— Это уже удар ниже пояса, — поморщился я. — Но впрочем ты прав. Ты действительно настоящий помощник.

Я взял в руки телефон и позвонил Михайлову. Он взял трубку тотчас же, и голос у него был совсем не заспанный, а свежий и утренний.

— Ты что, спать не ложился, Константин Валентинович? — спросил я его удивившись такому бодрому ответу.

— С тобой ляжешь, — вздохнул он. — Что скажешь?

Я честно рассказал ему всё о звонке Соколова. Рассказал и замолчал, ожидая его слов.

— Ну и что ты молчишь?

— Жду, когда ты что-то скажешь.

— А что я могу сказать? Может быть, Соколов ошибся? Мог он ошибиться, как считаешь?

— Я не знаю, — честно вздохнул я. — Но похоже на то, что он не ошибся.

— Что ты хочешь от меня?

— Я прошу разрешения взять её самому.

— Смотри, как бы она в тебе дырку не сделала.

— Я с Артуром, да и Соколов там. Ты мне дай форы хотя бы доехать туда. Ладно?

Михайлов задумался и сказал:

— Позвонишь мне сразу же, как доедешь. Понял? Я тут же высылаю группы захвата.

— Спасибо, Константин Валентинович.

— Да брось ты, подполковник. На том свете угольками сочтёмся. Ты только побереги себя.

— Разумеется, Константин Валентинович. До встречи.

— До встречи. И жду твоего звонка.

— Безусловно. Как только доедем.

Артур уже стоял возле дверей, держа в руках мою куртку. Я поспешно натянул её на ходу, сбегая по лестнице. Артур распахнул двери в подъезде, пропуская меня вперёд, а потом придержал, чтобы они не стукнули. Молодец! Я вот иногда забываю.

В лицо дунул холодный, пронзительный ветер. Я поёжился и запахнул поплотнее куртку. Когда же я куплю себе новое пальто? Холодно-то как, пора бы и весне приходить, да что-то не видать даже близко.

Такси стояло у подъезда, мы сели и помчались в серость едва намечающегося утра. В машине было тепло и уютно, я сразу же уснул, только мы тронулись. Доехали быстро, мне так вообще показалось, что я только что глаза прикрыл.

— Вот сама станция, — показывал рукой водитель, — а как раз за ней посёлок, вы сразу прямо идите, налево не ходите, там местные живут, а на той улице, что прямо — дачные домики стоят, потому и назвали эту улочку Дачной.

Я расплатился с водителем, поблагодарив его, дождался пока он отъедет, и позвонил Михайлову.

— Константин Валентинович, мы на месте. Сейчас начинаем движение.

— Добро. Я сообщаю о вашем звонке, высылаю группы захвата. Будь осторожен, Михаил Андреевич, береги Артура. Главное, чтобы с мальчиком ничего не случилось. Ты меня слышишь? Не забывай — для кого-то главная цель — этот самый золотой мальчик. Ни пуха тебе!

— Я понял тебя, Константин Валентинович. Постараюсь не подкачать, и к чёрту.

Неужели и полковник догадывается о том, что мне не совсем безразлична Алёна? Наверное, догадывается, иначе вряд ли разрешил бы мне пойти одному с Артуром. И как он тактично сказал: "для кого-то главная цель мальчик". Эх, Алёна, Алёна. В голове не укладывается. Лишь бы ещё больше глупостей не наделала. Сейчас главное попытаться уберечь её от неё же самой.

Мы пересекли железнодорожные пути, и пошли прямо по промёрзшей, звенящей под ногами дороге. Я кивком головы увлёк Артура в тень заборчиков на нечётную сторону, чтобы нас не заметили, если наблюдают в окна. Улица была достаточно короткой. Вот уже и строение семнадцать, следом, со слов Соколика, дача Кораблёвых, а сразу же за ней и дом, где скрываются Соколов и Слава. Я на всякий случай приготовил оружие, Артур последовал моему примеру. Возле дачи под номером девятнадцать я велел Артуру остаться и наблюдать, возможно, Алёна не пошла на дачу, где скрывался Соколов. Могла не догадаться, могла просто передумать. Всё же убить мальчика — это далеко не одно и то же, что убить бандитов. Про брата я старался не думать.

