— Их убили, — бесстрастно заметил старый Дживад, прервав обет молчания.

Затем на борт прибыли трое исполинских джулиан, которым предстояло отогнать «Мечту» на базу. Ханрид Джемналь представил их.

— А теперь мне придется попрощаться. Вас ждет тёплый прием.

И когда они пропели ему и остальным прощальную песнь, это было почти так же трогательно, как и в день встречи.

Всю дорогу их защитники были заняты таинственными манипуляциями на панели управления «Мечты». Старый Бислат и другие мужчины с живым интересом следили за их работой, но Дживаду, казалось, не было до них дела. Вскоре они снова вошли в тау-пространство, но теперь у них было вдоволь еды и питья! Спустя всего десять периодов сна раздался знакомый скрежет, и их выбросило в дневной свет. Синее солнце сияло из всех иллюминаторов.

Под ними маячили неясные очертания планеты. Джулианский пилот посадил «Мечту» в громадном космопорте. Здесь стояли бессчетные корабли, а за взлетным полем раскинулась бесконечная сеть сверкающих, словно земные звезды, огней.

Джаткан выучил новое слово — «город». Он и не чаял когда-нибудь узреть подобное.

Почти сразу после приземления пятерых старейшин с «Мечты» с почетом препроводили на встречу со старейшинами этого чудесного места. Их увезли в удивительном наземном корабле. Глядя им вслед, те, кто остался на «Мечте», заметили, что их корабль окружил световой барьер. Теперь им оставалось только ждать возвращения старейшин.

— Они не торопятся, — сонно заметила младшая.

— Давай взглянем еще, — предложил Джаткан. — Поменяемся местами, Саласвати?

— С удовольствием.

Джаткан подвел свое маленькое семейство к иллюминатору, а семейство Саласвати неуклюже отодвинулось — они еще не привыкли, что сила тяжести направлена к корме.

— Смотри, сколько там народу собралось!

И правда. В темноте за барьером теснились бесчисленные джулиане, сотни и сотни серых лиц были обращены к «Мечте».

— Мы история, — процитировал ханрида Джемналь.

— Что значит «история»?

— Наверное, важное событие. Сюда, старейшины возвращаются.

Поднялась суета, толпа расступилась, и наземный корабль медленно въехал в пустое пространство между Джулианами и «Мечтой».

— Смотри, Саласвати!

Столпившись у иллюминатора и вытянув шеи, они смотрели, как старейшины и великаны-сопровождающие выходят из наземного корабля и тепло прощаются друг с другом ритуальными жестами.

— Бежим, старейшины будут говорить у центральной колонны!

Бежать было непросто, учитывая, что привычные «верх» и «низ» поменялись. Родители уже сидели по бокам от двери центральной шахты. Младшие вскарабкались на всевозможные подставки и колени взрослых. Было слышно, как старейшины медленно поднимаются по давно забытой центральной лестнице туда, откуда смогут обратиться ко всем сразу.

Когда старейшины показались, Джаткан решил, что они выглядят усталыми, но их глаза сияли воодушевлением и торжеством. В то же время в лицах старейшин чувствовалась странная напряженность.

— Нас приняли очень тепло, — начал свой рассказ Бислат, когда все собрались. — Мы видели чудеса, о которых можно рассказывать дни напролет. В свое время и вы их увидите. Мы познакомились с местными старейшинами и были приглашены на праздничный обед. — Он помедлил. — Некоторые старейшины расспрашивали нас о терранцах. Кажется, для них это очень важно, несмотря на то что наши знания давно устарели. Те из вас, кто помнит старую жизнь, должны попытаться восстановить в памяти подробности. Цвет их одежд и знаки различий, названия и внешний вид терранских кораблей. — На лице Бислата появилась удивленная улыбка. — Странно, как небрежно, даже презрительно, они упоминали терранцёв! Мы решили, что теперь их империя утратила большую часть своего могущества. Возможно, она существовала слишком долго или слишком разрослась вширь. Наш народ, — он воздел руки в благодарственном жесте, — не боится терранцев!

