— Вы же, наверно, голодный, милорд. Я вам поесть принесла…
— Спасибо, поставь на стол…
К утру температура спала, но Элен так и не приходила в себя. Рандольф не мог понять, что с ней. Насколько он видел, физически с ней было все в порядке… Он написал письмо леди Магдалин и уже собирался отправить за ней бричку, как она сама пришла проведать леди Мору и осведомиться о самочувствии леди Элен.
— Даже не знаю, что вам сказать, лорд Рандольф… Я не нахожу никаких причин для такого состояния леди Элен… Единственное, что мне приходит в голову, с учетом вашего рассказа о вчерашних событиях, это то, что лихорадка и такой длительный, глубокий сон являются защитной реакцией на какие-то сильные переживания, возможно, испуг… Но, что могло так напугать ее? Не думаю, что Элен испугалась дождя, хоть и очень сильного… Я поспрашиваю в окрестных деревнях и у соседей, не видел ли кто-нибудь чего-нибудь необычного… Пусть кто-нибудь из служанок сходит со мной, я дам один отвар, возможно, он поможет…
День, ночь и следующий день прошли спокойно — Элен спала… К вечеру второго дня лорд Рандольф вызвал к себе госпожу Лурис и отдал необходимые распоряжения. Кто-то из слуг должен был остаться жить в усадьбе, а остальные перебраться в городской дом привести его в порядок после лета. Он же забирал жену в Долину…
Рандольф сидел на кровати, бережно придерживая жену и по каплям вливая ей в рот бульон с травами. Элен глотала, но медленно и неохотно.
— Ну, еще… Ну, глоточек… — уговаривал он ее, — сейчас допьем и поедем домой… Там Марта, она обязательно что-нибудь придумает…
Дверь, чуть слышно скрипнув, отворилась:
— Милорд, можно?
— Да, Тиника… Что ты хотела?
— Ваша Милость, миледи говорила, что, если кто-нибудь из нас захочет остаться с ней, то мы можем поехать с ней в Долину… Ваша Милость, можно я останусь с миледи?
Лорд окинул взглядом ее ладную фигурку… Конечно же, это было бы неплохо, если бы рядом с Элен в замке были не только обращенные слуги…
— А не боишься? Там, все-таки, вампиры живут…
— Но ведь и люди тоже живут…
— Хорошо, иди, собирайся. Через четверть круга открываю портал, пойдешь с нами. Да, напомни, что бы я тебе метку поставил, тогда тебе никто не будет угрожать.
Через четверть круга лорд Рандольф бережно завернул спящую жену в одеяло и подхватил на руки. Рядом уже стояла Тиника. В одной руке она держала небольшой саквояж со своими вещами, а второй прижимала к груди какую-то папку.
— Это что? — кивнул головой Рандольф, указывая на папку.
— Рисунки миледи, краски и мелки… Ну, я подумала, местный летний гардероб миледи в Долине не понадобится, все драгоценности у вас в Хранилище, библиотека тоже наверняка есть…
— То есть, это все имущество моей жены… — грустно усмехнулся герцог Налдосский, впервые подумав, что именно так все и есть…
— Ладно, в одну руку все взять сможешь?
— Да, — Тиника ловко перехватила саквояж.
— Тогда держись за меня, шагаем на счет три…
С тех пор прошло уже почти две недели… Отвары Марты так же оказались бессильны… Лорд Рандольф уселся в кресло, стоящее у постели Элен, в который раз уже вгляделся в любимое дорогое лицо… Ее ресницы чуть дрогнули…
— Элен! — наклонился он к ней. Нет, показалось… Лицо оставалось все таким же спокойно неподвижным… Рандольф откинулся на спинку кресла, устало прикрыл глаза…
* * *
Я открыла глаза. Звезды. Большие мерцающие звезды… Чуть повернула голову. Рядом в кресле спал Рандольф. Вернулся… А почему он меня не разбудил?
— Ран… — тихонечко позвала я его…
— Эль! — тут же встрепенулся он, — Эль, родная! Наконец-то! — он обнимает меня и целует, всю целует…
— Ран, я тоже соскучилась, но ты меня сейчас раздавишь! — смеюсь я, — А почему мы в Долине? Ты же хотел еще неделю в усадьбе пожить?
— Элен… — чуть отстраняется он от меня и пристально вглядывается мне в лицо, — ты что, ничего не помнишь? Элен, ты почти две недели проспала, мы не могли тебя разбудить…
И тут, как вспышка… Дождь, лорд Виктор, его поцелуй….
— Нет, не помню… Стало темно, пошел дождь… Больше ничего не помню… Ран! Сколько я проспала? Ран! А ребенок?
— С ним все в порядке, — берет он мою руку и кладет на живот под низ своей, и я вижу ровное желтое сияние и очертания маленького тельца с непомерно большой головой…
— Эль, ты действительно ничего не помнишь? Что тебя так напугало?
— Нет, не помню… Ран! Я есть хочу! И туда… — указала я глазами на туалетную комнату.
— Сейчас отнесу.
— Не, Ран, я сама…
— Ох, хорошо, отнесу и выйду. Только потом позови!
Он поймал меня у самой двери, свои силы я опять переоценила…
— Эль! Ну, почему ты такая непослушная! — подхватил меня на руки, — Ведь ты могла упасть!
Как же хорошо, когда он вот так обнимает, как я соскучилась по его сильным и ласковым рукам…
— Ты больше никуда не уедешь?
— Нет. Тебя же и на минуту без присмотра оставить нельзя!
В дверь раздался тихий стук, и после разрешения Рана на пороге возникла… Тиника!
— Доброе утро, Ваша Милость!
— Тиника! Откуда ты здесь?
— Милорд разрешил, и, если вы не против, я бы хотела остаться с вами…
— Я не против! Я очень рада!
— Миледи, я принесла вам завтрак, — Тиника повернулась и забрала у кого-то за дверью большой поднос.
— Поставь на стол, — указал Ран, — я покормлю миледи сам.
— Спасибо, Тиника, — улыбнулась я девушке. Я действительно была очень рада, что она согласилась поехать со мной.
— Ран, — обратилась я к мужу, когда дверь за Тиникой закрылась, а мне была вручена большая чашка с наваристым бульоном, — А Тиника может стать моей камеристкой?
— В принципе, да. Выдадим ее замуж за кого-нибудь из дворян…
— Ран! А без замужества никак?
— Да не пугайся ты так! Никто насильно ее выдавать не будет. Просто про нее уже Костанс спрашивал, и еще кое-кто из стражи интересовались…
— Ой, Ран, а ее не…
— Нет, я свою метку поставил, ее никто не тронет.
— А что это за метка? А как ее ставят?
— Эль!… - вздохнул муж, — Допивай бульон, потом расскажу.
— Спасибо, я больше не хочу, — протянула я ему чашку.
— Не буду рассказывать, пока не допьешь! — заупрямился Ран, и мне пришлось все доесть. Иногда в своем упрямстве он бывает просто невыносим!
— Вот! — показала я ему пустую чашку, — Рассказывай!
Ран рассмеялся и поцеловал меня:
— Вот можешь же быть послушной!
— Ран! Не отвлекайся!
— Все-все-все! Рассказываю! — при этом мне в руки всовывается кружка с отваром, — Ты только пей! Метка ставится на людей, которые находятся под охраной кого-либо из высших вампиров, в данном случае, под моей. И никто из высших и тем более новообращенных не посмеет даже прикоснуться к тем, на ком стоит метка.
— Это понятно… А как она ставится? — почему-то этот вопрос волновал меня больше всего… Я помнила, что магия вампиров основана на магии крови, и помнила, как буквально заставила Рана слизнуть свою кровь…
— Смешиваются две капли крови и добавляются в вино, которое выпивает тот, на кого ставится метка.
— И этого достаточно? — я уже напредставляла себе жуткий кровавый ритуал…
— Вполне, так что не переживай за Тинику.
— Ран, а сейчас сколько времени? Тиника сказала утро…
— Утро и есть. Сейчас около четырех, только что туман опустился.
— А я так погулять хотела…
— Я отнесу тебя в беседку. Только давай договоримся, ты не будешь пытаться сегодня сама вставать.
— А завтра?
— Эль… Куда же ты все время спешишь?
* * *
Герцог сидел в беседке над рекой и прижимал к себе самое дорогое, что было у него в этой жизни. Элен, его маленькая Эль… Если бы кто-нибудь еще два месяца назад сказал ему, что он будет сходить с ума из-за обычной человеческой женщины, он бы в лучшем случае рассмеялся в ответ. А в худшем, мог бы расценить это как оскорбление… И вот теперь он держал ее на коленях, прижимал к себе ее такое хрупкое тело, и был безумно счастлив, что она поправилась и что с ней ничего не случилось… Элен рассказывала, как провела последние недели в поместье, сколько ягод они со служанками собрали, и какое чудное варенье из них сварил их повар…
