– Почему ты так хочешь попасть в Лондон?

Элис задумалась, прежде чем ответить.

– Я никогда там не была.

– И что? Я никогда не бывал в Варшаве, но не горю желанием туда попасть.

Элис тихо рассмеялась, но тут же посерьезнела.

– Мой отец бывал в Лондоне. Он рассказал мне об этом городе. О зданиях и людях, которые там живут. О музеях и галереях. Театрах. Книжных магазинах…

– Там живет много людей. Даже дышать тяжело.

– Что вы имеете в виду? Воздух везде один и тот же.

– Не везде. Там другой воздух.

Элис замолчала, размышляя над словами Маркуса. Возможно, она создала в своем воображении собственный Лондон. Возможно, ей просто хотелось убраться подальше из Колли-Бен, где ее знали как девушку, которая в пятнадцать лет вышла замуж за старика Бирда… А теперь ее там знают как девушку, которую продали на аукционе.

Ей было бы лучше где угодно. Где угодно. Подальше от Колли-Бен.

– Я полагаю, что воздух может быть другим, – согласилась она, пока его пальцы скользили по ее коже, – в некоторых местах.

Жизнь в доме Бирда пахла пóтом, воздух был холодным и спертым, однако рядом с Маркусом воздух становился… теплым. Наэлектризованным. Им было нелегко дышать, но он все равно отличался от воздуха в Колли-Бен. В лучшую сторону.

Эта мысль встревожила Элис. Ей не должно нравиться его присутствие. Подумав об этом, она отдернула руку.

– Спасибо. Я уже достаточно расслабилась. Теперь я смогу уснуть.

Устроившись на матрасе, она закрыла глаза и притворилась спящей.

Хорошие новости заключались в том, что они выехали рано утром и засветло добрались до следующей деревни.

Элис почти не разговаривала в дороге. Она была слишком занята своими мыслями. И почти не чувствовала холода, вспоминая, как уснула накануне ночью, пока он гладил ее ладонь и рассказывал бархатным голосом о своей маленькой сестре, о снах и местах, где всегда чистый воздух. Это ее тревожило. Всего этого не должно было произойти, но она не могла думать ни о чем другом, пока они ехали дальше на север.

Она думала об этом слишком много.

Прибыв в следующую деревню, они остановились в таверне, больше похожей на маленький пансион. Им снова пришлось поселиться в одной комнате. На этот раз Элис почти не чувствовала смущения из-за необходимости делить с Маркусом жилье.

Они спали в одной постели уже дважды. Она стойко перенесла это неудобство, если не считать чувства неловкости, которое преследовало ее каждую секунду.

Пансионом управляла вдова по имени миссис Коллинз. Она окинула их пристальным взглядом, пытаясь понять, женаты они или нет.

Элис знала, что выглядит довольно бедно на фоне хорошо одетого мистера Уэзертона. После ночи, которую он провел в одежде, и двух дней в дороге он все равно выглядел раздражающе свежим. Его манера держать себя выдавала в нем джентльмена, в то время как по ней было видно, что она обычная крестьянка.

Вдова пододвинула к Уэзертону канцелярскую книгу, чтобы он расписался.

– Я поселю вас с женой в желтой комнате. Весной оттуда открывается чудный вид на сад. – Сцепив пальцы перед собой, миссис Коллинз внимательно посмотрела на них, полагая, что они опровергнут ее предположение, будто они являются мужем и женой. – У меня хорошее, добропорядочное заведение, – добавила она.

– Мы другого и не ожидали, – легко ответил Уэзертон, не обращая внимания на ее намеки. – Когда мы будем ехать на юг, то обязательно снова остановимся у вас, – сказал он, одарив женщину милой улыбкой.

– О, это было бы чудесно, сэр. – Миссис Коллинз хихикнула, отчего затрясся ее двойной подбородок. Обаяние Маркуса стерло неодобрение с ее лица. – Могу ли я поинтересоваться о цели вашего путешествия?

– Блэк-Айл.

– А у меня кузина живет рядом с Инвернессом.

Пока они так мило беседовали, Элис заглянула в книгу и заметила, что Маркус записал их как мистера и миссис Уэзертон. Это была необходимая уловка. Так же прошлой ночью они заставили фермера и его жену поверить, что они женаты. Им нужен был ночлег, и Маркус опасался оскорбить вдову, рассказав правду.