Безмолвный недоверчивый ропот прокатился по рядам слушателей.

— И тем не менее это так, — успокаивая толпу, сказал Бислат. — А теперь о том, что ждет нас. Вы должны понять, что мы для них настоящее чудо. Видимо, наш полет и впрямь был чем-то беспримерным, и они им восхищаются. Но мы отличаемся от них во всем… как будто выходцы из другой эпохи. И дело не только в размерах. Самый неразумный здешний ребенок куда лучше нас приспособлен к жизни в этом мире. Мы не сможем просто раствориться среди них, не важно, в городе или в окружающих землях, хотя все они джулиане и наши единоверцы. Мы, старейшины, видели достаточно, чтобы это понять, со временем поймете и вы. Возможно, кто-то из вас уже тоже об этом думал, верно?

Ответом ему был всеобщий одобрительный гул. Даже Джаткан согласился, что в глубине души его уже посещала эта мысль.

— Со временем, разумеется, все изменится. Наши дети или дети наших детей будут такими же, как здешние джулиане, да и все мы будем учиться.

Бислат широко улыбнулся. Однако Джаткан не мог отвести взгляда от Дживада. Тот стоял без улыбки, потупившись, а на лице застыла печаль. И впрямь, какая-то тень пролегла между старейшинами. Но что случилось?

— Они нашли для нас плодородную землю, — возвысил голос Бислат. — Пустующую землю в прекрасном новом мире. «Мечта» останется здесь как напоминание о нашем великом полете, а нас посадят на другой корабль, где будет все необходимое, и дадут сопровождающих. — Руки старейшины снова взметнулись вверх в благодарственном жесте, а голос задрожал от наплыва чувств. — Так начнется наша новая свободная жизнь, жизнь в мире и безопасности среди джулианских звезд, среди народа, исповедующего нашу веру!

Но не успели слушатели затянуть священную песню, как старый Дживад поднял руку.

— Нашу веру, Бислат? — резко спросил он.

Певцы сбились с ритма и удивленно замолчали.

— Ты видел сады истинного Пути, — возразил тот неожиданно резко. — Видел выгравированные священные тексты, видел посредников…

— Я видел множество великолепных мест, — прервал его Дживад, — видел праздных, разодетых служителей.

— Нигде не написано, что исповедовать Путь следует в лохмотьях, — возразил Бислат. — Пышность свидетельствует о том, как почитают здесь нашу веру!

— А рядом с одним из этих священных мест, — неумолимо продолжил Дживад, — я видел джулианина, старого, как я, в обносках, подобных моим, согбенного под тяжким грузом. Ты не упомянул об этом, Бислат. Ты также забыл упомянуть о том, как молоды здешние верховные старейшины. Подумай об этом! Вероятно, старая мудрость тут не в чести и в ходу новые веяния.

— Дживад, — вмешался другой старейшина, — здесь много такого, что мы пока не в силах понять. Дай время и…

— Кое-что Бислат отказывается понимать, — резко ответил Дживад. — Он также отказывается говорить, чем нас угощали.

— Нет, Дживад! Не надо, умоляю! — Голос Бислата дрогнул. — Мы же согласились, что ради всеобщего блага…

— Я не соглашался! — Дживад обернулся к рядам слушателей. Его потерянный взгляд был обращен вовне. — О мои соплеменники, — произнес он торжественно, — знайте, что «Мечта» так же далеко от дома, как и прежде. Да и существует ли он, наш дом? Вместо дома мы обрели Джулианскую федерацию миров, растущую могущественную силу среди звезд. Да, здесь мы в безопасности, но между империей и федерацией разница невелика. Бислат поведал вам, какой едой эти так называемые старейшины нас угощали, но не сказал, каким питьем.

— Они сказали, это конфискованное! — воскликнул Бислат.

— Какая разница? Наши великие джулиане, наши собратья по вере, — веки Дживада печально сомкнулись, а голос упал до хрипа, — наши джулиане… пьют «Звездные слезы».