– Это мой верный слуга. Его зовут Рыжий Дик. Он четыре дня провёл возле замка Грегари, сидя в укромном месте, откуда мог хорошо наблюдать за всеми, кто входит или выходит из замка. Давай Дик, расскажи его светлости, герцогу, что ты увидел три дня назад, – и он подтолкнут слугу в бок.

Тот, недолго думая, затараторил.

– Ну, вот. Сижу я уже четвертое утро, а надо сказать, что ночи уже стали совсем холодные, невозможно даже на часок вздремнуть, холод пробирает до самых костей.

Герцог поморщился. Сэр Уостер снова пнул словоохотливого слугу в бок, давая понять тем самым, чтобы он поменьше болтал, а рассказывал по существу, что видел.

– Ну, вот, – продолжал, опомнившись Рыжий Дик, еще больше ссутулив плечи. – Сижу я и вижу, скачет по дороге, что есть мочи, монах на гнедой лошадке прямо к воротам замка лорда Грегари. Да было то оно ничего, если б монах этот не показался мне очень знакомым. А видел я его раньше в Ноттингемском аббатстве при нашем архиепископе. И подумал я тогда, а что может делать монах из аббатства в этом замке, да ещё ранним утром. Ну, вот я и рассказал это всё сэру Уостеру.

– Да, – задумался герцог, – очень интересный рассказ ты нам поведал здесь, Рыжий Дик. А, действительно, почему монах Ноттингемского аббатства скачет во весь опор к замку лорда Грегари и именно, после ночного тайного совета у нашего архиепископа, мэтра Доне?

Вопрос, заданный герцогом повис в воздухе. Ни у кого из присутствующих не хватило смелости развить дальше его мысль. Герцогу пришлось продолжить самому.

– Есть два ответа на этот вопрос. Либо у мэтра Доне есть кто-то, кого он хочет держать в курсе всех государственных дел, либо в замке Грегари находится тот, кто хочет сам быть в курсе всех государственных дел. И это может быть только один человек.

В комнате повисла зловещая тишина. Лицо сэра Уостера окаменело. И только одна мысль пронзила его мозг насквозь: король! Но он тут же поспешил с ней расстаться, уж больно всё походило на сказку.

За всем этим разговором никто не услышал, как в соборе уже закончилась служба, и многочисленная толпа горожан шумно хлынула на соборную площадь смотреть развлечения, приготовленные для них самим герцогом. В комнату за алтарём после часового молебна вошёл уставший архиепископ. Увидев герцога и всех непрошеных гостей в своей комнате для переодевания, он очень удивился.

– Ваша светлость, могу я узнать, чем вызвано здесь столь высокое собрание? – Он тяжело опустился в своё кресло. Его верховный сан позволял сидеть в присутствии герцога, но не позволял сидеть в присутствии короля. Тем самым герцог почувствовал немой укол в свой адрес. Неужели эта полуразвалина решила предпринять заговор против его, герцога, уже почти нового короля Англии?

– Да, ваше высокопреосвященство, я могу объяснить. Но сначала, я хотел бы задать вам один простой вопрос, – и герцог слегка поклонился. Мэтр Доне кивнул головой, давая понять, что готов слушать.

– А скажите-ка мне, любезный мэтр Доне, кто сейчас находится в замке достопочтенного лорда Грегари?

– Вы шутите, герцог? – священник привстал в кресле, – мало того, что этот сумасшедший сэр Джо Грегари заморочил мне голову своей строптивой племянницей, так ещё и вы, ваша светлость, будете меня просить заключить эту несчастную в монастырь? – архиепископ начинал злиться.

– Нет, ну что вы, ваше высокопреосвященство. Я просто желаю знать, кто сейчас там живёт. Вот и всё. – Герцог улыбнулся очаровательной улыбкой, но старый священник знал, что такая улыбка означала грозу, бурю, шторм и всё одновременно.

– Насколько я знаю, сейчас там никого нет. Все мужчины ушли в поход вместе с королём ещё пять лет назад. Но в замке осталась дочь лорда Грегари, Габриэлла-Клод Грегари.

– Кто она, замужем? – Быстро проговорил герцог, перебивая священника. Тот поморщился, но ответил.

– Кто она, я не знаю. Но знаю точно, что она не замужем, старая дева. И лет ей уже около тридцати.

– И вы утверждаете, что незнакомы с ней? – уже более спокойно спросил герцог.

– Я знаю о ней только понаслышке от её дяди, сэра Джо Грегари. А с ней лично я незнаком.

