Лучше бы я не вставал. Он, блин, уже Слона завалил и меня успел встретить, я только на ноги стал подниматься, как он меня подцепил ногой под дых. Ух ты! Да ещё и справа в челюсть успел добавить. Ну, мы попали! Это ж надо было, блин, ночью, в переходе, на профессионала нарваться. Рупь за сто — профессионал. Он мне, блин, бровь рассёк, кровь лицо заливает, Слона уделал, а того завалить — надо не знаю кем быть. У Слона спортивных званий да призов и кубков, как у дурака пряников. Придётся мочить мужика, пока он нас тут в фарш не переработал.

— Куда, дурни?! Назад!

Только и успел я крикнуть. Да попробуй этих чумовых останови. Бросились разом Костыль и Губа на мужика, да куда им! Если он нас со Слоном сделал, то уж их-то он одной левой. Ой, блин. Лучше бы не видеть. Всё, Губе ещё и рёбра поломал, не ходи к цыганке, ногой, с разворота, да в таких бутсах и с таким ударом. Ой, блин! И упал он на повреждённую руку. Всё, остались мы без водилы. И Костылю ногой в голову. Тот рухнул, как стоял, солдатиком. Ну и поделом ему. Только, блин, пора эту лавочку закрывать. Я свистнул.

— Эй, мужик! Глянь, что покажу!

Обернулся бомж, а на него ствол смотрит. Я прикрикнул на него.

— Не балуй! Стой где стоишь! Я не люблю, когда меня бьют, так что учти — стреляю сразу, как только сделаешь резкое движение.

Я осмотрелся, покачал головой и присвистнул.

— О, поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями?

— Ты никак, книжки читаешь, — вытер тыльной стороной ладони разбитую губу мужик.

— Ты, сука, повернись рылом к стенке и стой молча! Руки вверх! Опереться на стену!

Я уже нервничал и заводил сам себя, злясь уже на мужика, создавшего опасную для нас ситуацию. Нельзя сказать, чтобы я боялся ментов. От ментов братки выкупят, тем паче, что обычная драка, сейчас и заниматься таким делом не будут. Кому надо? Но лучше не попадать. Пока суд да дело, а у нас работа с утра, и заказ уже частично оплачен, так Зуб сказал. Не сделаем отвечать придётся. Так что надо поскорее завязывать и убираться отсюда. Вот, блин, под ложечкой засосало, не от удара, это привычно. От предчувствия того, что мужика этого кончать придётся. Может, Костыль очухается?

Я пошёл к валявшимся Губе и Костылю. Слон уже сидел на грязном асфальте, нашаривая шапку. Он поймал мой взгляд и хотел встать, но я махнул на него.

— Сиди, отдышись. Если сотрясение — нельзя так резко вставать.

Слон согласно закивал головой и начал интенсивно вдыхать воздух через нос, восстанавливая дыхание.

— Что с ребятами? — кивнул он в сторону лежавших без движения Губу и Костыля.

— Сейчас посмотрим, — буркнул я, направляясь к ним.

У Костыля оказались выбиты передние зубы, вся правая сторона лица затекла и почернела. К тому же он держался за голову, и что там с его чайником внутри произошло, выяснится только позже. У Губы было хуже. И значительно. Нечего было с ножом кидаться. Вот, блин, история.

Наконец все поднялись и подвели итоги. У Губы оказался как минимум двойной перелом правой руки, и, похоже, сломаны рёбра.

— Всё, — выдохнул побелевшими губами, понявший, что из-за него завалилось дело, Костыль. — Дело швах. Зуб меня порешит не глядя.

Он с тоскливой надеждой посмотрел на меня и Слона, но мы только отвели глаза в сторону. А что мы могли? Водила сидел на полу, стонал, баюкая руку и ждал, когда его отведут домой. Ему было очень плохо. Вот, блин, ситуация. Это ж надо было так вляпаться. И всё Костыль.

— Давай, Костыль, кончи его, — кивнул на стоящего у стенки мужика Слон.

Костыль вытащил нож и пошёл на мужика. Я не спускал глаз с него, чтобы он не повторил своего выступления. Костыль принялся обшаривать у бомжа карманы. Вот подонок! Крохобор проклятый, блин!

— Кончай его, что ты у бродяги отобрать хочешь?

Я подошёл со Слоном поближе. Костыль вытащил у бомжа откуда-то из карманов замысловатые часы.

— А говорили, взять нечего! — весело оскалился он. — А ну, сука, вставай на колени!

