– Я вышла за мистера Бирда, когда умер мой отец. Они договорились об этом, когда отец заболел и стало понятно, что он долго не протянет.

– Это отец такое сотворил с тобой? Продал тебя с молотка первому попавшемуся?

Она замерла в седле, почувствовав, что ее ладони стали влажными. Он не понимал. Он относился к ней с презрением, осуждая, не зная всех фактов.

– Он сделал это, чтобы защитить меня, – сдавленным голосом ответила она.

Маркус издал какой-то звук, похожий на фырканье.

– Ну, это помогло, не так ли?

Она медленно покачала головой. Отец любил ее. Он старался как мог.

– Жаль, что у нас нет хрустального шара, чтобы предсказывать будущее. Он думал, что так будет лучше для меня. Я помогала мистеру Бирду растить его детей и работала на ферме, а когда подросла, мистер Бирд продал меня на аукционе новому мужу.

Тогда это казалось идеальным решением. Ни она, ни ее отец не подозревали, что все так закончится – что ее купит какой-то незнакомец.

– Невероятно, – пробормотал он достаточно громко, чтобы она услышала.

– Это должно было помочь!

– Но не помогло.

Она сгорбилась в седле, чувствуя обиду и досаду.

– Он обещал прийти… – прошептала она, чувствуя, что боль из-за вероломного поступка Ярдли все еще не дает ей покоя.

Он придержал коня и вновь умело развернул его.

– Что ты сказала?

Ее мул резко остановился и в панике попятился обратно. Ему явно не нравилось находиться так близко от более крупного мерина. Она могла его понять. Ей тоже не нравилось, когда хозяин мерина приближался к ней.

Маркус Уэзертон пристально смотрел на нее с высоты своего роста, увеличенного посадкой седла. Он повторил вопрос, склонив голову набок:

– Что ты сейчас сказала?

Она прокашлялась и затеребила поводья влажными руками.

– Я ничего не сказала… вам.

Но она произнесла эти слова вслух и теперь искренне сожалела, что сделала это. Маркус уставился на нее немигающим взглядом.

– Ты сказала, что он должен был прийти.

– Ну, если вы слышали, то зачем переспрашиваете?

Она понимала, что это прозвучало невежливо, но ничего не могла с этим поделать. Он сам виноват. Сам вывел ее из себя.

Она поежилась, зная, что причиной этому был не холод. Нет, все дело в нем и в его ледяном взгляде. Элис посмотрела по сторонам на покрытые снегом деревья. Она ничего не знала об этом человеке. И тем не менее она оказалась с ним одна на безлюдной дороге посреди леса, где они уже почти начали ссориться.

Он не обратил внимания на ее вопрос, упрямо повторив свой:

– Кто должен был прийти?

Элис поерзала в седле. Ей было неприятно рассказывать о Ярдли, о том, что он не посчитал ее достойной себя. Ее друг, человек, который обещал жениться на ней, передумал и бросил ее без всяких объяснений. Вот что самое ужасное в этой истории. Между ними не возникло страстной любви, но они были настоящими друзьями. Она думала, что из него получится хороший муж. Она стала бы ему хорошей женой.

– Любовник? – не унимался он, окинув ее внимательным взглядом и заставив задрожать. Он резко рассмеялся. Его зубы сверкнули на фоне черной бороды. – Конечно.

Он поднял голову, словно бы внимательно изучая небо.

Элис наблюдала за ним, ощущая непонятное волнение при виде этого человека.

Его большие руки легко держали кожаные поводья, но во всей его фигуре чувствовалась сдержанность. Словно в любой момент он был готов броситься в бой. Ветер временно стих, поэтому вонь почти не доносилась до нее. Маркус выглядел довольно мужественно. У него были густые черные волосы и мощная фигура. Его голубые глаза холодно и внимательно смотрели на нее. Она вновь поерзала в седле. Эти глаза видели слишком многое.

– Что он сделал? Наобещал всего, а потом не пришел?

Она шмыгнула носом и облизнула замерзшие губы.

– Откуда вы знаете?

Как он мог угадать?

Он хмыкнул.

