– Ласкин, слышишь? Ответь! – настаивал Троицкий.

– Да, черт возьми, слышу, – пробормотал он, или лишь после надавил на клавишу передатчика. – На связи.

– Мне нужно, чтобы ты проверил один адрес, в пяти минутах езды от тебя.

Ласкин недовольно посмотрел в потолок.

– Я устал и хочу спать, надеюсь, там будет кровать.

– Там ограбление.

– Ограбление, я не ослышался? – он удивленно переглянулся с водителем. – Какое отношение к этому имею я? Направь группу.

– Есть вероятность, что вызов ложный, просто поезжай, да глянь что там. У группы есть дела важнее.

– Да, конечно, как и у меня, – сказал он, потирая большим пальцем глаза.

Троицкий вспомнил, как один руководителей сказал: «Это ты должен управлять дежурной частью, а не дежурная часть тобой». Сделав глубокий вдох, он протараторил в передатчик:

– Езжай и не спорь, утром это будет подано в рапорте.

– Ладно, – недовольно ответил Ласкин. – Диктуй адрес.

Не успела полицейская машина остановиться возле указанного места, как потерпевшая Тамара Помалинова выбежала на дорогу, за малым не сев на капот.

– Осторожнее, – крикнул криминалист водителю. – Не хватало нам еще задавить кого-нибудь.

– Как думаешь, это она нас вызвала?

– Наверное. Нормальные люди ведь спят по ночам, – и немного подумав, добавил. – Не спят только психи и полицейские, что приезжают на вызовы. Психи и полицейские.

– Все, или ничего, – многозначительно произнес водитель.

– А это что значит?

– Так каждую смену: либо всю ночь спокойно, либо вызов за вызовом: либо ничего, либо все сразу.

Они покинули машину, не глуша двигатель. Помалинова, одетая в домашний махровый халат и тапочки, успела замерзнуть, но проявила упорство и стойкость.

– Вы быстро приехали, – сказала она, переминаясь с ноги на ногу. – Но почему Вас только двое?

Ласкин легонько похлопал ее по плечу, словно они были знакомы.

– Я вообще криминалист, если что. Но Вы не переживайте, подкрепление уже в пути, лучше скажите: что, где и когда у Вас украли.

– Не у меня, а у соседа.

– А где сам сосед?

– Понятия не имею, – она опустила взгляд и погладила отворот халата, попрыгала на пяточках.

– А грабитель?

– Видела, но не разглядела.

Криминалист цокнул, покачал головой.

– Ладно, показывайте его дом, сами спросим.

– Вот этот, – подняла она руку и указала на ближайшие ворота.

– Как его зовут?

– Томаш, он мясник.

– Пани Помалинова, Вы пока побудьте в машине, погрейтесь, только ничего не трогайте, а мы проверим, – он позвал за собой водителя жестом руки.

– А без меня ты не справишься? – спросил водитель, но Ласкин ничего не ответил. Он был занят поиском звонка или чего-то похожего на звонок. Ведущие во двор ворота были открыты. Над хлевом ярко горел высокий фонарь. Изнутри доносился шум возни. Будить соседей криками не хотелось, но иного выхода криминалист не нашел.

– Томаш, Вы слышите? Это полиция! Нас направили проверить все ли у Вас в порядке.

В ответ на его зов из темени хлева на свет вышла упитанная свинья. На ее розоватой спине поблескивали пятна чего-то красного, липкого… Криминалист медленно провел взглядом от места, где она стояла, к своим ногам – множество следов от копыт, среди которых широко поставленные человеческие, внушительного размера.

– Что-то не так? – спросил водитель, видя смятение.

– Вы случайно не знаете, у мясника есть дома ружье? – спросил Ласкин у Тамары Помалиновой. Она пожала плечами. Он перевел взгляд на водителя. – Ладно, пошли.

– А что, если он ненароком в кого-нибудь из нас выстрелит? – спросил тот.

– Второй его арестует и получит повышение. Идем.

Продвигаясь к хлеву, Ласкин жалел лишь об одном: что не захватил с собой пистолет. Его рука машинально висела на поясе, где лишь изредка крепилась кобура. Он обнаружил, что не только спина у свиньи была красного цвета, но и следы, которые ее копыта оставили на снегу.

