– Мы сидели на балконе и пили вино. Ответив на звонок, Джастин торопливо вышел из комнаты – буквально выпрыгнул из кресла.

Он всегда уединялся, чтобы поговорить по телефону. Иногда это казалось мне попросту оскорбительным. Но еще никогда Джастин не убегал от меня с такой поспешностью.

– Обратно он вернулся в каком-то странном расположении духа. Помрачнел. И очень изменился.

Я до сих пор вижу его профиль; Джастин застыл не мигая. Таким он оставался и через несколько мгновений после того, как я спросила, не открыть ли нам новую бутылку вина. Казалось, он просто меня не слышал.

– И кто, по-твоему, ему звонил? – Салли изумленно смотрит на меня. – Джастин не сказал? Неужели ты не спросила его об этом?

– Он сказал, что звонили с работы по поводу какого-то файла. Но ведь в Англии было четыре утра. Кто бы стал звонить ему с работы в такое время?

Официантка ставит на стол перед Салли запоздавшую пиццу и вновь бормочет извинения, обещая ей десерт за счет заведения. Моя подруга, аппетит у которой обычно как у двух рабочих-строителей, сейчас даже не замечает, что ей принесли заказанное блюдо.

– А что, если у Джастина неприятности? – говорю я. – Ты же знаешь, что у него очень нервная работа. Однажды он сказал, что если хоть раз проявит халатность, то улетит в Буэнос-Айрес и больше никогда не вернется.

Подобные разговоры в то время казались мне очень странными. Разумеется, я решила, что Джастин шутит. Но у него наверняка был готов продуманный до мельчайших деталей план именно для такого случая!

– Или же у него проблемы с деньгами. Я знаю, что его компания обременена большими корпоративными долгами. Жилой дом, который ему принадлежит, доля в фирме… Быть может, Джастин допустил на работе какую-то ужасную ошибку…

Впрочем, я сама понимала, что мое предположение притянуто за уши. Кроме того, Джастин не был настолько легкомыслен и невнимателен. Тем не менее такая возможность выглядела куда более удобоваримой, нежели мысль о том, что у него был кто-то еще, кроме меня.

– Тогда почему он не мог просто сказать тебе об этом? Почему денежные затруднения заставили его бросить тебя в разгар вашего медового месяца?

Я чувствую приближение паники.

– Не знаю. Честное слово, не имею ни малейшего представления… Если Джастин усомнился в том, что мы с ним должны быть вместе, Сал, то почему он не сказал об этом еще до свадьбы? – Я делаю глоток вина, чтобы хоть немного успокоиться. – Я уже миллион раз расставалась с мужчинами. И ничего, выжила. Как Джастин мог жениться на мне, зная, что совершает ошибку? – Этот вопрос я адресую скорее себе, чем Салли. – Он же должен был понимать, что не хочет этого, – ведь у алтаря мы были всего несколько дней назад! Это абсолютно на него не похоже – совершить столь безрассудный поступок. Джастин не принимает необдуманных решений. Он всегда размышляет о последствиях и непредвиденных обстоятельствах. И всегда помнит о негативных побочных результатах. Он слишком благоразумен…

– Словом, полная загадка. – Салли качает головой и наконец берется за нож и вилку. – Можно, конечно, и дальше строить предположения, но ведь это не то, что тебе нужно, верно? Нет, это какое-то безумие. – Она тщательно разрезает свою пиццу на кусочки, словно мстя ей за что-то.

– Хотелось бы мне знать, не заболел ли он.

Салли замирает, не донеся вилку до рта.

– Заболел?

– Ну, ты же знаешь, его отец скоропостижно скончался от сердечного приступа, не дожив до пятидесяти. Двадцатилетнему племяннику Джастина предстоит перенести серьезную операцию. У мужчин в его семье всегда были проблемы со здоровьем. Помнишь, я тебе об этом рассказывала? Вот почему Джастин буквально помешан на здоровом образе жизни. Мне казалось, будто он знает, что не доживет до преклонных лет.

Джастин все время то бегает трусцой, то таскает железо, то проверяет индекс массы своего тела и постоянно взвешивается. Его одержимость уровнем трансжиров, солей и омега-3-жирных кислот даже стала предметом бесконечных шуток между нами. Но сейчас мне не до смеха.

