Просьба была такая неожиданная, что Гелька растерялась.

— Ну, пожалуйста, в кафешке не… пообщаешься.

— Да, конечно, — опомнилась Ангелина.

— Спасибо! — кинулась ей на шею Янка. — Ты чудо! Сэм, заходи! — она выглянула на площадку, подзывая кавалера. Ангелина с интересом ждала появления нашумевшей Янкиной большой любви. В дверях показалась белая куртка. Ангелина побледнела. "Он так на меня смотрит…" Синие джинсы, белые кроссовки. Она ещё успела подумать: не холодно ли ему в кроссовках? Парень откинул капюшон… Это был он. Белый. Фидер. Гелька оцепенела, сознание раздвоилось, она была, как в кошмарном сне: главарь фидеров у неё дома под ручку с лучшей подругой.

— Мой Сэм! — повисла на парне Янка. — Ты нас пустишь в Гошину комнату?

Парень кивнул, иронично улыбаясь. Как лицо может быть одновременно таким наглым и беззащитным?.. Ангелине казалось, что она сейчас потеряет сознание.

— Ты что? — обеспокоилась Янка бледностью и затянувшимся молчанием подруги. — Плохо себя чувствуешь? Ты почему сегодня дома? Заболела?

Ангелина кивнула. Фидер усмехнулся: ещё бы! он отлично знает причину её болезни. Должно быть, вообще, удивлён тому, что она осталась жива.

— Наверное, Ангелину нужно напоить чаем, — участливо предложил он.

— Да! — спохватилась Янка. — Я сейчас всё сделаю. Идём?

Парень не стал разуваться, и Янка виновато посмотрела на Ангелину, но та лишь отметила это про себя, как его предосторожность: вдруг ему придётся уходить через окно — не оставлять же обувь в прихожей. Пара метров до кухни показались ей бесконечными. Ангелина лихорадочно пыталась найти какой-то выход, но пока не могла даже осознать до конца происходящее. Больше всего ей сейчас хотелось лечь (она так устала!) — лечь, заснуть, проснуться и обнаружить, что всё это ей приснилось.

Сэм глянул на неё оценивающе, усаживаясь за стол, и она нашла для себя точку, с которой начнётся её защита: нельзя смотреть ему в глаза, только не в глаза! Если Белый её загипнотизирует, страшно представить, что он ей прикажет натворить. Янка болтала о чём-то, а Ангелина, поставив чайник, расставила машинально чашки и села, отрешённо глядя в стол. Можно было бы отлучиться на минутку в свою комнату и позвонить Учителю, но вот беда — телефона у неё уже нет, а Учитель наверняка приказал сменить номера — она же потеряла телефон.

— Слышишь, что говорю? Мы сегодня с Ларисой (не знаю, кого из парней она с собой возьмёт) в кино идём. Присоединяйся! У Сэма куча приятелей!

— Нет! — вырвалось у Ангелины. Только не Лариса ещё!

Сэма позабавил её испуг.

— Ну, что ты, Ангелина? Соглашайся. Что тебе ещё делать?

Гелька поникла головой. Белый обхватил Янку за талию, и Ангелина с ужасом увидела, как от подруги к фидеру вытянулся розоватый "язык": он нагло тянул из Янки прямо при ней или, скорее, специально для неё. Ангелина пришла в себя и быстро закрыла повреждение, стараясь действовать незаметно для подруги. Сэм потянул снова, и она опять закрыла. Так он играл с ней минут десять. Ангелина взмокла и боялась, что вот-вот потеряет сознание, но Сэму эта игра наскучила или он решил, что позабавился достаточно, и он поднялся.

— Спасибо за чай.

— Мы посидим полчасика в Гошиной комнате? — просительно промямлила порозовевшая Янка. Ангелина кивнула. Фидер пропустил подругу вперёд и, обходя вокруг стола, наклонился к уху Ангелины:

— Будешь делать, что я скажу, и она останется жива.

Они, посмеиваясь, удалились, а Гелька осталась сидеть, тупо разглядывая поверхность стола, как будто ворсинки на скатерти или рисунок на остывающих чашках могли ей подсказать средство от беды. Она запирала форточки и впустила врага через дверь. Какая ирония!

За её спиной на кухне кто-то стоял. Она вздрогнула, но не успела обернуться: тонкие нервные пальцы Сэма легли ей на плечи, и возле уха раздался насмешливый шёпот.

