Приведя себя немного в порядок, я направился к машине, которая стояла напротив подъезда. Оглядевшись по сторонам я быстро открыл машину и уже собирался нырнуть в салон, чтобы поскорее уехать отсюда, как меня окликнули. Я поднял голову и видел вышедшего на крыльцо охранника:

— Денис Петрович, — удивлённо спросил он, — как же вы вышли? И где ваша охрана?

Чертыхаясь про себя и проклиная бдительность охранника, я забормотал, что охрана осталась на шоссе, в машине, а я заехал за своей, понадобилась ещё одна машина. Так что вышел я из дома рано утром, ещё до смены охраны, поэтому он меня и не видел и не мог видеть.

Охранник несколько успокоился, но всё же топтался на крыльце, не решаясь уйти на свой постоянный пост. Что-то удерживало его. Мне помогло, я думаю, то, что я был в дорогом костюме, он оглядел меня, поёжился от холода и пошёл в подъезд, всё же оглядываясь на меня. А я помахал ему рукой, сделав фальшивую улыбку, сел за руль и рванул поскорее отсюда.

Сестра моя жила в районе Таганки, на Воронцовской улице. Движение там было одностороннее, и я заезжал обычно через переулок. Так я сделал и в этот раз, только мне пришлось остановиться у светофора. В нетерпении я стучал пальцами по рулю, и посматривал на часы. Светофор на удивление долго не менял огни. Я завертел головой по сторонам, собираясь нарушить, и тут в кабину ко мне постучали. Я повернул голову направо и немало удивился:

— Ты что тут делаешь? А где…

Вместо ответа в лицо мне уставился ствол пистолета.

— Михаил Андреевич, вас, — позвал из прихожей Артур.

Когда я вышел, он протянул мне трубку, успев шепнуть, прикрывая ладонью мембрану:

— Алёна.

И сделал удивлённые глаза.

Я тоже немного удивился, и что самое странное, я заметно волновался. Этого ещё мне только не хватало! Я рассердился на себя, на Артура, который посматривал на меня почему-то сочувственно, как на мальчика, у которого эскимо упало с палочки на грязную землю. И, конечно же, рассердился на Алёну, которая словно почувствовав, что я изменил к ней отношение, сама перестала звонить и больше не приезжала в гости.

В горле у меня жутко пересохло, и я громко откашлялся, но при этом совсем забыл, что уже держу трубку, отчего засмущался, и буркнул совсем не любезно, и заговорил с ней совсем не так, как мне самому хотелось бы:

— Я слушаю. Подполковник Капранов слушает…

Боже! Какой идиот! Я готов был сквозь землю провалиться. И как таких дурней земля терпит?

— Здравствуйте, подполковник, — невесело как-то усмехнулась на другом конце провода Алёна.

И мне вдруг стало так жалко её. Почему — я и сам себе не смог бы вразумительно объяснить. Жалко — и всё тут. Я просто почему-то представил себе её одну в квартире, маленькую и беспомощную, хотя и приученную быть сильной. Наверное, это трудно для женщины — всегда быть сильной.

— Я слушаю вас внимательно, Алёна. У вас что-то случилось? Аллё! Я слушаю вас, говорите!

На мгновение мне показалось, что нас разъединили, но мне это только показалось, просто пауза затянулась слишком надолго.

— Понимаете, Михаил Андреевич, скорее всего я беспокою вас по пустякам, но я утром договаривалась с братом о встрече, он должен был бы давно приехать, но его нет.

— Может быть, он ещё дома? Позвоните ему и попросите у охраны проверить, возможно, он по каким-то причинам задержался, и не смог вовремя предупредить вас. И не беспокойтесь, он сейчас без охраны не выходит.

— Выходит, — тихо сказала Алёна. — когда мы договаривались о встрече, он сказал, что приедет без охраны.

— А как же ему это удалось?

— Я не знаю. Но он уехал без охраны, я уже позвонила на квартиру, охранники переполошились, он сказал, чтобы его не беспокоили час, а самого не оказалось в комнате.

— А почему такая секретность? И по какому поводу он просил о встрече?

— Это скорее я просила о встрече, — прошептала Алёна.

