Моргенштерн покачал головой. Разрезал свою ладонь кухонным ножом, произнёс несколько заклинаний на языке огня и приложил рану к ранам мужчины. Это точно, абсолютно точно должно было помочь. Раух ощутимо вздрогнул и весьма хмуро посмотрел на мужчину нечеловеческими глазами. Моргенштерн прекратил кровообмен, позволяя ранам быстро затягиваться. В ответ на взгляд нечеловеческих последовал взгляд демонических, ярко-красных, с кошачьим зрачком, полный смешанных чувств.

– Меня будет тошнить, – предупредил Раух, закуривая сигару и садясь на табуретку, как-то странно сгибаясь в спине.

– Я тебя в туалет тогда отведу просто и всё. Или, если что, тут раковина. Теперь, если эти гады тебя покинут, ты точно не умрёшь. Слышишь? Никакой смерти в мою смену, – Люциан задумчиво втянул ноздрями сигаретный дым.

– Они такие же паразиты, как и ты, Люциан. Не покинут, – Раух выдохнул и зарылся свободной рукой в волосы, упираясь локтем в колено.

– «Паразиты»? Классно же ты меня обласкал, н-да. Я не знаю, что сделать, чтобы мы нормально взаимодействовали. Поэтому делаю всё. Всё, что могу и умею, и плевать, сколько сил на это уйдёт.

– Вы все мне трахаете мозг и нервы с одинаковой усидчивостью, знаешь ли.

– Если я попробую покончить с собой после того, как влил в тебя кровь, то умру на довольно долгий срок. Я устрою тебе покой, если ты его так хочешь, – грустно улыбнулся Люциан.

– Я лучше сам тебя убью. Так будет спокойнее.

– Убей.

– Не сейчас.

Люциан молча взял нож и резким движением рассёк предплечье вдоль, как раз перечёркивая татуировку. Венцеслав молча проследил за этим, а потом усадил демона на табуретку, сам сел напротив и стал обрабатывать рану.

– Ты уйдёшь, и я это сделаю, не старайся, – пообещал Люциан.

– Я хочу сделать это сам. Или ты против? – Раух посмотрел исподлобья, поскольку всё ещё протирал проспиртованной ватой порез.

– Я подожду с условием, что ты поцелуешь меня перед тем, как убьёшь, – Люциан отвернулся к стенке, уткнувшись в неё лбом, чтобы Раух не увидел, что демон плачет.

Моргенштерн ненавидел себя за чувства, потому что их не было до Венцеслава и демон вёл славную жизнь развратника и пьяницы, а теперь всё стало по-другому. Раух хмыкнул и ничего не сказал. Когда обработал рану, отправил одного из дримхантеров за иголкой. Когда тот вернулся, то вырвал у него один особенно длинный волос, вдел в иголку и стал зашивать рану. Демон некоторое время ещё по-девчачьи лил слёзы, но потом на месте шрамов снова появились имена всех легионеров. Большая рана резко и со скрипом затянулась. Глаза застелило чёрным, и остался только красный контур радужек и зрачков.

Раух скрестил руки на груди, молча ожидая появления Легион. В золотых украшениях и распахнутой парандже, Легион царственно появилась в комнате в сопровождении пары легионеров в чёрных одеждах, подпоясанных ножнами для кривых кинжалов.

– Теперь его будет ждать Джихад. Прости, дримхантер, но теперь он мой.

– А по мордашке тебе не съездить? – Раух выпрямился, встав со стула. – Отдавай Люциана, ведьма, не то я вспомню свои инквизиторские навыки и сожгу тебя на костре.

– Попробуй-попробуй, – Легион даже не посмотрела на дримхантера. – Ренса, Саид, берите Моргенштерна, мы уходим, – после чего повернулась. – А будешь меня доканывать, я пришлю тебе его голову в милой коробке с позолоченной ленточкой.

Венцеслав, прищурившись, долго смотрел на женщину с явным желанием вырвать ей трахею, но потом выдохнул.

– Дай хотя бы поцеловать его напоследок.

– Личные отношения запрещены Джихадом. Он и так слишком много наделал, я должна очистить его.

По телу Люциана прошли чёрные жилы, заставившие того вздрогнуть.

– Твои с ним отношения слишком часто вынуждают его подвергать себя опасности. У меня давно не было такого солидного контрактера, и я не могу допустить потери, – Легион запахнула паранджу, закрыла лицо до глаз, легонько поклонилась и вышла из комнаты, поманив за собой своих солдат.

