не стало. Добавил ещё — в руке уже целая медуза. Но, и её света не хватает. Жаль, что нити не светят, а лишь слегка искрятся. Придётся исползать тут каждый…
— Стас…
Хорошо, что он ещё не начал топать и шарить по сторонам. Это даже не голос, а какое-то шуршание. Он замер, навострил уши.
— Я… здесь…
И, где это «здесь»? Ни хрена не понять. Он не лох — он олигофрен! На правой ладони свернулась вызванная нить. Задача проста: летишь медленно, ведёшь вот к этому лупоглазу долгопятому — изображение Ука во весь экран воображения. Найти и повиснуть над ним! Нить вспорхнула и направилась прямо к цели. Даже по сторонам не пошарила — точно знает, куда надо.
— Договоримся, Нартах? — хриплый мужской голос с претензией на уверенность в себе.
Он слишком старается, чтобы поверить в его бесшабашную удаль. Тоже нашёлся тут нинзявый ушкуйник! Мол, мне до лампочки, как сдохнуть, а вот твой друг…
— Твоя нечисть сдохнет, если не договоримся, — осмеливается торговаться эта мразь.
Вот теперь его видать. Вполне себе сносно. И глаза попривыкли, и настоящий факел неподалёку чадит. И нож у горла Ука. Тот висит в лапах этого громилы тряпичной куклой, сшитой из марли. Лицо спокойное. Охренеть! Он даже сейчас верит в своего Нартаха. А чего ж ему не верить? На Земле любой ботан знает тридцать три способа выхода из подобной ситуации. Слава Голливуду! И для начала спокойно опуститься на корточки.
— Убери-ка своё колдовство, — с деланным пренебрежением начинает командовать мразь.
— Пожалуйста, — небрежно отвечает Нартах.
И возвращает «щит» на базу. Затем швыряет комок «факела» в сторону. За какие-то бочки. Не слишком сильно, чтобы половина пучка была на виду. Его отлично видать в полумраке. Он лежит себе спокойно и никого не пытается убить. Почти весь лежит. Кто там разглядит его тылы за бочкой?
— Ты в порядке? — устало спрашивает Стас, вглядываясь в лицо друга.
— В порядке, — щерится упырь. — Я его не насмерть зарезал. А будешь тянуть время, он сдохнет. Истечёт кровью. Ты сейчас выведешь меня отсюда, Нартах. Второй тоже здесь?
— Наверху. В кухне, — почти приветливо сообщает Стас. — Общается с господином Улу-Балхом.
Выплюнув ругательства — кстати, они тут весьма скудны и однообразны — мразь интересуется:
— А этот здесь что делает?
— Пришёл посмотреть, кто его подставил перед Нартахами, — поясняет Стас, улыбаясь Уку.
Тот явно с трудом удерживает веки, но тоже улыбается. По-своему — жуткое зрелище. Лучше бы ему этого не делать. Так нуккам сроду не навести мосты с человечеством.
— С тобой вот хочет поговорить, — продолжает Стас.
— В задницу его хотелки! — зло каркает упырь. — Короче, так! Ты сейчас пойдешь…
— Не пойду, — усмехается Стас. — И не советую настаивать.
— Ты…
— Посмотри на себя.
— Чего?.. — дебилоид скосил глаза вниз и замер.
Под его подбородком что-то мерцает. А вот и со всех сторон замерцало — вокруг смертника поднялся с пола частокол. Реденький — не так уж много нитей проскользнуло за бочками. Большинство остались отвлекать внимание своей недееспособностью там, куда их швырнули. Но, этому уроду хватит. Шаги на лестнице. Несколько человек: Лёха с дедом нашли общий язык.
— Шевельнёшься, и нити сожрут твою душу, — миролюбиво объясняет Нартах, поднимаясь. — А потом и тело.
Он протягивает руку в сторону сиротливо валяющего комка. Нити стайкой подрываются и вонзаются в тело хозяина. Они устали. Они потратили кучу энергии, и теперь потребуют её обратно. А затем Стас сожрёт наверху всё, что найдёт. Вконец охреневший неудачник с ужасом выпучился на мага.
— Потом я найду всех твоих родных, — зло чеканит тот, — и отдам на растерзание своим нитям.
— Смотри сюда, ничтожество! — восклицает за спиной Лёха, шагая к ним. — Вот твой дружок! — пинает он ногами какой тюк барахла. — И вот! И ещё один. Вот всё, что от них осталось.
