Трактирщик кивнул гостям и сказал:

– Позвоните в колокольчик, если вам что-нибудь понадобится, сэр. Мадам… – Он тоже покинул комнату и закрыл за собой дверь.

Уэзертон махнул рукой в сторону стола:

– Приступим?

Она кивнула.

Он подошел к столу и выдвинул для нее стул. Элис с удивлением посмотрела на него. Она знала, что мужчины оказывают подобные знаки внимания дамам, но в этом странном мире мужчина решил сделать этот вежливый жест для нее. С ней обращались как с леди, хотя еще сегодня утром у нее на шее был поводок и она стояла на помосте, где ее продавали, как скот. Теперь же джентльмен выдвинул для нее стул перед столом, ломящимся от хорошей еды и напитков.

Элис села, чувствуя себя неряшливой в старом платье Нелли. Она поправила его, вздрогнув, когда огрубевшая кожа на ладонях зацепилась за грубую шерсть платья. Это лишний раз подтвердило, что она не леди.

Он сел напротив и налил ей вина в бокал.

Она подняла бокал вслед за ним, осторожно сделав несколько глотков темно-красной жидкости.

– Вкусно, – пробормотала она.

– Ты когда-нибудь прежде пила кларет?

Она отрицательно покачала головой и сделала еще один глоток.

– Не так быстро. Оно может ударить в голову.

Ее глаза расширились, и она поставила бокал на стол. Ей не хотелось опьянеть в его присутствии.

Он подался вперед и посмотрел на девушку. Элис потрогала свое лицо.

– Что-то не так? У меня что-то на лице?

Он покачал головой и постучал себя по шее:

– Что у тебя вот тут?

Она повторила его жест.

– Я… я не знаю.

– Что это за отметины? – спросил он.

– Ах! – Элис опустила руку, сразу поняв, о чем он говорит. Она заметила их чуть ранее в зеркале над туалетным столиком. – Я уверена, что это следы от веревки.

Он нахмурился. По всей видимости, он забыл, что на ней был ошейник, как на собаке. Она едва ли сможет скоро об этом забыть. Даже после того, как синяки исчезнут, она будет помнить. Она всегда будет помнить.

Элис захотелось сменить тему разговора.

– Нам долго еще ехать до вашего поместья?

Маркус воткнул вилку в лосося и ответил:

– Чуть больше недели. Может, две недели. В зависимости от погоды.

Так долго? Она будет находиться с ним… наедине… так долго?

Элис тут же принялась за песочное печенье. Она не могла сдержаться, потому что всегда была сладкоежкой, а песочное печенье ей доставалось очень редко. Мистер Бирд считал сахар излишеством.

Откусив немного, она застонала от удовольствия. Она уже давно не ела и не могла вспомнить, когда в последний раз пробовала такое сладкое и рассыпчатое печенье. Засунув в рот еще один кусок, Элис тут же потянулась за третьим, совершенно забыв обо всяких приличиях, спеша наполнить желудок.

Сидя с набитым ртом, она встретилась взглядом с Маркусом.

Он откинулся на спинку стула, держа в длинных пальцах бокал и наблюдая за ней из-под прикрытых век. В его взгляде ничего нельзя было прочесть.

Она положила вилку на тарелку и принялась быстро жевать и глотать еду.

– Проголодалась? – пробормотал он.

Элис промокнула губы салфеткой, опасаясь, что подавится большим куском печенья. Должно быть, он решил, что она обжора.

Кивнув, она протянула руку к бокалу с вином и сделала маленький глоток.

– Я с утра ничего не ела.

«Так хорошо я не ела с тех пор, как умер папа», – подумала Элис.

Нет, в доме Бирда она никогда не голодала. У них были цыплята и свиньи с фермы. Овощи из сада. Но о таких ужинах она лишь читала в книгах.

– Ешь. – Он махнул рукой, чтобы она продолжала. – Ну же, тебе нужно хорошенько подкрепиться.

Поколебавшись несколько секунд, Элис снова взяла вилку и принялась за еду, изредка поглядывая на него. Несмотря на сильный голод и то, как быстро она ела, он закончил ужин раньше, однако наблюдал за тем, как она насыщается. Это сбивало ее с толку, но она старалась не отвлекаться и вскоре проглотила все, что лежало перед ней.

