— А в Россию зачем прибыли?

— Я на самом деле представляю Королевское общество…

— Майкл, прошу вас! Я верю в то, что вы его официально представляете. Вы мне только скажите: вы за бриллиантом или нет?

Майкл моргнул и спросил:

— За каким бриллиантом?

— Вы что, не слышали про бриллиант?! Тогда что вы тут делаете?

— О каком бриллианте идет речь? Я знаю про ожерелье с рубинами. Там не было никакого бриллианта!

Так…

Я раскрыла рюкзак, с которым хожу, и извлекла из него пачку фотографий.

Первой показала фотографию Николая Рудольфовича Миллера, отца Лили, и спросила, знает ли господин Веллингтон, кто это. Он знал, но только видел деда Миллера на фотографиях. Он также знал, что Лиля очень любила отца и что он недавно скончался.

Второй я показала фотографию Шурика Миллера. Веллингтон знал, что это брат Лили. У них общий отец, фотографию которого я только что показывала, и разные матери.

Третьим я показала неизвестного мужика, найденного в могиле Миллера вместе с Мигелем Алонсо-Прохоровым. Майкл Веллингтон не смог скрыть своего удивления. Значит, точно не шпион. Шпионов специально обучают «держать лицо», а курсы для частных детективов обучение этому навыку в программу не включают.

— Он мертв? — Майкл поднял на меня глаза.

Я кивнула и спросила, был ли Майкл знаком с этим мужчиной. Теперь кивнул Майкл. Я подумала, что сегодня порадую друзей из правоохранительных органов. Они меня регулярно на трупы приглашают, вот и я к ним с ответной любезностью.

Майкл сообщил, что этого человека звали Джеймс Боланд и они учились вместе.

— Где? — спросила я.

Майкл молчал, неотрывно глядя на фотографию.

— В разведшколе? — наугад спросила я.

Веллингтон дернулся. Значит, шпион? Или неудавшийся?

— И из вас не получилось Джеймса Бонда, а из его тезки Боланда получился? — продолжала я говорить совершенно спокойно, будто бы мы вели светскую беседу.

— Я не могу об этом говорить.

Майкл неотрывно смотрел на фотографию, я продолжала задавать вопросы.

— Вы продолжаете работать на МИ6? Или по каким-то причинам ушли, переквалифицировавшись в частные детективы?

— Я не окончил школу Джеймсов Бондов. — Веллингтон улыбнулся и поднял на меня глаза. — Я всегда любил женщин, виски и пиво. Я голым купался в фонтанах после побед «Арсенала» и сборной Англии, я… В общем, оказалось, что я непригоден быть «На секретной службе Ее Величества». Да и мне не хотелось ловить террористов или искать смертоносный вирус, способный уничтожить человечество, в секретной лаборатории в Альпах[4]. Вообще я все представлял несколько по-иному, а когда столкнулся с реальностью…

— А частным детективом вам нравится работать?

— Да, — кивнул Майкл. — Конечно, бывают и совершенно неинтересные дела, но бывают и захватывающие. И я все-таки получил неплохую подготовку. Мне никогда не хотелось стать банкиром, инженером или офисным клерком. Я всегда хотел вести жизнь «свободного художника», не ограниченного никакими рамками.

— А ветеринаром не хотели стать? Собак лечить?

— Нужно долго учиться. А долго учиться мне тоже не хотелось.

В общем, лентяй, бабник и пьяница, который хочет пить, гулять и развлекаться. Да уж, «повезло» Лиле.

Четвертой я достала фотографию Роберта Литтлджона.

— Его знаете?

Майкл кивнул и тяжело вздохнул.

— Он доставил вам много хлопот?

— Он массе людей доставил много хлопот. Он и его отец.

— Вы имеете в виду биологического?

— Вы и это знаете? Ах да, меня о вас предупреждали. Конечно, биологического.

— Великобритания планирует выдачу банкира Московцева России? Или хотя бы выдворение его из Великобритании в любом направлении?

— Я некомпетентен отвечать на эти вопросы. Но думаю, что нет. — Майкл помолчал и добавил: — Вы тут про какой-то бриллиант говорили. Если был бриллиант и рядом с бриллиантом оказался Бобик, то бриллиант уже у Бобика.

— И он покинул Россию вместе с бриллиантом?

Веллингтон кивнул. Я задумалась. Мог Роберт Литтлджон поменять бриллиант на стекляшку в руке покойного деда, оказавшегося в могиле вместо Николая Рудольфовича Миллера? Теоретически мог. Какой-то иностранец ходил ночью по Борисоглебскому кладбищу с лопатой. Причем этот иностранец говорил по-русски. Лучше всего на эту роль из замешанных в деле иностранцев подходил Роберт. И могилу он мог раскопать — судя по тому, что я о нем знала, он не был обременен никакими моральными и этическими принципами.

Но кто подменил деда Миллера? Или они действовали на пару?!

Мне эта мысль только что пришла в голову. Конечно, у Николая Рудольфовича был помощник. Не мог он исчезнуть сам по себе. Только я раньше не рассматривала на эту роль подданного Великобритании, молодого авантюриста Роберта Литтлджона. Но почему бы и нет? Нельзя исключать связь банкира Московцева с Николаем Рудольфовичем. Они вполне могут быть давно знакомы. Нельзя исключать, что они оказывали друг другу услуги по своей специальности. А сейчас, поскольку сам Московцев в Россию въехать не может, он прислал своего сына.

Я не думала, что Миллер, как Джульетта, выпил яд из цветков лютика, приобретенный у какого-нибудь современного аптекаря Лоренцо, или другое подобное средство, вызывающее резкое сужение сосудов и, соответственно, глубокое обморочное состояние. Я считала, что изначально хоронили не того мертвого старика. У нас все-таки XXI век. Но изначально Лиля могла положить в руку этому старику настоящий бриллиант. А потом они его подменили. И заодно закопали «испанца» Мигеля Алонсо-Прохорова вместе с Джеймсом Боландом, как оказалось, сотрудником внешней разведки Великобритании. Миллеру срочно требовалось избавиться от притязаний свалившегося из девяностых бывшего партнера и английского разведчика. Но почему английский разведчик впился в горло «испанцу»?

Или Миллер со старым другом Алонсо-Прохоровым хотели избавиться от одного разведчика? Но у того оказалась аллергия на некое средство (например, найденное в склепе), и он успел утянуть в могилу одного из недругов. Миллеру ничего не оставалось, как закопать их обоих в «своей» могиле. А Роберт Литтлджон за ним следил — и прибыл с лопатой на кладбище, чтобы проверить, что закопал объект.

— Что вы ищете в России, Майкл?

— Уже нашел. Благодаря вам.

— Что вы нашли?!

— Кого. Джеймса. Ко мне иногда обращаются мои… несостоявшиеся коллеги. Они спросили, не хочу ли я съездить в Россию. Ведь я немного говорю по-русски и активно учу ваш язык. Ведь в Лондоне сейчас живет очень много русских и немало дел связано с ними. Знание русского языка открывает новые возможности. И все дела, связанные с русскими, оказываются невероятно интересными. У меня и секретарша русская!

Я вопросительно посмотрела на Майкла.

— Да, моя любовница. Язык лучше всего учить «на подушке» — выражение такое есть. Означает: в быту, при совместной жизни. Мы не живем вместе, но проводим вместе много времени, и я учу язык. И мои несостоявшиеся коллеги знали, что в Королевское общество защиты животных регулярно приходят запросы из России — ваши зоозащитники просят помощи, денег. Как раз пришло письмо от Лили. Все совпало. Официально я здесь от Общества, оно оплатило мой билет и карманные расходы. И я на самом деле частный детектив. Если бы ваши спецслужбы захотели проверить меня, то увидели бы, что я — тот, за кого себя выдаю.

— То есть вы приехали под прикрытием Королевского общества защиты животных, но на самом деле искать Джеймса Боланда и ожерелье? Так?

Майкл кивнул.

— А на секретную службу вы работаете бесплатно? За идею? Или потому, что у них на вас есть компрометирующие материалы?

— Да какие компрометирующие материалы? Я же не собираюсь в политику. И вообще не ищу публичности. Так что до моих пьянок и гулянок никому нет дела. Вам же, Юлия, ваши знакомые из правоохранительных органов помогают в вашей работе? И вы помогаете им? Ни вы им не платите, ни они вам, так?