— Да, действительно, уже четверо. А вот их мы точно допросим, они мужички крепкие, выносливые, небось слабаков всяких в «Коммандос» брать не будут, вот и узнаем всё в деталях, — ответил Лэйн, повернувшись к эксперту.

— Пройдет месяц. Они в очень тяжелом состоянии, — сказал он.

— Ничего. Подождем.

— Хорошо. А вот в остальных случаях я не могу сказать, что там действовал Грэйс. Точнее даже наоборот. Отрицаю всякую возможность его присутствия.

— Он действует не один. Это точно.

— Одного не пойму, — говорил Хьюз, — чего ему надо, этому Грэйсу. Ну освободили тебя, ну беги ты. Чего он всё взрывает, чего ему неймется.

— Хрен его знает. Одно слово — чокнутый.

— А не скажи, — стукнул пальцем по столу Хьюз, — ни хрена-то он не чокнутый. Мы же общались с…  — он кашлянул и замолчал — незачем эксперту знать, что они общаются с Топором, — нам же сказали про всё. Как так?

— Не знаю, я уже ни хрена не понимаю. Всё у вас? — и Лэйн вопросительно уставился на эксперта.

— Да я давно уже всё, если что нужно, всё в отчете, — радостно воскликнул он — наконец-то его отпускают!

— Ладно, спасибо, если что — обратимся.

Эксперт рванулся к выходу, но в самом конце, он просунул голову в кабинет и шепотом проговорил: «В бумаги, в бумаги, а не ко мне». И выскочил, не дав детективам что-либо возразить.

— Да! Очень впечатляюще! — воскликнул Хьюз, как только физиономия эксперта исчезла.

— Слушай, а мы что-то в этой суматохе совсем забыли про старика, — тихо сказал Лэйн, словно боялся, что кто-то может их подслушать.

— Да, действительно. — согласился тот.

— А что мы можем с ним сделать? Пристрелить? Поймать?

— Не знаю, важно, что он знает о Грэйсе больше чем я, ты и наш мафиозный друг, ну ты понимаешь про кого я?

— Да, понимаю. С ним бы поговорить.

— Опять?

— Нет, я про старика.

— Бесполезно, я пробовал. Он как чокнутый, твердит своё.

— Да, я вообще-то согласен и появляется и исчезает в какое-то странное время.

Хьюз сморщился и о чем-то глубоко задумался.

— Знаешь, а ведь я смутно, очень смутно, но понимаю закономерность, по которой появляется этот старик, — сказал он.

— И какая же?

— Как только после очередного убийства мы начинаем… ну как это сказать, не обвинять, а… «обсирать» Грэйса, ну то есть говорить про него всякие гадости, мол, этот подонок убил тут всех, вот тогда этот старик и появляется.

— Странно.

— Вот я и говорю — «смутно». Просто мы плохо о нем отозвались два раза и два раза старик появился и начал нам втирать что-то о игре какой-то.

— А! Да! Ты же с ним разговаривал, что он там плел-то? Я к самому концу приходил.

— Ну он мне что-то втирал, мол, Грэйс участвует в игре, и пока он в этой игре, трупов и взрывов будет всё больше и больше.

— И всё?

— Ну да.

— А второй раз.

— А второй раз он был как-то агрессивно настроен. Что-то психовал.

— Не забывай, ты ведь тоже на него психовал.

— Да не хрен было загадками говорить.

— И всё таки помнишь, что он говорил? «Я предупреждал вас, смертные, жертв будет больше»-помнишь? Он ведь так сказал.

— Ну вроде так. А потом начал какую-то ерунду нести.

— Ладно, сделаем вот как. Если не дай Бог, ещё произойдет нечто подобное, начинаем как всегда мы отзываемся о Грэйсе, может этот старик появится. Только условие — не психовать. Говорим с ним нормально.

— Ладно, попробуем.

Джек, помощник Гиббса по части разработок в корпорации «Амбрелла», лежал в больнице неизвестно по какому поводу. Кроме легкого психологического шока и синяка на плече, он был в полном порядке. Ну что ж, раз положили, так положили. Он только что проснулся и после отвратительного завтрака лежал в постели и думал, выпустят его наконец когда-нибудь или нет. Как говорили все трудолюбивые люди: «Я тут лежу, а работа стоит». Тут в его палату зашла медсестра и сказала: «С вами хотят поговорить». И с этими словами из-за спины медсестры вышел никто иной, как Топор.