– Хорошо, – проговорил герцог, – значит познакомимся. – И уже обращаясь к сэру Уостеру, приказал. – Я хочу видеть леди Грегари на балу в это святое воскресенье. Отвезите ей приглашение, сэр Уостер, ведь до бала осталось всего три дня, а леди должна ещё приготовить себе платье.

Несчастный сэр Уостер от этих слов просто позеленел, у него онемел язык, и отнялись ноги. В его глазах застыл только один вопрос: «Почему я?» Мэтр Доне помнил о неудачной попытке рыцаря привезти племянницу сэра Грегари в Ноттингемское аббатство и ему искренне стало жаль беднягу. Он незаметно улыбнулся.

Герцог, наоборот, не знал о том, что сэр Уостер уже имел честь познакомиться с леди Габриэллой, поэтому он не заметил ничего странного в поведении своего вассала, а развернулся и вышел из комнаты, оставив мэтра Доне в недоумении. За ним вышел и его слуга Беркен. Архиепископу ничего не оставалось делать, как перевести взгляд на сэра Уостера.

– Что здесь произошло? – видя состояние рыцаря, он обратился к его слуге. – Дай ему вина из кувшина. Бедняга совсем дар речи потерял.

Рыжий Дик поднёс кубок с вином хозяину, тот не стесняясь присутствия духовного лица, залпом осушил его и издал стон, похожий на собачий лай. Ноги его подкосились, и рыцарь медленно погрузился в кресло, стоящее позади него. Неожиданно он опомнился и громко заорал на слугу.

– Беги скорее за слугой герцога. Пусть он напишет это чертово приглашение леди Фурии. И немедленно возвращайся! – Рыжий Дик тут же исчез за дверью, и только сейчас сэр Уостер понял, что упомянул чёрта в соборе, при священнике, да ещё сидя в его присутствии. Он вскочил с кресла как ужаленный целым пчелиным роем.

– Ради всего святого, ваше высокопреосвященство, простите мне мою вольность. Этот ужасный поступок я сделал не по злому умыслу. Прошу вас, простить меня.

Мэтр Доне улыбнулся.

– Я уже так стар, сэр Уостер, что порой начинаю не замечать плохих поступков своих прихожан, – и, помолчав, добавил, – или делаю вид, что не замечаю.

– Благодарю вас, – рыцарь поцеловал, протянутую руку священника. Его грех был прощён.

– Так, что же здесь всё-таки произошло? Может, вы мне объясните?

Рыцарь засомневался, стоит ли рассказывать архиепископу, что герцог начал подозревать его в заговоре или в измене. Ведь было непонятно, что именно хотел сказать герцог. Но предупредить старика об этих подозрениях, рыцарь счёл необходимым. Он подробно рассказал, кого видел его слуга в замке Грегари, и как к этому сообщению отнёсся герцог. Мэтр Доне, не перебивая, выслушал рыцаря и задумался. Если в его аббатстве был шпион, и уже кто-то знает о предстоящей поспешной коронации герцога, а также о поисках достоверных доказательств того, что король Ричард мёртв, то даже его собственное положение, а только это его сейчас интересовало, было под угрозой. Хотя, если хорошо подумать, то кого это удивит: короля нет уже пять лет, страна на гране войны, и кто-то должен занять его место, так почему этим человеком не может быть брат короля. Но что-то подсказывало старому лису, что неспроста герцог так забеспокоился о каком-то монахе, да ещё эта леди Габриэлла. При воспоминании о женщине священник достал из небольшого, потаенного кармана рясы маленькую свернутую записку, осторожно развернул её и прочитал. Герцогиня просила его о встрече. Только этого ему сейчас и не доставало: вытирать слёзы капризной леди! Его взгляд остановился на маленькой статуэтке Святой Девы Марии, стоящей на столе, и он мысленно попросил у неё защиты, затем обратился к рыцарю, который также был погружён в свои мысли, как и священник.

– Я прошу вас, сэр Уостер, сесть в это кресло, и на время забыть, что я являюсь архиепископом Святой церкви, и попрошу вас налить мне немного священного напитка.

Рыцарь наполнил золотой кубок, подал его священнику и с его позволения сел в предложенное кресло. Мэтр Доне пил маленькими глотками, смакуя каждую каплю янтарного французского вина. Он никак не приучился пить в этой стране эль, и вино ему специально привозили из Пуату. Наконец, согревшись, он проговорил.