— Что-то ты опечалилась, старушка. Говорят, ты весёлая… Да, я всё о тебе знаю: о твоих родителях, брате, парне… — Гелька дёрнулась, но он удержал её и легко провёл рукой по её шее, а потом сжал. — Твоя подруга болтает без умолку… какая нежная шейка… — жаль, что я не вампир. Шутка… Какая защита стоит на секретном ходе для инверторов в вашей Штаб-квартире? Ну же! — хватка его усилилась. — Тебя там видели, крошка, отвечай!

— Гамма-излучение, — прошептала Ангелина.

— Кто им управляет?

— Компьютер…

— Хорошая девочка. Мы с тобой ещё встретимся. Жди звонка. Я пока пойду — нельзя же мою маленькую подружку вечно заставлять ждать.

Он исчез. Гелька потёрла горло. Надо было что-то делать, спасать подругу, Организацию!.. Но её охватила ужасная слабость: она едва могла пошевелить рукой. Боже! Он опять наделал в ней дыр! Вряд ли Белый собирался её прикончить — он же не знает, что она не умеет их закрывать. Нет, она ему ещё нужна, но если она не поторопится, одной проблемой у фидеров станет меньше.

В кухню заглянула раскрасневшаяся Янка.

— Спасибо! Мы уходим. Извини, что так ворвались…

— Янка! — предостерегающе воскликнула Ангелина, но над плечом подруги уже стоял Сэм. Приложив палец к губам, он провёл рукой по горлу, наглядно указывая на её подругу, и Гелька в ужасе промолчала.

— Пункт первый: спасать себя… — прошептала Ангелина, когда за фидером и подругой закрылась дверь. Гелька призывно глядела на запертую кухонную форточку, словно та могла приблизиться к ней и распахнуться.

— Invertere, — произнесла она, возносясь, и с досадой увидела, как опали на пол её пижама с халатом. Сделав круг по кухне, она собралась с силами и разнесла окно. Ох! Не скоро ещё несчастные больные воспользуются Соларом…

Скорее! Белый приказал ей молчать, но неужели он сможет её проследить? Даже если так, она летит к врачу спасать себя, и другого выхода у неё нет. Гелька плутала между домами и озиралась. Плохо, что она появится в больнице средь бела дня: её и помимо фидеров может кто-то увидеть. Скорее!

Больничный парк. Форточка. Она закрыта! Ангелина ударила раз, другой… в кабинете кто-то был. Наверное, там посторонние, раз Борис закрыл окно. Гелька почувствовала, что слабеет. Если она сейчас преобразится, то окажется голышом на снегу. О, нет! Совершив круг перед окном, она развернулась и, собрав все силы, ткнулась в окно. Стекло треснуло — треугольный кусочек у края рамы отвалился, и Гелька втянулась в получившееся отверстие, забившись, насколько хватало места, в промежуток между рамами. Когда открылась форточка, она уже ничего не могла сделать. Хоть не на снегу! Лёгкой мерцающей дымкой она истекала из окна. Но Борис не стал ждать, покуда она доберётся до форточки: она ощущала его раздражение и беспокойство. Разбив внутреннее стекло, он сдавил её своим полем и втянул внутрь помещения.

— Вы представляете, что с вами было бы, материализуйся вы в этой дыре? Как вас угораздило туда втиснуться? — прорычал он, обернувшись, и подхватил на руки её обмякшее тело. — Где вы успели получить повреждения? Я же наказал вам оставаться дома в постели! — он укладывал её под прибор; действуя заклинаниями, закрывал дыры, а Ангелина, слыша нарастающий шум в ушах, чувствуя приближение обморока, бормотала, как заведённая: "Не дайте мне отключиться, не дайте мне отключиться…" Больше всего она боялась, что потеряет сознание, проваляется в таком состоянии, Бог знает сколько, и время будет упущено. Кушетка была голая, и Гельку затрясло от холода.

— Белый… моя подруга…

Борис сделал ей какой-то укол, завернул в одеяло и подсунул под нос нашатырь. В глазах у Ангелины прояснилось.

— Вы прикончите себя! — прошипел разъярённо Борис, видя, что ей стало лучше. — Вас нужно держать на привязи!

— Я на крючке, сейчас у меня дома был Белый… моя подруга! Он угрожает её убить, если я не буду делать то, что он скажет! Они давно встречаются, она влюблена в него… Я сказала ему, как охраняется вход в пятом номере! Простите…

Борис резко встал и отвернулся, должно быть, чтобы она не увидела его лица. Он достал телефон и, отойдя к двери, сделал какой-то звонок. Ангелина расплакалась, стискивая одеяло ослабевшими пальцами, которые она не могла сейчас даже сжать в кулак.