– У тебя хорошая речь для… девушки из деревни.

Он помедлил, прежде чем произнести слово «деревня». Элис гадала, что он хотел сказать на самом деле. Провинции? Глуши?

Он имел в виду, что она говорит не как деревенщина. Ей уже сообщали об этом прежде. Другие крестьяне считали, что она задирает нос.

– Мой отец был образованным человеком. Учителем. Сам он родом из Ньюкасла.

– А, – отозвался Маркус, положив руки на подлокотники.

– Я могу вести ваши бухгалтерские книги, – добавила она, желая подчеркнуть свою полезность.

– Ты умеешь читать и писать. Как сказал аукционист.

Она напряглась, услышав упоминание об аукционе.

– Да. Я умею читать и писать, как сказал мистер Хайнс. – Она пожала плечами. – Еще я хорошо считаю.

– Это может пригодиться.

– Я могу пригодиться в Лондоне, если вы решите взять меня с собой, когда будете туда возвращаться.

Надежда шевельнулась у нее в груди. Она не могла этому сопротивляться. Он был из Лондона, и именно туда она хотела попасть.

Он закрыл глаза.

– Я так не думаю.

Ее плечи опустились.

– Ну… а вы подумайте.

Элис не желала отказываться от этой мечты. Однажды она попадет в Лондон. Она займет должность его домоправительницы, заработает денег, а потом уедет. Будет свободна.

– Нет, – повторил он резко.

Это ее задело. Он сказал это так, словно бы прочел ее мысли и этим отказом хотел заставить ее перестать мечтать о Лондоне. Она разозлилась… пока не поняла, что он попросту был краток.

– Я не знаю, какие у меня будут планы потом, – продолжил он, – но если я когда-нибудь вернусь в Лондон, тебя я вряд ли с собой возьму. Я предложил тебе хорошее место в Килмарки-Хаусе. Этого должно быть достаточно.

Этого должно быть достаточно.

Она молча смотрела на него, ощущая сильное разочарование. Кожа возле ее глаза начала подрагивать. Перед ней был еще один мужчина, который решал за нее судьбу, который решал, чего ей должно быть достаточно. Отец, несмотря на то что любил ее, сделал то же самое, когда ей было пятнадцать лет. Потом мистер Бирд устроил так, что она очутилась здесь, где этот Маркус Уэзертон снова все решал за нее.

Она подняла голову и посмотрела на поленья, горящие в камине.

– Это место меня устроит… на какое-то время.

Он усмехнулся, и она тут же перевела взгляд на него.

– Как будто у тебя есть много вариантов, мисс Белл.

Элис резко вздохнула. То, как он напоминал о ее беспомощности, никак не красило его в ее глазах. Мало того что он не выглядел как рыцарь, о котором она мечтала всю жизнь, но он к тому же был еще и груб.

Она не собиралась оставаться беспомощной всю жизнь. Как только она отложит немного денег, у нее появится выбор. Она будет свободна отправиться туда, куда ей захочется. Станет независимой. В конце концов, в современном мире на троне была женщина. И она, Элис, уедет туда, куда ей захочется. Станет кем угодно.

Он поднял звонок и позвонил.

Вскоре в комнату вошли служанки, которые принялись прибирать со стола, изредка бросая на Маркуса призывные взгляды и глупо улыбаясь.

Элис осталась сидеть на стуле перед камином, не зная, куда себя деть, пока служанки убирали со стола. Опять-таки, для нее это было непривычное состояние. Обычно она не сидела без дела, пока люди вокруг работали. Она никогда не сможет к этому привыкнуть.

Он спросил:

– Ты хочешь, чтобы тебе тоже приготовили ванну?

Элис резко вскинула голову.

Она внимательно посмотрела на Маркуса, противясь острому желанию согласиться. Она бы с радостью полежала в горячей ванне, но боялась доверяться ему в этом. И без того она уже много взяла у этого человека, который не был ее мужем.

Она испытывала множество чувств. Недоверие. Негодование. Она не хотела, чтобы он был с ней мил. Но, разумеется, она не хотела, чтобы он вел себя жестоко и обижал ее. Эта ситуация смущала ее. Ей нужно было, чтобы он вел себя с ней как хороший человек.

Он кивнул, словно она ответила.