Элис не заметила в доме слуг, когда миссис Коллинз повела их в комнату. По дороге они встретили только одну молодую девушку с двумя ведрами, которые она несла вниз по лестнице. Вдова обратилась к служанке, когда они проходили мимо нее:

– Грегория, сбегай на кухню с этими ведрами и принеси воды. – Она хлопнула в ладоши. – Поспеши. Наши гости хотят помыться перед ужином.

– Да, мэм.

Поднявшись на второй этаж, миссис Коллинз открыла дверь в их комнату и посмотрела на карманные часы.

– Ужин подадут через полчаса. Не опаздывайте. Это единственная возможность поесть. У меня кухня открыта не круглые сутки. – Она сопроводила это строгое предупреждение мягкой улыбкой, адресованной Уэзертону. – Я клянусь, что вам понравится еда, сэр. Мои лепешки иногда заставляют путешественников задержаться в пансионе еще на ночь.

– Жду с нетерпением, – ответил Уэзертон.

Вскоре стало понятно, что миссис Коллинз участвовала во всем, что происходило под ее крышей. Она не только лично принимала гостей в пансионе и сопровождала их до комнат, но также подавала ужин в столовой с помощью Грегории и сидела за столом, внимательно наблюдая за трапезой.

Когда Элис отказалась от лукового супа, эта похожая на старого дракона женщина все равно наполнила ее миску, цокнув языком:

– Вам понравится.

– Эм-м, спасибо, – пробормотала Элис, взяв ложку.

Они ужинали вместе с тремя другими гостями. Миссис Коллинз с видом королевы каждому указала, куда садиться. Элис не очень-то хотелось общаться за ужином, но у нее не было выбора. Она очутилась в ловушке, зажатая между двумя другими гостями. Один оказался торговцем, пытавшимся продать свои чайники любому, кто его слушал. Другой был молодым приходским священником. По крайней мере, так он утверждал. Элис едва могла поверить в то, что он действительно священник. Он тратил все время, пытаясь занять ее разговором и прикоснуться к ней везде, где только удавалось. Похлопал ее по плечу, по руке. Один раз провел ладонью по ее подбородку, утверждая, будто что-то прилипло к ее коже.

Придвинувшись, он посмотрел на ее тарелку.

– Дитя мое, ты такая худышка. Возьми еще хлеба.

Уэзертон посматривал на них с другой стороны стола. Он явно заметил, что служитель культа сосредоточил все свое внимание на его спутнице, и ему это не нравилось.

Элис начала подозревать, что священник вовсе не являлся таковым на самом деле. Он обманывал людей, чтобы втереться в доверие к женщинам. Когда она почувствовала, что его рука оказалась в опасной близости от ее колена под столом, она взяла со стола вилку и воткнула в его руку.

Священник коротко вскрикнул, но быстро пришел в себя и нахмурился.

Элис невинно заморгала.

– Что-то не так?

Он продолжал есть, хмуро поглядывая на нее, словно увидел ее в первый раз.

Она подняла голову и увидела, что Уэзертон смотрит на нее с улыбкой. Он уже не злился. Его губы дрожали, словно он боролся с желанием рассмеяться.

Остаток ужина прошел без навязчивых знаков внимания священника. Уэзертон извинился, и они отправились к себе в комнату, как только покончили с десертом. Он сослался на усталость после долгой дороги и не солгал. Элис действительно чувствовала себя изможденной.

Миссис Коллинз предложила прислать им горячей воды, чтобы они могли принять ванну. Элис лишь вымыла руки и лицо перед ужином, а потому с радостью приняла это предложение.

– Слава богу, это закончилось, – заявила она, когда они оказались в своей комнате.

– Что? Тебе не понравилась баранина миссис Коллинз?

– Мне не понравился священник!

Он усмехнулся.

– Ты с ним управилась достаточно ловко.

Элис насупилась.

– Тоже мне священник.

– Ну, я бы предпочел его интерес этому навязчивому торговцу. Он меня просто замучил. Я купил два чайника, которые мне не нужны! Что мне теперь с ними делать?