— Вы не оставите нас, на 5 минут, — сказал он, повернувшись к сестре.

— Хорошо.

— Спасибо.

Как только медсестра ушла, лицо у Топора резко изменилось, оно стало каким-то свирепым, злобным и бесцветным. Он резко подставил стул вплотную к постели Джека и мгновенно сел на стул уставившись на лежащего.

— Ну рассказывай, дорогой.

— А что рассказывать-то? — недоуменно спросил Джек.

— Всё. Всё что там происходило. — казалось Топор старался оставаться в своей нетрадиционной манере — немногословным.

— Где?

— У меня мало времени, или ты мне всё рассказываешь, или ты с этой кровати не встанешь. Ты знаешь о чем я.

— Да я ничего не знаю.

— Хорошо. Как знаешь, я ухожу, а через полчаса в эту комнату зайдут две милых девушки, после их прихода, в твоей крови экспертиза найдет очень забавную смесь.

Он встал и направился к выходу. Когда он уже прикоснулся пальцами к дверной ручке, его окликнул Джек.

— Стой! Ладно я всё скажу, только скажи зачем тебе.

— А я перед тобой отчитываться не буду, рассказывай.

— Их было двое. В кабинете, в смысле. Ещё кто-то третий там, наверху. Девчонка подала ему какой-то сигнал, я не знаю как. Она сказала по телефону полиции, что, мол, мы взрываем один из этажей. Закрыла глаза, потрясла головой и через пару секунд 25-ый этаж обстреляли. Я не знаю как она им сообщила, не знаю. У неё не было ни телефона, ни рации.

— А второй, что?

— А второй был нашим роботом. Изобретением, которое наша корпорация создала в прошлом году. Он создан искусственным образом. Настоящее в нем лишь то, что его мозги и всё, что он соображает и думает от простого человека. Всё остальное в нём металлическое, резиновое и синтетическое.

— Его можно как-то отключить?

— Нет. — соврал Джек, зная, что Топор никак это проверить не сможет, — у него сработает программа самоликвидации.

— То есть?

— Ну «то есть», он отключится если не подать соответствующий сигнал.

— А вы сигнал не подали?

— Конечно нет, — рассудительно сказал Джек.

— Через сколько она сработает?

— Через год, после создания.

— Год будет скоро?

— Нет. В конце октября. Точного числа я не помню.

— Черт, так это только через пять с половиной месяцев?

— Ну выходит что так?

— Как девчонка выглядела?

— Красавица, одно слово. Описать её мне трудно. Я лицо плохо запомнил.

— И всё-таки?

— Длинные ноги, черные распущенные волосы, специальная форма ФБР на ней была одета. Она была во всем черном.

— Длинные ноги, — повторил задумчиво Топор, словно что-то вспоминая, — высокая?

— Да.

— Сколько? Выше тебя?

— Да. Намного. Под два метра наверное.

— Понятно. А зачем они директора похитили?

— В обмен на него, я должен буду починить этого робота.

— Что это значит?

— А то и значит. Они похитили его, а отдадут в том случае, если я дам согласие на то, что смогу вместе со своими работниками восстановить его и отключить систему ликвидации.

— Хитро? И что ты ответил?

— Ничего ещё. Они мне это просто сказали, они не спрашивали моего согласия.

— А почему его нужно восстановить? — спросил Топор, хотя прекрасно знал ответ на этот вопрос, ему об этом рассказал детектив Лэйн, ведь люди Топора сами ранили этого робота.

— Ты же знаешь ответ. Твои люди его ранили, расстреляли ему лицо и поэтому он почти ничего не может делать.

А вот этого Топор уже не знал.

— Как это «ничего не может делать»?

— А так. После того взрыва в пальмовом лесу, когда его ранили, плюс его расстреляли твои люди, у него исчезла большая часть функций. Например он не может исчезать, не может телепортироваться, не может лицо менять.

— Это большая часть. А меньшая, что он тогда может?

— Может как и прежде стрелять из своих видов оружия, встроенных в него, может внушать другим свой особый так называемый дар, когда человек на несколько часов вперед знает всё, что будет касаться его самого.