Гелька сидела с оглушённым видом.

— Я понимаю, — скорчил скорбную физиономию шеф, — что деньги тебя интересуют мало. Тебе подавай приключения, риск, опасности… Поэтому боюсь только, как бы то, что предложат, не показалось тебе слишком скучным. Решай. Не знаю, сколько времени у тебя осталось на раздумья, но в ближайшие три недели к тебе подойдёт человек и скажет, что он от меня. Выслушай его. Ну, что? Вопросы есть?

— Я теперь не смогу связываться с членами Организации?

Редик размышлял, пристально её разглядывая.

— Хотя бы с Борисом Витальевичем мне связь необходима! Он один сможет мне помочь, если что, — настаивала Ангелина.

— Ладно, — неохотно отозвался шеф. Он опять открыл стол и достал коробку. — Наши номера храни только на быстром наборе, без имён. Порядок такой же, как раньше. А номер мальчика забудь.

"Как же!" — подумала Ангелина. — "Сегодня у нас свидание, и вашего разрешения нам не надо".

— Ну, что? — встал Сергей Петрович. — Идём, глянем, что там наверху. Ах, да! — он извлёк из стола фирменный конверт. — Здесь твои реквизиты.

— А почему вы мне раньше не говорили об этих деньгах? — поинтересовалась Ангелина, когда они шли по коридору к наблюдательному посту.

— Ну, ты всегда билась за идею, а не из меркантильных соображений, — хитро улыбнулся Учитель. — Это и есть единственно верный, на мой взгляд, подход к настоящему делу. Я не знал, как повлияет известие о том, что за идею платят, на такую, как ты, идеалистку. Это могло тебя отвратить от Организации. С другой стороны, платить одним и ничего не давать другим, было бы несправедливо. Не подумай, что у нас здесь есть люди, которые участвуют в войне только ради наживы. Но наше дело требует всего их времени, сил и даже иногда жизней. И зарабатывать где-то ещё, чтобы кормить семью, когда их время нужно мне, я им позволить не могу.

— Ну, что у нас? — спросил он, заходя к наблюдателям и заглядывая по очереди в мониторы.

— Спецслужбы отчалили, но кто-то ещё шастает по территории.

— Оставили засаду?

— Не похоже. Скорее из этих, — наблюдатель свистнул, непонятно изобразив над головой что-то вращающееся, — которые паранормальные явления ищут. Вон, видите, мужик с проволочкой ходит?

Действительно, мужчина на одном из экранов, не скрываясь, бродил между развалинами, и в руках у него отчётливо поблёскивали две параллельно направленные проволочки. Ангелине показалось, что эту запоминающуюся физиономию со шкиперской бородкой она лишь вчера видела в сквере у собственного дома. Признаваться Учителю в своём открытии она не стала: и так его заветной мечтой, помимо уничтожения мирового фидерства, стало желание сплавить её куда подальше. Ни к чему укреплять его в этом желании.

— Как, по-вашему, я могу лететь? — спросила она у шефа, раздражённо глядящего на экран.

— Ну, своими железками он наши антенны не обнаружит, а связь нужна срочно, — подытожил Редик.

— Значит, я смогу позвонить Борису Витальевичу? — обрадовалась Ангелина, но Учитель опять не ответил. Он наклонился к переговорному устройству на пульте у наблюдателя и сказал:

— Семела, включай связь.

Потом переключил кнопку.

— Медчасть, через минуту будет связь. Лясы не точить! Только по делу… Дорин, высылай наверх группу. Осторожно, там уфолог не пуганный бегает.

Телеком хриплым голосом предложил уфолога пугнуть, но Сергей Петрович решительно запретил.

— Отставить! Их потом набежит полный лес, будете опять месяц в осаде сидеть на сухом пайке.

Он направился к двери и махнул Ангелине, чтобы следовала за ним.

— Здесь нет Борисов Витальевичей, — пробурчал он сердито, когда они вышли. — Брюс! Пора бы запомнить.

— Извините, — пробормотала Ангелина. Не доходя до своего кабинета, перед которым уже толклись несколько человек, шеф перехватил спешащего по коридору жилистого невысокого мужчину и попросил:

— Килен, проводи-ка девочку к выходу для инверторов номер три. Потом зайдёшь ко мне.

И повернулся к Ангелине.

