Съеживаясь и увядая, он смотрит им вслед, уносящим с собой его трагедию, возвращая его в пустоту. Вернутся ли они? Или — формируется в затухающем сознании еще одна безутешная мысль — они уже возвращались, тысячелетие за тысячелетием? Неужели этому суждено повторяться снова и снова? Осужден ли он вместе с остальными вечно страдать, вечно терзаться теми же муками, когда очередной выброс энергии оживит их для нового спектакля?

Дайте нам умереть! Но его угасшая душа больше не способна сопротивляться, а лишь с беспощадной ясностью сознает, что все это уже происходило и будет происходить с ним вечно.

И он растворяется в небытии, и только отчаяние мешает ему сгинуть окончательно: он касается мягкой коричневой обложки — университет Джакарты. Вспышка! И он не понимает, почему в этот погожий весенний денек у него так неспокойно на душе — Я тоже привязалась к тебе. Пит, но это другое — и его переполняет невыносимое блаженство, когда ладонь касается нежной девичьей груди под белой блузкой, — Пи-и-тер, у тебя есть друг? — в то время как его сущность рассеивается, растворяясь среди мириад скорбящих душ, когда инопланетная жизнь покидает их, отбрасывая все ниже и ниже во тьму, откуда нет возврата, пока с непостижимой горечью он не обретает себя — или то, чем был когда-то, — в последней истинной реальности, на рассветном склоне, под ботинками щебень, рука на капоте ржавого пикапа.

Непереносимая радость вспыхивает в сердце подростка четырнадцати лет, который всматривается в чудесных уток и лодку у прорубленной им дорожки во льду; не понимая, отчего так жалобно завывает ветер высоко над головой, он начинает спуск, крепко сжимая в руках топор и свое первое настоящее ружье, вниз, вниз, к темному озеру под холодными звездами, во веки веков.

Когда на Землю наконец прилетел инопланетянин, он тут же само собой, нарвался на хорошего человека.

Посадил параборт на заднем дворе фермы Мартина Брамбакера и не успел еще свернуть термозащиту, как из-за ольхового куста показался Марти-младший.

— Здрасте, — сказал Марти, недоуменно разглядывая желтый шлем пришельца, зеленые шорты на коротких тощих ножках и непонятное месиво на земле. — Вы что, из инспекции?

— Как поживаете? — ответил пришелец. — Я берлинец. Мукка хай! — Он постучал по шлему. — А, вот. Привет! Да, можно считать и так. Не подержишь?

Инопланетянин передал мальчику один край термозащиты, отошел назад, натянул, закусил свой конец гуманоидными зубами и лягнул ногой середину — чтобы сложилось. Ростом он был не выше Марти.

— Ну и штуковина! — сказал Марти, не отпуская свой край. — Прямо летающая тарелка.

— Арахло. Аныие учше ыли, — промычал инопланетянин, вынул ткань изо рта, сложил еще раз и покачал головой. — За качеством перестали следить.

Протянул руку взять у Марти его край.

— А у нас доилка все время ломается, — посочувствовал Марти.

Пригляделся к ладони пришельца и вытаращил глаза.

Инопланетянин смял термозащиту в кучку, которая вдруг скрутилась тороидальным кольцом, запихнул в середину еще несколько предметов и плюхнулся сверху. Отдышался и уставился на Марти большими карими глазами. Кольцо тихо зашипело. Марти в свою очередь уставился на пришельца.

— Хорошо тут у вас, — с одобрением произнес пришелец. — Столько фремсаА А это коровы, правильно? Эндемики?

— Да нет, айрширки. — Марти пару раз сглотнул. — Вы это… добро пожаловать на Землю…

— Спасибо, дружище!

Пришелец улыбнулся в свисающие к подбородку усы и протянул руку. Улыбка ничего себе, симпатичная. Марти протянул свою и пожал. На ощупь все нормально, только горячо.

— Вам, наверно, теперь куда-нибудь там к президенту?

— Ни в коем разе! Я с частным визитом, турист. Обойдемся без бюрократии.

Пришелец по-прежнему не сводил глаз с Марти. Потом вдруг с облегчением улыбнулся:

— А ты, смотрю, из хороших людей.

— Что?

