Лион встал за спинкой моего кресла и положил руки мне на плечи, я прижалась щекой к его руке… Мне казалось, что певец на сцене поет только для нас…

— Пойдем, любимая, Олиель никогда не поет больше одной песни на бис… — вывел меня из задумчивости голос Лиона. А зал между тем опять бушевал, но сцена оставалась пустой. Постом декорации вновь поменялись — это был какой-то роскошный и помпезный зал.

— Ли, смотри, сейчас еще что-то будет! — остановилась я у края стола.

— Дорогая, сейчас будет обычное полуночное выступление кордебалета.

— Ли, я хочу посмотреть!

— Нет, дорогая, — усмехнулся муж, — вот это я тебе позволить точно не могу! Пойдем, пойдем, — поторопил он меня.

Перед самой дверью я еще раз бросила взгляд на сцену. Да… Костюмы «кикиморок» были просто одеянием монашек по сравнению с тем, что было надето на танцовщицах сейчас…

— Лерония! — начиная сердиться, выдернул меня из ложи Лион, — Поторопись!

В маленькой комнатке нас ждал слуга с нашими плащами, Лион накинул мне на плечи мой плащ, надел на меня капюшон, за маленькой дверцей оказалась крутая винтовая лестница, спустившись по которой мы оказались у бокового подъезда, где нас уже ждала наша карета.

— Лион, а куда ты так спешишь? — спросила я, когда мы уселись и кучер тронул лошадей.

— Ния, ты видела, какой узкий этот боковой проезд? — чуть усмехнулся муж.

— Да, но какое это имеет отношение к твоей спешке?

— Видишь ли, в Кабаре кареты всегда подаются по номеру ложи, вне зависимости от чинов и званий посетителей. Так вот за нами должны были подать карету Его Величества. Ты хотела заставить ждать Его и Ее Величества?

— Ой, а они тоже были на этом концерте?

— Конечно! Только не вздумай с кем-нибудь обсуждать это представление — благовоспитанные леди…

— Знаю, знаю! — рассмеялась я, — Сидят вечерами дома и вышивают салфеточки!

— Ну, уж в Кабаре не ходят точно! — муж обнял и поцеловал меня.

— Лион, а мы можем сегодня не возвращаться в замок?

— Ты хочешь переночевать здесь?

— Да…

— Только учти, я всех слуг отпустил, кофе утром будешь варить сама!

— Договорились!

В своем городском доме мы бывали довольно редко — обычно, если собирались на какой-нибудь столичный прием или в Королевский театр. Да и использовали его больше как «перевалочную базу» — выйти из портала, переодеться, дальше к месту назначения добирались на карете… Автомобили так и не прижились в столице… Но время нашего прибытия всегда было известно слугам, и дом всегда сверкал огнями, встречая нас. Сейчас он был непривычно тих и темен. Лион зажег небольшой магический огонек, который медленно поплыл перед нами, освещая лестницу и анфиладу комнат, что вели к спальне. Привычные при ярком освещении вещи вдруг стали таинственными и загадочными в мерцающем свете голубого шарика…

— Ой! — испуганно дернулась и прижалась я к мужу, когда совсем рядом со мной раздался вдруг жуткий скрип. В следующее мгновение мы громко рассмеялись — этот скрип, как и обычно, издавали старые вечно отстающие напольные часы перед тем, как начать отбивать очередной ровный круг. Лион подхватил меня на руки и буквально в несколько шагов донес до спальни.

— Любимый, — обняла я мужа и прижалась к нему всем телом, едва он поставил меня на ноги.

— Любимая, — услышала в ответ, его губы легко и ласково коснулись моих, а руки одним неуловимым движением распустили волосы и прижали еще крепче… Я ловила губами его нежные мимолетные поцелуи, а он, удерживая меня одной рукой, второй медленно избавлял от одежды. И каждое случайное касание рукой моей кожи отдавалось во мне все нарастающим желанием. Мои руки уже давно сползли с его плеч и пытались, правда, безуспешно, разобраться с непослушными пуговицами на сюртуке.

— Не надо, — поймал он мою руку и поднес ее к губам, целуя каждый пальчик по-очереди, — они слишком тугие для твоих пальчиков…

— Но я хочу… — прошептала я, тая от его прикосновений, особенно, когда он развернул мою руку и коснулся губами ладошки…

В следующий миг сюртук упал к нашим ногам, следом за ним с меня соскользнуло платье. Лион положил мою руку себе на плечо и опять прижал меня, одновременно впиваясь в мой рот страстным поцелуем. Через тонкий батист нижней рубашки я чувствовала жар его тела, но мне хотелось прижаться еще ближе. Я скользнула рукой по его груди, расстегивая пуговицы на рубашке, Лион потянул вниз тонкие лямочки с моих плеч. Ах, прикоснулась я обнаженной грудью к его груди, горячая волна прокатилась по всему телу. Он чуть отклонил меня назад, заставляя прогнуться и прижаться к нему бедрами, его губы оставляли влажную и холодящую дорожку, спускаясь по моей шее все ниже и ниже… У меня перехватило дыхание, когда его губы нашли сосок, а язык медленно обвел его по кругу…

— Ах, Ли… — только и смогла простонать я, закручиваясь в совершенно невообразимом водовороте…

Его рука скользнула мне на бедро и расстегнула подвязку, а потом медленно, поглаживая обнажаемую ногу, стала спускать чулок вниз. Еще одно движение и моя нога уже лежит у него на поясе, а чулок спускается все ниже… Ох, а когда же он успел снять брюки — где-то на грани сознания мелькнула мысль и была тут же забыта за ненадобностью… Какие сладкие у него губы… Ой, моя вторая нога так же отрывается от пола и освобождается он ненужного чулочка… Не прерывая поцелуй, меня бережно укладывают на кровать… Ох, Ли… Ну что же ты медлишь, выгибаюсь я ему навстречу…

— Не спеши, родная, не спеши… — шепчет он мне, отправляясь вновь путешествовать по моему телу. А я и не спешу, пытаюсь простонать я, я уже просто умираю от желания…

— Ли, ну пожалуйста… — и сладостный вихрь врывается и накрывает меня, унося далеко, далеко…

Следующие несколько дней промелькнули совсем незаметно. В инстант я, конечно же, проспала уход Лиона на службу… Зато связалась по ларисту с Лат, и мы с ней очень недурно провели время, шатаясь по столичным магазинчикам…

Вечером Лион заехал за мной в особняк, обозвал прогульщицей, ласково поцеловав при этом, и возвернул в замок. Следующие два дня прошли в учебе, Брайс, правда велел не появляться у него еще с неделю, но лучше бы я поехала в госпиталь… Холь совместно с бабушкой просто замучили меня вопросами о подготовке приема на следующей неделе… Ну, не все ли равно, какой сервиз будет стоять на столе у взрослых, а какой на детском! «Феа, у Николь вся посуда чистая! Да, все сервизы с вензелями! Нет, я не забуду заговорить посуду для детей! Да, Лион мне поможет!»

«Маленькая, господин Торхин обещал испечь самый большой торт. Да, с розочками. И с цукатами. И с орешками. И свечи мы поставим. Нет, раз ты не хочешь, повидла не будет. Да, шоколадки будут. Да всем хватит. И розочек всем хватит. И цукатов. Родная, но свечек будет только пять!»

И так по кругу в течение двух дней с небольшими вариациями…

— Лион, — взмолилась я вечером клибано, — можно я следующую неделю поживу где-нибудь в другом месте?

— Ния, но у нас же через неделю прием?…

— Дорогой, я с ними просто не выдержу! Они меня доконают! Тебе хочется перед приемом поднимать мой хладный трупик?

— Хорошо, — усмехнувшись, поцеловал меня Лион, — я поговорю с Феа, что бы она не очень к тебе приставала. Но тогда через неделю ты мне все доложишь… Ния, это очень сложный и очень важный прием… На нем будут присутствовать венценосные особы двух государств… Это, если не считать Лат… Этикет должен быть полностью соблюден…

— Да, дорогой… Я знаю, дорогой… — тяжело вздохнула я. Вот уж воистину — путь в ад вымощен благими намерениями! И дернул меня тогда пьяный гоблин придумать этот совместный праздник!

Вечер ферте… Лион сидит в кресле у камина и перебирает свои бумаги… Я хотела уйти к себе в кабинет, но он меня не отпустил… Мотивация? «Алок откроет портал сюда, ты разве не хочешь его встретить?». Я? Я не хочу уже ничего! Я боюсь! Я ничего не понимаю! «Ния, дорогая, что ты так волнуешься? Мы договорились на одиннадцать кругов. У тебя еще полкруга в запасе. Сядь, почитай „Зельеварение“, ты про зачет не забыла?» Боги! Вразумите меня! Мой муж, мой законный муж так спокойно отдает меня… любовнику? И еще просит меня не волноваться?