— Так что же случилось такого, что нужно было так срочно встречаться и без охраны?

— Видите ли…

Алёна помялась и рассказала мне о полученном утром пакете, в котором лежала ксерокопия справки, и о том, как она звонила в институт, чтобы проверить, и ей там ответили, что заказ оплачен. А счёт выписан на имя её брата…

Выслушав её длинные и достаточно сумбурные пояснения, я спросил, когда брат выехал к ней.

— Он должен был быть часа два назад.

Я задумался. С одной стороны — два часа не такой уж больший срок, чтобы поднимать панику. Денис мог куда-то заехать, проконсультироваться, или что-то проверить. Да мало ли что могло случиться с ним по дороге к сестре? Всё это так, если бы не ограниченный запас времени. Он же понимал, что как только охранники обнаружат его пропажу, они поднимут такой тарарам, что пыль столбом встанет. Значит, он должен был успеть за час поговорить с сестрой и перезвонить охране, чтобы те не подняли тревогу. Я решился.

— Алёна, — как можно веселее и беззаботнее заговорил я. — Вы будьте дома, если Денис Петрович появится, сразу же позвоните мне. Хорошо? А я тем временем наведу справки по своим каналам, не привлекая пока милиции, и не устраивая лишнего шума. Только большая просьба: из дома — ни на шаг. И, кстати, ваш адрес.

Она продиктовала мне адрес, я записал его прямо на стенке, не найдя под рукой бумаги.

А потом спросила меня, помолчав:

— Что, Михаил Андреевич, вы думаете, всё так плохо? Вы думаете, могло произойти что-то серьёзное?

— Пока, Алёна, я ещё ничего плохого не думаю, и вам очень настоятельно советую следовать моему примеру. Хорошо?

— Хорошо, Михаил Андреевич, — шмыгнула она носом, — я постараюсь. Я очень постараюсь.

— Вот и хорошо, — обрадовался я, — Только вы сидите, пожалуйста, дома и никуда не уходите!

— Куда мне идти? — невесело откликнулась она, и я опять едва не задохнулся от жалости.

Положив трубку, я вернулся в комнату и по мобильному телефону стал звонить полковнику Михайлову. Удалось мне это только с пятой или шестой попытки.

— Здравия желаю, Константин Валентинович, — поздоровался я.

— И тебе того же, — саркастически и совсем не любезно ответил полковник. — Давай, выкладывай быстрее, что там у тебя случилось? Только, если можно, кратенько, хорошо?

— А что, занят?

— Есть немного. Слушаю тебя внимательно.

— Возможно, это ложная тревога, но кажется куда-то пропал Денис

Кораблёв.

— Кажется, или пропал? И что тебе известно? Где он пропал? Как?

— Где — не знаю, но направлялся он на Воронцовскую улицу, к сестре, которая там проживает.

— А охрана?

— Он уехал, обманув охрану, — вздохнул я.

— Никуда не уходи, я тебе сейчас перезвоню. Чёрт-те что творится! полковник в сердцах приложил трубку так, что даже у меня в ушах загудело.

Перезвонил он быстро — минут через двадцать.

— Денис Кораблёв убит в Факельном переулке, в районе Таганки, час назад. При нём не было обнаружено документов, поэтому личность не смогли установить сразу. Есть основания предполагать, что убийца хорошо знаком Кораблёву. Правая дверца была открыта, а сам Кораблёв лежал лицом вниз, завалившись в сторону правой дверцы, он явно кого-то приглашал, ожидал, что он сядет в машину.

Убит Кораблёв тремя выстрелами, недалеко от места убийства, в кустах, найден наган с пустым барабаном. Ещё обнаружен какой-то пакет с бумагами. Я сейчас выезжаю на место, когда приеду — позвоню. Кто тебе сообщил о пропаже Кораблёва?

— Сестра, Алёна, Алёна Петровна, — запутался я.

Полковник похмыкал удивлённо, но промолчал, а я залился краской, сердясь на себя.

— Давай адрес сестры, — вздохнул полковник. — Ну и дела! Ты, Михаил Андреевич, не бери в голову, всё образуется. Не переживай, я обязательно позвоню. Как только чуть освобожусь. Всё, хоп!