– Ты настолько эгоистичная и бесчувственная? – тихо спросил Раух, сохраняя манерное спокойствие.

– Если бы я не была такой, вряд ли бы я в добром здравии дожила до нынешнего времени, разве не так? И вам ли говорить об эгоистичности и бесчувственности, господин дримхантер? – Легион улыбнулась, но этого не было видно.

Женщина ради интереса коснулась Вальхейма пальцем, чтобы узнать, как именно убивать их и из чего они состоят, эти дримхантеры. Вальхейм в свою очередь перехватил руку женщины ровно у кисти и сжал до характерного хруста.

– Не тебе марать своими лживыми губами Венцеля, шлюха. Забирай Моргенштерна… Я его хоть из самой бездны вытащу, – глаза вожака охотников прищурились, наполняясь кровью. – Пусть я ненавижу этого червя, без него Раух сдохнет, как ни крути, – он отбросил руку демоницы от себя и презрительно фыркнул. – Проваливай нахер. Дорогу за столько лет напоминать, думаю, не нужно.

– Я просто задала вопрос, – Легион холодно посмотрела на Вальхейма, а потом на его руку, поддавшуюся гниению. – Все вы смелые и прекрасные, пока всё идёт хорошо. Но больше трогать меня не советую, – демоница шевельнула пальцами, и раздался хруст, который выправил кость обратно. – До конца жизни будешь петь мне нашиды.

Тьма, постепенно выступавшая снизу, накрыла всех четверых, и все исчезли. Кальцифер, проходивший рядом и помешивавший кофеек, вздохнул, мол, опять двадцать пять. Сегодня у него был богатый клиент, поэтому можно было позволить себе поотлынивать, хотя рабочий день не кончился.

Он тихонько подошёл к Рауху.

– Я помогу тебе вернуть его, если ты перестанешь издеваться над братом. Не хочу, чтобы он плакал, – в одном чулке, допивая молоко с мёдом, ибо горло уж слишком утомилось после первой половины рабочего дня, произнёс Кальцифер.

– Я даже Вальхейма приструню, – Раух посмотрел на демонёнка слегка красноватыми глазами.

– Просто я тоже контрактёр этой семейки и могу давить на Легион. Но взамен я хочу немного денег и увлажняющий крем. У тебя есть? – юноша стал шарить по комнате в поисках инструментов, которые бы подсобили в борьбе с древней демоницей.

– Откуда у меня увлажняющий крем? – Раух даже бреется ножом и насухо, однако денег дал.

Отдал все, что были – выгреб даже мелочь.

– Только верни его, – взмолился Венцеслав.

– Отлично, – теперь Кальцифер купит себе новое белье.

Он начертил мелом знаки на двух стенах, параллельно. Разделся, накрыл плечи чёрной тканью, превратившись в девушку, и возникло несколько знаков на животе. Кальцифер прочитал длинное заклинание на языке огня. Появилась Легион, недовольная, но вид обнажённой девочки ей понравился, потому она некоторое время слушала, правда, враждебно глядя на Рауха. Она поначалу только сняла гниение с руки Вальхейма, а следовательно, и с Рауха тоже. После бросила Люциана, как тряпичную куклу, на диван. Кальцифера поклонилась демонессе и губами коснулась её ладоней.

– Благодарю вас, моя госпожа. Вы очень, очень милосердны. Я не останусь в долгу.

Демоница засмеялась, снисходительно улыбаясь, и забрала суккуба с собой.

Люциан огляделся, где он находится. Он увидел Рауха с покрасневшими глазами, и это… поразило его до глубины души.

– Хвала Мардуку, с тобой ничего не успели сделать… – Венцеслав улыбнулся так тепло, как давно не улыбался. – Всё такой же, – выдохнул дримхантер и провёл по глазам, словно бы хотел убедиться в их сухости.

Люциан увидел теплую улыбку и бросился на шею Рауха, и плевать на мужественность, плевать на всё.

– Всё было в самом процессе. Я должен был пройти между двух колонн легионеров, где каждый должен был мне нанести удар кнутом, но… ты вовремя. Кальцифер вызвал её как раз перед тем, как я должен был пойти. Уж очень Легион затянула с обвинением.

– Боже… Венц… Я не думал, что ты можешь переживать за меня настолько.

– Вальхейм тоже переживал, – добавил Раух и улыбнулся, прижимая легионера к себе.

– Г-господи… – демон думал, что никогда не доживёт до момента, когда Раух обнимет его по собственному желанию. – А уж то, что он будет переживать, я точно не ожидал. Где-то кто-то точно умер.