В самом хлеву свет не горел. На черном фоне виднелись далекие приземистые серые силуэты и один высокий посередине. Хрюкающие звуки, возня. Спертый запах, а на губах вкус меди.

Фонарь над хлевом словно нарочито освещал выключатель у входа. Криминалист протянул к нему руку и сглотнул. Готовясь либо развеять, либо подтвердить свои скверные ожидания, он поморщился и негромко произнес: «Все, или ничего». И зажег свет в хлеву.

К удивлению Тамары Помалиновой, полицейские покинули двор через минуту. Взгляды с их побледневших лиц смотрели в разные стороны, словно от увиденного им стало друг перед другом неловко.

Водитель облокотился на крышу машины и опустил голову.

– Вы нашли его? – нетерпеливо спросила она.

Ласкин кивнул.

– Что он сказал?

В ответ криминалист покачал головой, затем жестом руки попросил ее освободить место. Сев в машину, он взял в руки рацию и несколько секунд безмолвно смотрел куда-то вперед, в никуда. Затем произнес сдавленным голосом.

– Троицкий, это Ласкин, мы на месте.

– Нашли потерпевшего? Все в порядке?

– Да… нет. Кто у нас на убийствах? Поднимай всех.

– О, господи, что там произошло?

Ласкин взял паузу, перевел дыхание.

– Кто-то разделал мясника, как скотину.

В кабинете следователя царили тишина и покой. Кристоф Адлер удобно расположился на компактном диванчике, обитым войлоком, с кожаными вставками, который еще месяц назад притащил из комнаты отдыха для посетителей. Благо, пропажей мебели пока еще никто не интересовался.

До установленного графиком отпуска остался день. Не привыкший к незакрытым делам Адлер задержался на работе допоздна, чтобы закрыть долги и в этот день так и не смог покинуть отдел.

Его сон прервал громкий трезвон. Поначалу он решил, что находится дома и слышит будильник, протянул руку, чтобы его потушить, и едва не свалился с дивана. Еще несколько секунд ему потребовалось, чтобы подняться. Направляясь к звенящему на столе телефону, он несколько раз произнес про себя: «Я не сплю».

– Адлер! – громко сказал он в трубку и беззвучно зевнул.

– Это Троицкий. В Модранах труп, собирайся, бери машину и в путь, тебя на месте встретит криминалист.

– В Модранах?

– Долгая история. Приедешь, составишь протокол, начнешь делопроизводство, утром отправишь дело в местный отдел и свободен.

– Знаю я Ваши передачи, – недовольно пробормотал Адлер. – Кто начал, тот и заканчивает.

Он прибыл на место к половине шестого утра. В отличие от центра города, преисполненного суетой днем и ночью, на его окраинах все безмолвствовало, точно кто-то включил режим тишины. Слышался лишь лай дворовых собак, встревоженных незваными гостями.

Криминалист Ласкин встретил Адлера, сидя в машине, выставив из приоткрытой двери одну ногу на снег. Адлер с усмешкой посмотрел на его лакированные туфли, они показались ему вычурными и излишне фривольными. Водитель сидел рядом, молча уставившись в рулевое колесо с надписью «Форд». На его губах висела незажженная сигарета.

– Ну, здравствуй, счастливчик, – сказал он с тоской, увидев следователя, и не покидая машину, протянул руку.

Адлер ее молча пожал, забрал с его губ сигарету, подул в фильтр и подкурил. Сделав глубокую затяжку, он вдруг вспомнил, что не курил уже сутки. Его голова пошла кругом.

К ним подошла любопытная свинья. Удивленный следователь поздоровался и с ней.

– Что у Вас? – спросил он сидящих в машине, склонившись к окну.

– Мертвец, – отозвался Ласкин, показывая рукой на двор. Прикрытые ворота подпирал подбитый ногами снег. – Похоже на какой-то сюрреализм.

– Сюрреализм?

– Направление такое в искусстве, где лично мне ничего не понятно.

– Какой еще сюрреализм? Не забивай мне голову ерундой. Я уже замерз, а судя по количеству окурков у машины, ждете меня Вы уже давно, так что, – он развел руками, отступая в сторону дома, – пошли.

Ласкин неторопливо выбрался из машины и зашаркал по снегу. Зайдя во двор, он сказал: