Дианта посмотрела на толпу и улыбнулась.

— Действительно, подобное несправедливо. Сейчас я не могу ничего изменить. Но… — Дианта перевела взгляд на Лусинду. Казалось, что она насквозь видела её игру. — На празднике Подношения во время провозглашения главы мы может возобновить старую традицию. Я не буду возражать.

— Как будто мне кто-нибудь позволит это сделать, — нахмурилась Лусинда.

— А вы попробуйте, — сказала Дианта, продолжая мило улыбаться, словно ранее сказанные слова её совершенно не задели. — В конце концов, вы сами упомянули старые традиции. И согласно им только на провозглашении можно сместить меня с поста главы, — Дианта опять повернулась к толпе. — Это может сделать любой желающий. Я не буду возражать.

— Вы, может, и не будете, но разве это гарантирует справедливость и безопасность? — Лусинда многозначительно взглянула на Дианту, намекая, что та не единственный член семьи Спириус. И кто сможет остановить, например, её влиятельного отца, если тот вдруг решит выместить злобу на обидчике его любимой дочери.

— Я прослежу за этим. В конце концов, на кону стоит моя репутация, — легко отмахнулась от её слов Дианта.

Не удержавшись, Лусинда скептически хмыкнула.

— Некоторым такое просто не понять, — насмешливо заметила первая девушка.

На самом деле Лусинда понимала. Именно из-за её собственной репутации она не могла ничего возразить. И именно репутация Дианты и придавала словам принцессы большой вес.

— Или может великая и ужасная Лусинда Патриция просто испугалась? — решила поддеть её и вторая девушка.

— Не стоит, — мягко остановила её Дианта.

— Испугалась? Я? — Лусинда усмехнулась, а потом громко заявила: — Так вот, я, Лусинда Патриция, публично заявляю, что принцесса Дианта главой праздника не будет!

И, развернувшись, она быстро пошла прочь, не давая Дианте и слова сказать. На самом деле это больше всего было похоже на бегство. Лусинда понимала, что даже её последние слова та могла перевернуть в свою пользу. И это в принцессе раздражало больше всего. Практически никогда ей не удавалось выиграть у неё в споре. Она словно видела все намерения и планы Лусинды насквозь. И сегодня, может быть, вообще ничего не получилось бы, если бы рядом с Диантой не было бы двух её глупых подруг.

А вечером Лусинда получила две записки. Одну от Пауло. Он сообщал, что рано утром он пришлёт человека с инструкциями, когда и где именно Дианта собирается совершить своё покушение, а также когда именно Лусинде стоит вступить в игру.

Лусинда удовлетворённо улыбнулась. Пока всё шло по её плану. И если всё удастся, то, возможно, одной стрелой ей удастся убить не только двух зайцев, но и пару куропаток.

А вторая была от Рафаэля. Он узнал об её ссоре с Диантой и хотел встретиться. С одной стороны это радовало, он впервые лично просил о таком, а с другой злило, потому что поводом послужила ненавистная принцесса.

Послание от Рафаэля Лусинда проигнорировала. Сейчас не было времени ему всё объяснять. К тому же он бы никогда не согласился бы с её планом. В конце концов, это ведь ставило под угрозу жизнь его драгоценной Дианты. И… Лусинда вздохнула, она не знала, насколько для Рафаэля важна её собственная жизнь. Может быть, как раз на празднике подношения она и выяснит это.

Поэтому лучше всего ему всё объяснять, когда всё закончится. Если будет что объяснять.

Записке Пауло Лусинда уделила гораздо больше внимания. Сейчас был самый важный этап её плана. Но единственное, что она могла сейчас, это ждать. Всё было в руках Стига. Стоило ему только один раз ошибиться и всё, её план провалится, даже не начавшись. И поэтому, как не убеждала себя Лусинда, как бы не пыталась себя хладнокровно вести, почти всю ночь она не могла сомкнуть ни глаза.

Но на удивление утром она чувствовала себя вполне бодро. Едва солнце осветило крыши домов Офире, Лусинда готова была начать действовать.

Безжалостно растолкав сонную рабыню, что дежурила возле спальни, Лусинда приказала ей сразу же доложить, если кто придёт в их дом. А затем, позвав остальных личных рабынь, принялась одеваться. Пожалуй, так тщательно она не наряжлась даже на встречу с Рафаэлем.

Едва Виттелия успела наложить ей макияж, как доложили о прибытии бойца Федерика.

Лусинда улыбнулась. Значит Стигу всё же удалось убедить Пауло. Хотя трудно даже представить, как он это сделал. Ула, что в этот момент как раз стояла напротив её, замерла. Она словно превратилась в натянутую струну, чуть коснёшься, и лопнет. Действительно, влюблённые люди представляют из себя довольно забавное зрелище. А потому Лусинда решила взять Улу с собой. Даже в такой день немного развлечения не повредит.

— Сейчас я представляю Пауло Сантоса… — произнёс Ситиг увидев их.

Лусинда слушала его, краем глаза следя за Улой. Та даже и не пыталась скрыть свои эмоции: там были и радость встречи, и сожаление, что ей приходиться молча стоять в стороне. Но сам Стиг гораздо лучше контролировал себя. Со стороны даже трудно было понять, что он вообще знаком с Улой.

— Что ж, надеюсь, что у Пауло есть хорошие новости для меня.

— Да, вот подробные инструкции.

Лусинда взяла протянутую ей бумагу и неторопливо прочитала записи.

— Не такие уж они и подробные, — недовольно сказала она. В записке всего лишь было указано место и время, когда она должна была начать действовать. Пауло вроде бы оставлял ей свободу действий. Но так ли это было на самом деле?

— Хорошо, — наконец сказала Лусинда, оторвавшись от записки. — А как насчёт нашего второго дела?

— Раз я здесь, то всё получилось, — самоуверенно улыбнулся Стиг.

Лусинда недовольно поморщилась. Подобное поведение мужчин всегда выводило её из себя. Но сегодня ей приходилось сдерживаться.

— Показывай, — коротко сказала она.

— Здесь? — удивился Стиг.

— Почему нет? Это самое безопасное место.

В этом доме было полно лишних глаз и ушей. Но в то же время Лусинда была уверена, ни один раб не посмеет разносить слухи о происходящем здесь. Её отец порой казался очень мягким человеком. Но в гневе он бывал более страшен, чем Лусинда. Хотя в самом Офире в это мало кто мог в это поверить. В мир редко выносилось то, что происходило за закрытыми дверями дома Патрициев.

— Хорошо, — согласился Стиг. В таких вопросах он предпочёл довериться Лусинде.

— Ну так как? — кажется она начинала терять терпение.

— Мне удалось достать только это, — Стиг протянул камень по форме напоминающий куб. — Тот, который вам приглянулся, слишком хорошо охраняется.

— И какие у него свойства? — спросила Лусинда. До настоящего эксперта по камням ей было далеко, в конце концов, меченной она не была. Но и так она с первого взгляда могла понять, что камень в руках Стига очень ценный.

— Это камень Терра, — спокойно ответил он.

— Шутишь? — усмехнулась Лусинда. Было трудно поверить, что у Сантосов было такое сокровище. И ещё более трудно было поверить, что Стиг смог вот так запросто его стянуть.

— Нет, — спокойно произнёс тот. — И свойства этого камня мне действительно не известны. Знаю только, что его всегда таскал с собой Пауло. Но думаю, он будет не хуже огненного камня из кабинета Рикардо.

Лусинда взяла камень и задумчиво взглянула на него. Огненный камень Рикардо действительно был уникальным. Даже в её семье Патрициев не было ничего похожего. Но камень Терра! Откуда у Сантосов столько сокровищ?

— Мне нужно некоторое время, чтобы его изучить, — задумчиво произнесла Лусинда. Каким бы могущественным этот камень не был, она не сможет его использовать, если не будет знать его свойств.

— У нас ещё есть пару часов, — сказал Стиг. — Я специально пришёл пораньше.

Лусинда взглянула на Улу. Кто как не клейменная сможет разобраться со всеми тонкостями такого камня. Рабыня кивнула, хотя можно было заметить, что с гораздо большим желанием она бы провела время со Стигом.

Лусинда понимала, что надо действовать быстро. Скоро времени на колебания и размышления у неё не будет. Она не могла появиться на площади возле храма богини Сапенции слишком рано. Рафаэль, который тоже будет там, может что-нибудь заподозрить. В конце концов, о ссоре ему известно, да и любой догадается, что она появилась там не ради праздной прогулки. К тому же ей надо было всё провернуть так, чтобы и Пауло не понял раньше времени, что она действует вовсе не по его плану. И… На самом деле существовало очень много людей, которые захотели бы остановить её. А потому и опаздывать она не могла. Время должно было быть рассчитано идеально.