Калитка была заперта со стороны дома всего лишь на щеколду, которую я легко открыл. Шёл я через двор почти не прячась. Почему и сам не знал. Поднялся на крыльцо, толкнул слегка дверь, которая открылась на удивление бесшумно. За небольшим тёмным коридорчиком горел свет. Я прошёл по стенке на этот свет и заглянул в комнату.

Ко мне спиной стояла Алёна, в руке у неё был пистолет, направленный на стоящих перед ней Соколова и Славу.

Эта Алёна достойный противник. Выдержки у неё хватает. Она не бросилась сразу же в соседний дом, а ещё очень долго шарила по дому, как я думал, шаг за шагом обходила дачу, проверяя, не притаился ли я где-то. Молодец, всё по науке. Но сейчас все секундочки были в мою пользу.

Бродила она по даче почти полчаса. Потом вышла, постояла на крыльце, дышала, видите ли. И пошла к забору, отделявшему нас. Ну что же, пожалуй Капранов не успеет добраться, жаль, придется самому разбираться. Я достал пистолет, снял его с предохранителя и встал напротив двери, велев Славке сесть на диван в угол.

Алёна осталась верной себе. И через двор она шла долго, останавливаясь, прислушиваясь, всматриваясь в каждую тень под кустом. Но всё когда-то кончается. Она поднялась на крыльцо, бесшумно открылась дверь, скрипнула половица.

Мне показалось, что я слышу, как она за дверью успокаивает дыхание, глубоко вдыхая через нос. Это старый приём. Так побеждают не только волнение, но и страх. Всем известно, что страх — это увеличение адреналина в крови, а адреналин уничтожается кислородом, поэтому если страшно, надо как можно чаще и глубже дышать. Я это хорошо знал. Не боятся только дураки.

Дверь в комнату чуть-чуть приоткрылась, я поднял пистолет…

И тут за моей спиной раздался отчаянный вопль. Я вздрогнул и обернулся. По полу катался Славка, скрючившись и крича от боли. Позабыв про Алёну я бросился к нему.

— Что с тобой?! Что с тобой, Слава? Что болит? Где? Покажи…

Он неожиданно сел на пол, как ни в чём ни бывало и сказал, улыбаясь и глядя мне в глаза:

— Да нет, ничего, дядя Валера. Мне просто показалось.

— Ну что, Соколик? И на старуху бывает проруха? — раздался за моей спиной насмешливый голос.

К моему затылку прислонился ствол пистолета. Ай да Алёна! Прямо кавалерист-девица! Ай, браво!

— Пистолет на пол! — скомандовала Алёна.

Ну что же, имела право командовать. Сейчас музыку заказывала она. Моё дело было танцевать под её аккомпанемент. Осторожно, стараясь не делать резких движений, я положил пистолет рядом с собой. Алёна тут же ногой отпихнула его в сторону, велев Славке:

— Слава, возьми, пожалуйста, пистолет и подай мне.

Слава быстро исполнил её приказание.

— Спасибо, дорогой, — бесцветным голосом поблагодарила она. — Давай, птичка, вставай с колен, только тихо, тихо. Понял? И к стенке носом. Вот так, молодец. Руки за голову. Так и держи.

— И долго мне так стоять?

— Нет, — успокоила она нехорошим голосом. — Я тебя не задержу.

— Мне можно повернуться?

— Это на твой вкус.

— Как это понять?

— Так и понимай. Тебе как помирать удобнее: лицом к смерти, или не видеть? Давай, твой последний выбор. Как тебе больше нравится?

— Я как-то ещё не пробовал…

— Сейчас попробуешь, — успокоила она всё тем же бесцветным голосом.

Я медленно повернулся. Алёна стояла напротив меня с пистолетом в руке. Мой торчал у неё за поясом. Она сняла пистолет с предохранителя. Глаза у неё были пустые и уставшие. Я сразу понял, что она не шутит. В этом я понимаю.

Вот, кажется, и финиш. Глупо, конечно, а что не глупо? Жаль только, что хлопоты мои были пустыми.

— Слава, деточка, — не меняя интонаций, как робот, попросила Алена, встань рядом с дядей, будь добренький.

— Зачем, тётя Алёна? — удивился Слава.

— Встань, я тебе объясню, — нехорошо улыбнулась она.

— Оставь мальчика, дура, — подал я голос. — Меня тебе ещё, может и простят, а вот пацана вряд ли. Ты же вышку получишь.