- Может быть, ничего страшного в этом обряде нет! - Гарольд тоже повысил тон.
- А я не собираюсь проверять! Я все сказал, - его голос с крика упал до еле различимого шёпота. - Я все сказал.
С утра мрачные серые тучи заволокли все небо над герцогством. Двум последним обманчиво тёплым дням конца зимы радовалось все живое в округе. Природа наградила оттепелью и ветром с юга. Ласковым, пахнувшим весной, как может пахнуть прогретая земля и первые лесные первоцветы, набухшие почки и берёзовый сок. Робкий осторожный шаг, как предупреждение Белой госпоже, что время её на исходе. Совсем немного, и этот шаг будет уже сделан уверенно, по праву хозяина положения, и тепло сметёт сопротивление холодной старухи, бьющейся в последней агонии. Её верные слуги - ледяные ветра, засевшие на горных вершинах, только ухмылялись этому смелому несвоевременному появлению южанина. Дали ему порезвиться немного и теперь медленно, словно хищники, подкрадывались, окружали, грозясь обрушиться на ничего не подозревающего нежданного гостя всей своей мощью.
Люди подозрительно косились на небо, не в силах предугадать, к чему приведёт такое противостояние стихий. Старики качали головами, что-то да будет, и ничего хорошего ожидать не стоит от таких финтов природы.
День начался с хлопот в библиотеке. После завтрака Юлия помогала Гарольду упаковывать бумаги в его огромный сундук, когда зашёл Эррол, мрачно обвёл взглядом помещение и кивнул графу:
- Увези все до последнего листочка! - покосился на герцогиню, прижавшую после этих слов к груди дневник, найденный ею, и холодно бросил, - милая, его, я думаю, тоже надо отдать.
Вздрогнула, когда за Дунканом захлопнулась дверь, и растерянно посмотрела на Ха рука.
Такой супруг пугал маленькую хозяйку, властный, непреклонный, чужой. Его светлость будто кто-то подменил с утра.
- Мне очень жаль, что вы нас покидаете, - часто заморгала Лия, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Было обидно. За себя, за гостя. Она не понимала, чем заслужила подобный тон.
- Не расстраивайтесь, леди Юлия, он отойдёт. Бывает у нашего герцога такое... Вы поймите, ему сейчас очень трудно, - и, подойдя ближе к девушке на пару шагов, тихо произнёс, - он принял решение...
Лия ахнула и быстро зажала рот ладонью, не позволяя вырваться последующим за этим горьким всхлипам. Теперь она поняла причину срыва её мужа. Поняла, но не готова была принять ни сердцем, ни умом.
- Вы же не оставите его? - с отчаянием посмотрела она на Гарольда. - Я прошу вас!
Граф не выдержал. Ноги сами сократили расстояние между ними. Он обнял девушку и прижал к себе. Грудь сдавило от нежности к этому юному созданию.
- Нет, конечно, нет. Я бы не смог так поступить! Сделаю все, что в моих силах. Землю переверну, если понадобится. Горы разворошу, только чтобы не видеть печали в ваших глазах. Он не заслуживает такой участи, только не он. Только не вы... - зачастил мужчина, готовый сейчас поклясться ей в чём угодно, лишь бы вырвать из этого состояния безнадёжности и тоски.
- Возьмите, - немного успокоившись, герцогиня отстранилась и протянула ему дневник. - Там есть закладка, правда, я неуверена, что справилась с переводом, и не совсем поняла смысл написанного, но... в общем, вам это будет, наверное, интересно.
Харук взял тетрадь и открыл заложенную шелковой ленточкой страницу.
«..Ты камень кровью девы окропи,
С последнею слезой падут оковы.
Откинь сомненья прочь - на свет иди...
С рассветом крылья обретёшь ты снова...»
И мир покачнулся под ногами Харука.
На вечеринку Лия надела серое простое домашнее платье. Сняла с себя все украшения, а ноги всунула в мягкие тёплые сапожки на низком ходу. Матильда убрала ей волосы в простой пучок, украсив серебристой лентой. Отошла от хозяйки и критически оглядела её.
- Как-то мрачно получилось. Мы же на праздник идём, а не на поминки, -метнулась в гардеробную и вынесла оттуда большой яркий платок с длинными кистями - дивной, небесной красоты, с вышитыми цветами неземными, с пером птицы неведомой, райской в центре...
- Вот, негоже такой прелести томиться на полке в такой день! - с этими словами она накинула вещь на плечи девушки.
- Это последний мамин подарок, - герцогиня грустно улыбнулась и любовно провела ладонями по бархатистым свисающим концам.
- Красота! - восхитилась Юлиному отражению в зеркале горничная.
- У меня тоже кое-что для тебя есть, - опомнилась маленькая хозяйка и вытащила из большой шкатулки нитку речного жемчуга, - надень.
Грой ахнула и всплеснула руками:
- Да как же можно, герцогинюшка, такую редкую дороговизну на простую служанку напяливать! У меня рука не поднимется от вас подобный подарок принять!
- Бери, бери, это тебе за заботу.
- Ваша светлость, - смущённо пролепетала «великанша», принимая бусы, -спасибо. Ох, не потерять бы теперь, не привыкла я к таким сокровищам, не имела никогда, не носила...
Эту трогательную сцену прервал короткий стук в дверь. Тиль кинулась открывать. На пороге возник лорд Дункан. Пересёк гостиную, остановился в дверях спальни, окинул хмурым взглядом комнату, отмечая разбросанные вещи, робко переминающуюся с ноги на ногу горничную и замершую в нерешительности у зеркала супругу, и чуть не задохнулся от увиденного. Перед ним стояла та девчонка-хохотушка с каруселей, когда он впервые увидел её. В простом платьице, без драгоценностей. Взгляд открытый, вопрошающий, слегка наивный. Он почувствовал себя последней сволочью, но внутреннее чутье подсказывало, что он должен так поступить. И уговоры были излишни - только суровый наказ, чтобы у неё не осталось никаких сомнений, выполнять или не выполнять.
- Я желаю, чтобы ты вернулась сразу после полуночи, милая.
Лия растерянно моргнула, и когда до неё дошёл смысл сказанного, вспыхнула от негодования и досады. Бросила быстрый взгляд на Матильду. Та, насупившись, сверлила Эррола взглядом из-под бровей.
- Вы обещали, - постаралась сказать ровно, боясь не справиться с голосом и сорваться на крик.
Это было несправедливо, унизительно, обидно. Второй раз за день он пытается ей что-то доказать. Указать на место? Ущемить в правах? Что? За что? Она не сделала ничего предосудительного. Все ведь было хорошо до сегодняшнего утра!
- Я передумал! - на каменном лице не дрогнул ни один мускул, сурово сомкнутые губы, твёрдый взгляд. Если бы она только знала, чего ему стоило держать это лицо! Не кинуться к ней, не умолять простить за грубость. Не зацеловать эти дрогнувшие пальчики, сжавшиеся в кулачки. Терзаемая демонами душа страдала, захлёбываясь внутренним противоречием.
- Какая муха его укусила? - пробурчала себе под нос Тиль, когда за Эрролом закрылась дверь.
- Вот и сходили на праздник, - расстроено произнесла герцогиня, стягивая с плеч платок. Настроение упало, и желание идти куда-то совершенно пропало.
- Глупости! И пойдём, и повеселимся, и получим массу удовольствия, и... А у меня наливочка вкусная есть!
- Правда? - воспаряла духом девушка и улыбнулась. - Ну, тогда... за ночь Эута?
Угол мастеровых гудел весельем. Отовсюду лился смех, сыпались остроты. Подсвечивая себе дорогу факелами, компании из барышень по три-четыре человека переходили от одного жилища к другому. Стражники, обходившие караулом, цепляли разгулявшихся девиц беззлобными шутками и обещаниями явить именно свой лик в зеркале перед той или иной красоткой. Грой схватила герцогиню за руку и втащила в один из домиков. Поздоровавшись с хозяйкой, они довольно быстро нашли свободное местечко на лавке у стены и стали осматриваться. Ещё три девушки, пихаясь попами, уже хлопотали над приготовлением ритуала: устанавливали зеркала, зажигали свечи. На леди Эррол никто не обращал внимания, и Юлия, откинув своё смущение, с интересом стала наблюдать за разворачивающимися событиями. И на петухе гадали, и сапоги за порог бросали, и воск в чашу лили, и в полной тишине перед зеркалом сидели, и наливочкой угощались...