Неудачник дико таращится на это представление и тихо подвывает. Всё, сломался.
— От твоих родичей останется то же самое! — весело грохочет Лёха совсем невесёлым голосом. — От всех родичей! До самых дальних. О тебе ещё долго будут помнить в твоём роду.
Мужик оставляет в покое Ука и сворачивается на полу дохлой гусеницей. Стас бросается к нукку. Поднимает его на руки и топает к лестнице. Оставшиеся нити на ходу влетают в него. Улу-Балх с его парнями расступаются. Остальное их дело. Лишь бы этот придурок не сдвинулся от страха — настигает Стаса запоздалая мысль. Кажется, они с Лёхой чуток перестарались. Как допрашивать свихнувшегося… Да и хрен с ним. Старику итак всё понятно. Он может не верить, что тут замешаны Де'Лох, или Аркатан, или оба разом — Стас их замочит. Безо всякой политики.
Бедняга Ук. Уже в третий раз подвергается зверской терапии нитей. Ещё немного, и можно будет опробовать его голову на готовность влиться в ряды Нартахов. Задница-то уже привыкла. Кто знает, может только людям никак не переварить текстильную магию. А переселенцы и вампиры для неё в самый раз. И ещё одна дикая гипотеза с некоторых пор морочит голову. Что, если все прежние Нартахи были как раз из душевных переселенцев с Земли? Они-то с Лёхой тут. Так почему бы тут не быть другим? Если место переноса там, где Лёху сразил алкоголизм, а Стаса закопали живьём, то на толпы переселенцев рассчитывать не стоит. Не ходят там толпами. Но, грибники-то бывают. Наверно — в грибах Стас не разбирался. Хотя, если в условия переноса входит непременная смерть подопытного, то грибники отпадают…
— Чего завис? — прошамкал Лёха набитым ртом. — Корми нахлебников. Заслужили.
За столом в кухне их трое: Улу-Балх и двое гостей. Дедушка-сёгун ничего не ел. Он тихо охреневал. Одну половину стола занимало тело выздоравливающего в коме вампира. Вторую куча еды, которой он мог бы накормить взвод рыцарей. Черноголовый Нартах жрёт за пятерых и лыбится, не понять чему. Красноголовый — явно в этой парочке главный — подозрительно глубоко задумался. Опять же, не понять о чём. Высокородного таара, вроде не обвиняют. По всему видать, знают, что он не при делах. Но и свои расклады перед ним не вываливают: что обо всём этом знают, чего не знают, какие делают выводы. Таинственные, как первая ворожея на районе.
Всё это читалось до странного легко. Толи Стас поднаторел в улавливании душевных нюансов от постоянных тренировок. Толи Улу-Балх не считал скрывать чувства перед двумя типическими дикарями. А вот мыслилось туго. Оговорка придурочного шантажиста — мол, второй тоже здесь — сразу цепанула слух. Но, после нападения в поместье о втором Нартахе знал и Пран. Не мог его не увидеть, когда Лёха там буянил, обкатывая новую игрушку. Рыцарь, умыкнувший Ука, служил «Рассчитывающему». Если он пошёл на это по собственной воле — амбиции, месть хозяину и прочее — то расколется, как только тряхнём. А вот если эти колдуны-шарлатаны его чем-то прижали, то сдохнет, а не признается. Особенно, если дело касается опасности для семьи. Выложить всё прямо сейчас дедуле? Самурай-то он суровый, а вот насколько трезвомыслящий? Не дурак, но честь таара — будь она неладна — может испортить всё дело. Понесётся шашкой махать, и лови его за подол. Да и бестолку: наделает шуму. А Стасу шум не нужен. Ему нужно тихо прищучить обоих магов. И на хрена ж он ввязался во всё это?..
— Стас…, - еле слышно прошуршал Ук.
Подорвались с Лёхой одновременно. Склонились над вампиром: глаза закрыты, дыхание ровное, губы шевельнулись:
— Он идёт… убить…
— Да, кто идёт-то? — встряхнул его Лёха, присмотрелся и отпустил: — Всё. Отъехал.
— Куда отъехал? — не понял Улу-Балх, приподнимаясь.
И тут же вцепился в рукояти сабель. Красноголовый выхватил из воздуха нити и швырнул в него. Дед не стал вопить и дёргаться — замер, побелев в стиле дизайна Де'Лоха. Только пучился на частокол нитей, окруживший его верхнюю часть. Стас в несколько бросков вывел нижний слой «магического щита», попутно поясняя:
