— Остаешься здесь, — командует Дейв. — Ждешь моих распоряжений.

Он уже достиг люка, тянет массивную дверь.

Задраит отсек, догадывается Лоример.

— Дейв, не надо! Ты же всех нас прикончишь! — Лоримера трясет, его собственная тревожная сигнализация работает на всю катушку. Теперь понятно, что это был за космобол. Понятно — и страшно до смерти. — Дейв, выслушай меня!

— Молчать!

Снова Лоример на прицеле. Дверь отворяется. Но тут нога находит опору.

— Это бомба! Пригнись! — Он изо всех сил швыряет в голову Дейву баллон и бросается следом. — Оглянись!

Лоример движется слишком медленно, он беспомощен в полете. Слышит новый хлопок, крики женщин. Пуля вроде миновала — трудно попасть в цель, которая над твоей головой. Миг — и Лоример, сложившись пополам, ловит волосы. Жесткий удар встряхивает внутренности, это Дейв дотянулся ногой, но борода уже в мертвой хватке, здоровяк бодается, как бык, швыряет Лоримера в разные стороны.

— Пистолет! Отберите пистолет!

Налетают люди, врезаются в Лоримера. Он уже не держит противника, но чья-то ловкая рука проскальзывает мимо него и хватает Дейва за плечо. Вся куча-мала вваливается в люк. Внезапно Дейв перестает сопротивляться.

Лоример высвобождается и видит, как к нему медленно запрокидывается искаженное лицо Дейва.

— Иуда…

Глаза закрываются. Кончено.

Лоример оглядывается. Пистолет в руках у Леди Блю, она смотрит в ствол.

— Уберите его! — просит Лоример, тяжело дыша.

Леди Блю будто не слышит, она с любопытством вертит перед глазами оружие.

— Эй! Спасибо! — Анди Кэй висит под углом к шпалере, потирает подбородок и улыбается Лоримеру.

Они все улыбаются, и говорят ему теплые слова, и ощупывают себя, и рассматривают порванную одежду. У Джуди Дакар под глазом наливается синяк, Конни держит за хвост то, что осталось от игуаны.

Рядом с Лоримером дрейфует в воздухе Дейв. Он дышит с хрипом, его невидящий взгляд обращен к солнцу.

«Иуда…»

Лоример чувствует, как в нем рушится последний защитный барьер. Душу затапливает отчаяние.

«Капитан уснул последним сном… на палубе…»

Приближается парень, который на самом деле не парень, деловито застегивает молнию на куртке Дейва, хватается за полы и буксирует к люку бесчувственное тело. Джуди встает на пути, но только для того, чтобы намотать анди на руку цепочку распятия. Кто-то смеется, и вроде в этом смехе не слышно злорадства.

Лоример на миг возвращается в Эванстон, в школьный туалет. Но ведь нет больше тех хихикающих девчушек. Они ушли в небытие, заодно с рослыми парнями, которые ждали снаружи, чтобы всласть поиздеваться над Лоримером. «Бад прав: теперь ничто не в счет».

Стоило об этом подумать, и наваливаются тоска и гнев. Теперь понятна причина неясного страха, изводившего Лоримера все это время. Он-то считал, что боится за беззащитных женщин. А беззащитен, оказывается, он сам.

— Это были хорошие мужчины, — с горечью произносит он. — Уж точно не плохие. По-настоящему плохих вам даже не вообразить. И то, на что они пошли, — это из-за вас. Вы их сломали. Заставили делать безумные вещи. И как, интересно было? Выведали, что хотели? — У него дрожит голос. — Агрессивные фантазии бывают у всех. Мои товарищи им не поддавались. Никогда. Пока вы их не отравили.

Женщины молча смотрят на Лоримера.

— У нас их не бывает, — говорит наконец Конни. — Я про фантазии.

— Это были хорошие мужчины, — патетически повторяет Лоример, подразумевая весь мужской мир, с Отцом Небесным Дейва, с брутальностью Бада, со своими собственными достоинствами и недостатками, даже, наверное, с кроманьонцами и динозаврами. — Я мужчина. И видит бог — я в гневе. Имею право. Все, что у вас есть, дали мы. Это сделано нашими руками. Мы построили вам бесценную цивилизацию, добыли для вас знания, создали уют, изобрели медицину. Даже ваши мечты — наше наследство. Мы защищали, обеспечивали вас и ваших детей. Думаете, это было легко? Мы вкалывали как проклятые! Мы вели бесконечную войну за ваше выживание! Вот почему мужчина груб. Он просто не мог быть иным, неужели не понятно? Да как, черт бы вас побрал, можно этого не понимать?

Снова долгая пауза.

— Мы пытаемся, — вздыхает Леди Блю. — Правда, доктор Лоример, пытаемся. Спору нет, мы охотно пользуемся вашими достижениями и высоко ценим роль мужчин в эволюции. Однако не все так благостно, как вы говорите. Насколько мне известно, женщин и детей вам приходилось защищать главным образом от других представителей мужского пола. Только что мы получили лишнее тому подтверждение. Вы оживили для нас историю.

Карие, в сеточках морщин глаза улыбаются Лоримеру. Маленькая матрона с кожей цвета чая держит в руке давно устаревшую вещицу.

— Но войны, о которой вы говорите, уже давно нет; Как я понимаю, она кончилась вместе с вами. Едва ли мы можем допустить, чтобы вы свободно разгуливали по Земле, а заведения для людей с такими, как у вас, эмоциональными проблемами у нас нет.

— Да и непохоже, что вы были бы счастливы, — добавляет уверенно Джуди Дакар.

— Можно их клонировать, — говорит Конни. — Непременно найдутся желающие стать матерями. Есть шанс вырастить детей мужского пола нормальными людьми. Так что попробуем.

— Все это мы уже проходили. — Джуди Париж подносит к губам флягу, полощет рот, выплевывает воду в контейнер с грунтом. — Надо заняться утечкой, а поговорим завтра. И послезавтра, и послепослезавтра. — Она улыбается Лоримеру, с естественной непринужденностью почесывая в паху. — С вами наверняка захочет познакомиться уйма народу.

— Высадите нас на необитаемый остров, — устало просит Лоример. — На три острова.

Этот взгляд! Лоримеру известно, что он означает: сочувствие пополам с опаской. Такой же был у его матери и сестры, когда во двор забрел больной котенок. Зверушку приласкали, накормили и бережно отдали ветеринару для усыпления.

Лоримера охватывает пронзительная, сложная тоска по женщинам, которых он знал и для которых мужчины не были… лишними? Неуместными? Джинни… О боже! Эми, сестра… Бедняжка Эми в детстве была добра к брату…

От этих воспоминаний у Лоримера перекашивается лицо.

— Если рискнуть и уравнять нас в правах, что мы дадим обществу? — говорит он. — Вопрос стоит именно так, верно?

— Вы абсолютно правы, — подтверждает Леди Блю.

Женщины с облегчением улыбаются ему, даже не догадываясь, что творится у него на душе.

— Пожалуй, я теперь не откажусь от антидота, — говорит он.

К нему плывет Конни — большая, добросердечная и совершенно чужая.

— Решила, что вы предпочтете «грушу», — ласково улыбается она.

— Спасибо. — Лоример берет маленький розовый сосуд для питья в условиях невесомости. — Можно спросить, — обращается он к Леди Блю, разглядывающей пулевые дырки, — как вы себя называете? «Женский мир»? «Освобождение»? «Амазония»?

— Вообще-то, мы себя называем человеческими существами. — Рассеянно посмотрев на Лоримера, она снова переводит взгляд на следы пуль. Пожав плечами, Леди Блю добавляет: — Человечество, род людской.

Прохладная жидкость льется в горло. Что за вкус, думает Лоример, прислушиваясь к ощущениям. Покоя и свободы? А может быть, смерти?

На двух градусах северной широты семидесяти пяти градусах западной долготы молодой мужчина бросил хмурый взгляд на неработающий вентилятор и продолжил читать письмо. Он, обливаясь потом, сидел в одних трусах в душной коробке гостиничного номера в Куйапане.