– Я кое-что знаю о повадках мужчин. – В его глазах вспыхнула ярость. – Твой любовник наобещал тебе всякого между поцелуями, а потом позволил продать тебя тому кожевнику. Это должно стать тебе уроком. Нельзя верить мужчинам.

Она вздрогнула, вспоминая отвратительного кожевника, то, как она чуть не стала его женой. Кожевник не тратил бы время, а сразу потребовал бы исполнить супружеский долг. Или чего-то похуже. Он захотел бы забрать ее душу. Тогда она стала бы такой же мертвой внутри, как те животные, чьи шкуры он дубил.

Она решила не пояснять, что Ярдли был ей скорее другом, чем возлюбленным. Самым старым ее другом. И раньше она считала, что настоящим. Письма, которые он слал ей все эти годы, пока она жила в доме Бирда, были для нее единственной отдушиной. Она перечитывала их снова и снова, пока бумага не начинала рваться. Она впитывала каждое слово, запоминая описания далеких стран, в которых он бывал, радуясь его обещаниям уехать вместе из деревни навсегда.

Да, несколько раз они целовались. Первый поцелуй случился, когда ей было четырнадцать лет. Это произошло незадолго до того, как он ушел на флот. В следующий раз они целовались всего несколько дней назад, как ей казалось, чтобы подтвердить их преданность друг другу. Их поцелуи были совершенно невинными. По всей видимости, в последний момент они не смогли заставить его решиться стать ее мужем.

«Нельзя верить мужчинам». Она обдумала слова Маркуса.

– Значит, я не должна верить и вам?

Она посмотрела на него, ожидая ответа, надеясь: он начнет убеждать ее, что он хороший человек. Что он джентльмен. Что он никогда не навредит ей и не обманет ее. Это должно быть его естественной реакцией.

Но ее не последовало.

Эта деревня напоминала ту, которую они только что покинули. Похожие здания, крытые соломой. Кузница, откуда доносился громкий лязг металла. Каменная церковь с прилегающим к ней кладбищем. Маркус надеялся, что хотя бы эту ночь он проведет не в заточении.

По крайней мере, в этой деревне было не так людно. Они легко преодолели несколько улиц, пока не обнаружили большую таверну. Подъехав к постоялому двору, Маркус почувствовал чудесный аромат жареного мяса. У него в животе заурчало, и он вспомнил, что за целый день съел только кусочек хлеба с сыром, купленным в Колли-Бен.

Он покосился на Элис, которая слегка покачивалась, сидя на муле. Она выглядела истощенной. Возможно, она тоже проголодалась. Девушка была очень худой. Маркус почувствовал укол совести из-за того, что не позаботился о ней лучше. Ему следовало купить еды до того, как они уехали из Колли-Бен. Он закажет сытный обед. Маркус надеялся, что это прибавит ей сил. Он не хотел, чтобы она заболела.

Подумав это, он мысленно поморщился. Ну вот, опять. Он снова начал беспокоиться о ее комфорте. Это едва ли можно назвать типичным отношением хозяина к наемному работнику. Ему нельзя забывать, кем является она, кем является он и, самое главное, кем они друг для друга не являются.

«Значит, я не должна верить и вам?» Он не ответил на этот вопрос. Он сказал ей, чтобы она не доверяла мужчинам. Маркус не собирался противоречить себе и убеждать ее, что он является исключением. Лучше пусть она всегда остается начеку. Так будет лучше для нее. И для него.

Они передали лошадь и мула слуге, который даже не пытался скрыть своего отвращения, почувствовав запах, исходивший от Маркуса. Черт подери! Скоро он примет ванну и люди перестанут шарахаться от него, как от прокаженного.

– У нас почти нет мест. Нет двух отдельных комнат. Есть только одна, – пояснил хозяин таверны, когда Маркус спросил о свободных комнатах.

Одна комната. Это его немного озадачило. Он посмотрел на лицо Элис, размышляя над тем, что делать. Она повернулась и уставилась на него немигающим взглядом, в котором застыли немой вопрос и страх. Ему было противно видеть этот страх, потому что он появился именно из-за него.

Конечно, она об этом не думала. Как и он. Он не подумал о том, где и как они проведут ночь. Он полагал, что сможет снять две отдельные комнаты.