— Да проверил тебя на этическом флюидоскопе. — Пришелец показал какую-то мигающую штучку на шлеме. — Ничего себе результат! Честность, смелость, искренность, доброта— полный набор. Повезло мне. Знаешь, а то многие чужаков не любят. — Он, как бы извиняясь, пожал плечами. — Потайных лазеров и всего такого у меня нет.

Весь вид его говорил, что это чистая правда.

— Да, — согласился Марти, — хорошо, что вы не сели у пивной Мэтта. Или рядом с шерифом.

Пришелец грустно вздохнул. Потом лицо его просветлело.

— У нас есть поговорка: где один хороший человек, там и другой. Я в том смысле, что хотелось бы еще с кем-нибудь пообщаться, пока не улетел. Может, знаешь, кто еще будет не против?

Марти задумался.

— Да вот Уилан, наверно. У ручья как раз его машина. Но он ведь не кто-то там. Просто инспектор из природоохраны.

— Как говорится, хорошему человеку фупельскок. не выиграть, — подмигнул пришелец. — Пойдем к нему.

И Марти повел его к ручью, забросав по дороге вопросами, откуда тот прилетел и все такое. Инопланетянин отвечал как мог, со скидкой на познания Марти в астрономии.

У ограды пастбища рядом с калиткой был припаркован забрызганный грязью старый универсал. От ручья к нему поднимался забрызганный грязью жилистый мужчина с каким-то предметом в руках. Пришелец остановился.

— Уилан! Эй, Уилан! — закричал Марти и ссыпался по склону.

Уилан невозмутимо дошел до машины, открыл багажник и забросил в него капкан на цепи. Наклонился, достал из капкана кусок лапы и выкинул в кусты.

— Вот сволочи! — ругнулся он. — Все зверье, к чертям, перебьют.

Вытер руки о штаны и повернулся к инопланетянину:

— Чем могу помочь, уважаемый? Уилан меня звать.

— Здравствуйте, уважаемый Уилан, — нерешительно улыбнулся пришелец. — Мое имя… Джо. Джо Смит. Я прибыл издалека и очень бы хотел познакомиться с местными жителями и, гхм, пообщаться.

Он поморщился и стукнул сбоку по шлему.

— Ну и?

— Поверьте, очень издалека.

Пришелец ударил по шлему сильнее. Из того места, где что-то мигало, пошел дымок.

— Черт! — пробормотал он.

— Он инопланетянин! — вмешался Марти. — Я же говорил.

— Ну и? — Уилан усмехнулся и надвинул панаму себе на нос.

— Это правда, — сказал пришелец, пытаясь разглядеть под панамой глаза Уилана. — Насколько могу судить, уважаемый Уилан, вы разбираетесь в анатомии. Позвольте показать…

Тут он повернул руки ладонями кверху и разогнул лишние суставы. Уилан улыбаться перестал.

— Это еще не все, — смущенно проговорил пришелец и начал было расстегивать молнии, но посмотрел на Марти. — Не возражаете, если мы зайдем за машину?

— Ну вот! — возмутился Марти. Но они отошли, и мальчику была видна только спина пришельца.

Когда они вернулись, Уилан тер голову. Панама болталась у него за плечами.

— Нет, я в таких делах пас. Вам надо к президенту или еще куда. Давайте в муниципалитет отвезу.

— Прошу вас, не надо, — умоляюще сложил руки пришелец. — Разрешите просто с вами побеседовать? По-товарищески?

— Я сказал ему про шерифа, — вставил Марти.

Уилан кивнул, не отрывая глаз от маленького пришельца:

— О чем будем беседовать?

У того дрогнули усы.

— Совершенно частный вопрос, уважаемый Уилан. Мелочь, пустяк. Мы случайно обратили внимание, как у вас тут идут дела… ну, что не все гладко. Само собой, не по вашей вине! — Он ободряюще улыбнулся. — И я подумал: может, заглянуть, предложить посильную помощь? В частном порядке, как говорится. Если, конечно, вы захотите.

— Кто это мы?

— Всего-навсего я и двое моих близких друзей. Видите ли, мы путешествуем и случайно оказались поблизости. Исключительно по собственной инициативе, уверяю вас.

— Что за помощь? — (Да подожди ты, Марти!)

Инопланетянин даже руками развел:

— Мелочь, в сущности. Может, вы даже откажетесь.

— А может, и нет.