И бросил часы Слону. Тот поймал и стал рассматривать, лениво процедив Костылю:

— Давай быстрее, некогда. Смываться пора.

— Счас, — оскалился Костыль и поудобнее перехватив нож.

Мужик сделал было движение, но я повёл стволом пистолета и сказал ему:

— Стой спокойно. Не балуй.

У Костыля на лице появилась косая его шалая улыбочка, глаза подёрнулись поволокой. Он, наверное, когда убивает кого-то, кончает прямо в штаны. Садюга, блин. А мужика пот прошиб. Костыль отвёл руку, но тут его остановил голос Слона.

— Погоди-ка, Костыль, нам этот мужик нужен.

Костыль недоумённо повернулся, Слон вертел в руках часы, внимательно что-то на них рассматривая. И спросил у бомжа:

— Это твои часы, или краденые? Говори честно…

Стоял я перед ними, словно голенький. И чёрт меня дёрнул связываться с этой шпаной? Я-то думал, что просто хулиганьё подвыпившее, кто же ещё к грязному бомжу полезет, с которого и взять кроме вшей нечего. Дурак, я дурак. Надо было ломать их всерьёз. А ещё лучше — промолчать и не ввязываться. Да уж больно задел этот длинный, который с ножом стоит. Если бы не пистолет у этого здорового, я бы устроил им тут цирк Шапито. Впрочем, цирк я устроил. Только окончание спектакля будет скучным. Ну и чёрт с ним. Может, оно и к лучшему. Может, и полез я потому, что втайне надеялся, что порежут меня и кончатся все мои мучения. Что за жизнь — в тридцать семь лет по подземным переходам ночевать? Только чего они тянут? Кончали бы скорее. Устал я что-то. Наверное, жить устал. Меня сейчас резать будут, а мне всё равно. Жена с дочкой сбежала, пока я бабки заколачивал. И где они? В таком бедламе, как сейчас — попробуй отыщи. Да и зачем? Я им не нужен. С деньгами не нужен был, а пропитой, без квартиры, которую вот такие же бандюги отобрали по пьяни, и подавно не нужен. Всё надоело…

Что он там спрашивает, этот громила? Он, пожалуй, покрупнее меня будет. Часы? А ему не всё равно?

Так я и спросил. Какая разница — краденые, или нет? И получил в ухо. Конечно, с пистолетом можно кому хочешь морду набить.

— Ладно, мужики, — попросил я их, облизав разбитую губу. — Давайте, кончайте меня, спать хочется. Кончайте, пока менты не нагрянули. Они в этот переход частенько нос суют.

— А куда ты так спешишь? — спросил тот, который с часами. — Ты не спеши, поговори с нами. Успеешь на тот свет попасть.

— Холодно так стоять. И скучно, — возразил я. — И компания ваша для разговоров мне не интересна.

— Да что ты говоришь? — весело изумился тот.

— Дай я его кончу, Слон! — почти завизжал длинный, которому я, кажется, выставил все передние зубы.

— Ты заглохни, Костыль! — прикрикнул Слон. — А ты, доходяга, отвечай твои часы? Да без шуток. От этого зависит как ты помрёшь. Хочешь побыстрее — так и отвечай побыстрее. Ну?

Да что мне, жалко ответить, что ли?

— Ну, мои. И что?

— Ничего. Спрашивать я буду. У кого пистолет — тот и спрашивает. Понял?

— Нет, — помотал я головой. — Не понял.

— Чего ты не понял? — надвинулся Слон.

— А зачем что-то спрашивать, если в руках у тебя пистолет? И так всё отдадут.

— Я сейчас тебя вырублю, а потом буду по кусочкам резать. Понял? Вопрос — пальчик. Когда часы получил?

— В позапрошлом году.

— Ишь ты, — покачал головой Слон. — А не врёшь?

Вот до чего я опустился, мне даже бандиты не верят. Я пожал плечами и промолчал.

— Победителю автогонок, — прочитал Слон на часах. — На чём гоняешь?

— Сейчас не я гоняю, сейчас меня гоняют.

— А раньше?

Чего он пристал? Они же меня кончить хотели. Он что, тренер сборной? Ищет таланты? Не похоже. Так какого чёрта ему надо?

— Давай, Слон, замочим его и свалим? — скулил Костыль.

— Да заткнись ты, хорёк вонючий, — замахнулся на него молчаливый увалень, тоже спортивного типа, — Ты чего, не понял? Он же водила. Слон тебя спасает. Вот, блин, придурок.