— Вылетать будешь вдоль земли, следи за обстановкой. Домой, прошу тебя, являйся по-человечески — засветилась уже! И подумай над тем, что я тебе сказал!

Последние слова он произнёс уже на ходу, направляясь к ожидающим его людям.

А Гелькин провожатый уходил по коридору в другую сторону. Так что Ангелине пришлось его догонять. Далеко идти не надо было: Килен толкнул какую-то дверь, и Гелька зашла за ним в ярко освещённое лампами дневного света помещение, оказавшееся большой мастерской. Рядами стояли слесарные станки, большей частью зачехлённые, ещё какие-то специальные стенды, и вокруг витал характерный запах смазки, керосина и железа. На одном из столов под сильным светом давешний мастер-очкарик, скурпулёзно раскладывая запчасти, разбирал скатер и негромко ругался.

— Что-то не так? — полюбопытствовал Килен и кивнул на Гельку. — Вот, Редик приказал выпустить через третий выход.

— Угу, — озабоченно отозвался механик и отсоединил ещё одну запчасть. — Не пойму, что с этой штукой. Она не держит заряд. Хотя внешне всё в порядке.

— А-а! — Ангелина хлопнула себя по лбу. — Нас же с ним вместе гранатой накрыло. Видите?

Она указала на своё лицо с мелкими точками кровоизлияний. Оба мужчины смотрели на неё так, словно она сообщила, что только что явилась с Марса. Гелька забеспокоилась было, но подумала, что раз её привели к выходу для инверторов, то вряд ли эти товарищи о таком слыхом не слыхивали. И постаралась объяснить подоходчивее.

— Я была в инвертном состоянии, ну, и оружие это со мной — я его у фидера-стрелка отобрала. И во время взрыва гранаты из нас повыбивало частицы. Вот он и не держит, я так думаю.

Мужчины переглянулись и снова уставились на неё.

— Я пойду, наверное, — пробормотала Гелька. — Болеть начинает.

В самом деле, она чувствовала, что действие лекарства уже ослабевает. Разве прошло два часа?

— Ну, да. Конечно, — отозвался Килен и обратился к мастеру. — Открой третий.

Тот, оглядываясь пристально, то на скатер, то на Ангелину, прошёл в угол, забитый аппаратурой и на небольшом пульте нажал кнопку.

Килен указал ей на незаметную трубу, торчащую из потолка в противоположном углу.

— У тебя одна минута, так что не мешкай. После мы закроем задвижки. Но там один путь — не заблудишься. Обратно по этому ходу не суйся — он всегда закрыт и используется только когда наверху не званые гости.

"Я тоже отныне здесь не званый гость", — с горечью подумала Гелька, а вслух сказала:

— Спасибо. Если не трудно, верните мои тапочки шефу, они мне больше ни к чему.

На неё опять странно посмотрели, и Ангелина, неловко кивнув, направилась к трубе, на ходу закружилась и вылетела в узкое отверстие. Ей показалось, что вслед ей донеслось: "Инопланетянка…"

Ход действительно был единственный, при этом очень извилистый. Он проходил в трещине старого мощного фундамента, и наружу его выводила небольшая труба, вроде стоящей входе. Она торчала под свисающим на арматуре увесистым обломком стены, и подлезть к ней "по-человечески" мог решиться только самоубийца — слишком неустойчивыми выглядели громоздящиеся над ней развалины.

Едва вырвавшись на поверхность, Ангелина устремилась прочь.

«Теперь в больницу. Знать бы, который час! Часов в десять мама наверняка начнёт беспокоиться. Особенно, когда Гоша вернётся с гулянки без неё… Надо ещё успеть полежать под Соларом! Конечно, за один раз эта пакость не рассосётся, но хотя бы не придётся каждые два часа колоть обезболивающее. И надо успеть показаться дома до того, как она опять отправится на свидание к Пете. И… кажется, придётся забыть о том, что она совсем не спала. Что за ночь!»

Ангелина с разгона ткнулась в знакомую форточку, едва не выбив стекло. Если могла бы, она застонала от разочарования. Закрыто! Внизу, на кушетке под Соларом кто-то лежал. Ей казалось, что она слышит через окно знакомое гудение. Ну, конечно! Егор! С души упал тяжёлый груз — парень будет в порядке! Но где же Борис Витальевич? Долго ли придётся ждать?