– Он не болен, Элис. В его записке прямо сказано, что дальше так продолжаться не может. Джастин не заявил бы ничего подобного, если бы только что узнал, что умирает.

Я ловлю за рукав проходящую мимо официантку:

– Я не хочу это есть. Извините.

И вдруг, совершенно неожиданно, у меня возникает желание, чтобы все это исчезло. Еда. Запахи. Салли. Вероятно, я несправедлива к своей подруге, но сегодня она кажется мне совершенно бесчувственной, а это на нее не похоже. Мне хочется выскочить за дверь и бежать куда глаза глядят, пока этот невыносимый груз не упадет с моих плеч и мне больше не нужно будет тащить его на себе. В конце концов, чей муж бросил свою жену в самый разгар медового месяца? Чей, я вас спрашиваю?

– Я тоже не хочу это есть, – заявляет Салли официантке. – Унесите и мою порцию, пожалуйста. Кажется, я наелась одним хлебом.

Пока девушка забирает мою тарелку, мне приходится сосредоточиться на масляном пятне на скатерти, чтобы упорядочить мысли и сдержать неумолимо подступающий эмоциональный срыв. Дыши!

А потом Салли говорит:

– Слушай, а тебе никогда не приходило в голову, что ты на самом деле не знаешь Джастина? Может быть, ты просто думала, что его знаешь…

– Знаю ли я его? – Я не уверена, что все расслышала правильно. – Разумеется, я его знаю.

– Вы ведь познакомились всего год назад. Ты должна признать, что все произошло слишком быстро. Я имею в виду, в Джастине есть что-то такое… Когда он чего-то хочет, то стремится получить это во что бы то ни стало. Это особенность его характера. Но ты же никогда такой не была. Во всяком случае, до встречи с ним ты была гораздо более уравновешенной.

Странно слышать, как человек, который хорошо тебя знает, описывает твои черты характера. Особенно когда при этом на первый план выходят изменения, наличие которых ты, в общем-то, и не оспариваешь. Так что отчасти Салли права: после знакомства с Джастином я поумерила свой цинизм в отношении мужчин.

– Но зачем нам было ждать дольше? Вспомни, к чему привело ожидание, когда я встречалась с Колином! Мы с Джастином поняли, что хотим прожить остаток дней вместе. И, откровенно говоря, мне жаль, что ты считаешь меня чудачкой, легко поддающейся чужому влиянию.

Сердце начинает болезненно колотиться у меня в груди, потому что мне непросто было сказать такие слова в лицо Салли. Я вдруг понимаю, что еще немного – и мы поссоримся, и это представляется мне полным безумием. Совсем не такого результата я ожидала от этого разговора.

Пожалуй, мне все же следовало держать язык за зубами.

Атмосфера в ресторане, которая еще совсем недавно была такой теплой, вдруг становится удушающей. От резкого запаха чеснока и подгоревшей салями мой желудок подкатывает к горлу, и я понимаю, что сейчас меня стошнит. Я обеими руками стискиваю подлокотники кожаного кресла. Затем разжимаю кисти и чувствую, что ладони у меня вспотели.

– Я совсем не это имела в виду, Эл. Честное слово! Прости меня! – Глаза моей подруги полны раскаяния и тревоги обо мне. Мы ведь никогда не ссорились; да, у нас случались разногласия, но это – совсем другое дело. – Просто я не понимаю, к чему такая спешка. Одно дело – мечтать о семье…

– Я вышла замуж за Джастина не только для того, чтобы родить ему ребенка! Я уже сто раз могла бы забеременеть, если бы мне этого хотелось. Для этого есть разные способы. – К которым я бы никогда не прибегла, разумеется. – Я не захотела больше ждать, потому что не осталось ничего, что мне еще следовало бы узнать о нем и что могло бы изменить мои чувства к нему, вот и все.

То, что думает по этому поводу Салли, написано у нее на лице крупными буквами. Нет. Может быть, тогда и не оставалось. Но готова держать пари, что сейчас все иначе.

Мы в молчании поглощаем бесплатные тирамису. Слова «ради всех нас» вновь стоят у меня перед глазами, но сейчас они подчеркнуты красными чернилами сомнения. Я чувствую, что положение вещей радикально меняется. Это неизбежно. И невозможно вернуться к тому, что было раньше (или хотя бы к представлению о нем), что бы ни произошло в дальнейшем.