– Нет, всё хорошо, Робин. Просто я очень устал, и старая рана разболелась не вовремя, – рыцарь говорил чуть слышно, его лоб покрылся маленькими капельками пота, а тело тряслось в лихорадке. – Я тебя внимательно слушаю, продолжай.

– А в прошлом месяце, когда отец взял меня на ярмарку в Эксетер… – у мальчишки развязался язык, но рыцарь его уже не слушал.

Под тихий шум дождя и рассказ ребёнка он проваливался в глубокий колодец сна, и ноющая боль постепенно его отпускала. Ему снились черные стены подземного каземата, глухое бряцание тяжелой цепи и кандалов, крик ночного сторожа и звериный оскал стражников, а ещё полная чаша чистой родниковой воды. Пить…

– Пить, – повторил во сне рыцарь.

Робин потряс его за руку.

– Рыцарь, сэр рыцарь, проснитесь, проснитесь. Вы меня совсем не слушаете.

Он очнулся. Кругом темнота. За те несколько минут покоя и сна, вокруг него уже наступила глубокая ночь. Ужасно хотелось пить, в груди всё горело огнём.

– Всё хорошо, Робин, – язык еле ворочался, ноги стали тяжелыми, правая рука затекла.

– Да нет же, я вижу, что вам очень плохо, – встревоженно проговорил мальчик. Он придвинулся почти вплотную к его лицу. – Если бы вы только смогли сесть в седло, то я бы показал дорогу к замку, а там леди Габриэлла. Она поможет вам. Она всем помогает. Заклинаю вас всеми святыми, сэр рыцарь! Пожалуйста, давайте попробуем, я вас поддержу, – мальчик не на шутку разволновался. Ему понравился незнакомец, его похвала и то уважение, которое он проявил к нему. Мальчику очень хотелось помочь. Его охватывал страх от одной только мысли, что рыцарь может умереть в этом шалаше рядом с ним.

– Ну, пожалуйста, попробуйте встать, – всхлипывал Робин, пытаясь приподнять незнакомца за тяжелые плечи.

– Хорошо, Робин. Я попробую. Ты очень мал, чтобы помочь мне. Давай я сам.

Превозмогая острую боль в боку, и уже ничего не видя перед собой, опираясь на маленькие тщедушные плечи ребёнка, он встал и, шатаясь, вышел из шалаша. Робин не побоялся отвязать огромного коня и подвести его к рыцарю. Собрав последний остаток всех своих сил, тот сел в седло, втянул туда же мальчика, посадив его перед собой, и направил поводья в ту сторону, куда показал Робин.

Ехали они долго, дождь уже кончился. Бледная луна выплывала из-за туч и время от времени освещала убогие лачуги, заброшенные овчарни. Где-то истошно лаяли псы. Где-то рядом было селение, были люди, но вокруг ничего не было видно, густой туман от болот заполнял все впадины, низменности, стелился по тропе, не давал сбиться с пути. Вдруг неподалёку мигнул огонёк. Робин воскликнул:

– Это замок! Уже, совсем рядом, держитесь, сэр рыцарь. Только держитесь…

Подъехав к воротам замка, Робин спрыгнул с коня, упав на землю прямо в лужу, но, даже не заметив этого, подбежал к двери внутри ворот и что есть мочи стал колотить своими кулачками о железную обивку. Через несколько минут голос за воротами грубо спросил: «Кто там и что надо?». Мальчик, видимо, был знаком со сторожем, потому что не испугался, а быстро что-то проговорил, и дверь открылась, а за ней и ворота. Рыцарь въехал во внутренний двор замка. Из-за темноты ничего нельзя было толком увидеть, только было слышно, что где-то в глубине двора залаяла собака и открылась ещё одна дверь, послышались быстрые шаги. Робин встретил двух слуг с криком.

– Скорее, помогите ему слезть с коня! Он сейчас упадёт!

Сказал он это вовремя. Всадник покачнулся и медленно, держась за поводья, наклонился вниз, где его и подхватили слуги. Рыцаря бережно отнесли на кухню, как только его положили на пол возле очага, он потерял сознание.

По лестнице вниз торопливо спустилась хозяйка замка, молодая женщина, с факелом в руке. Стук в ворота и голоса во дворе разбудили не только её, но и немногочисленных слуг, находившихся на своей половине замка. Началась суета. Мужчины разводили огонь в очаге, кухарка ставила большой чан согреть воду, её помощница, дочь, несла чистые простыни и целебные настойки трав. Никто из слуг не задавал лишних вопросов, каждый выполнял свою работу, видимо, к появлению подобных гостей здесь уже привыкли. Робин, увидев хозяйку замка, низко поклонился.

– Миледи, я осмелился привести к вам больного рыцаря. Он нуждается в вашей помощи, а вы очень добры и, наверняка, сможете ему помочь.

Леди Габриэлла присела над гостем. Он был без сознания, и у него начался жар. Девушка сделала слугам знак рукой. Те осторожно принялись снимать рыцарские латы и доспехи.

– А теперь отнесите его наверх в комнату в левой башне. И разведите там огонь в камине.

Когда четверо слуг с большой осторожностью стали поднимать рыцаря по лестнице, леди Габриэлла принялась допрашивать мальчишку.

– Робин, где ты его встретил? – Она очень хорошо знала маленького сорванца и предположила, что тот впутался в какую-нибудь историю.

– Я здесь ни при чём, миледи! Он сам нашёл меня. Я спокойно сидел в шалаше, вдруг входит он …

– Робин, давай отвечай быстрее и без вранья! – строго приказала хозяйка.

– Да я не вру! – обиделся мальчик. – Пожалуйста, верьте мне. Ему нужна ваша помощь, он… он хороший.

– Допустим, что всё так и было, – леди Габриэлла начинала терять терпение, – скажи хотя бы, как его зовут?

Робин помолчал, подумал и ответил.

– Сэр рыцарь.

– Понятно. Не очень-то много ты знаешь о своём хорошем друге. – Девушка вздохнула и направилась вверх по лестнице.

Робин смотрел ей вслед, полуоткрыв рот, и думал: «Как же его зовут?». Внимание мальчика привлёк рыцарский щит и большой меч, оставленный слугами возле очага у стены. Они то и должны открыть имя незнакомца.

Рыцарь лежал без сознания на широкой кровати под башенным черным окном. Леди Габриэлла со служанкой пыталась, как можно осторожнее, снять тонкую кольчугу, плотно облегающую тело больного. Когда на нём осталась лишь нательная рубашка, пропитанная кровью и дождём, женщина осторожно, распорола её на боку, обнажив старую рану. Шрам, протянувшийся от груди до бедра, был воспалён и кровоточил. Леди Габриэлла обтёрла кровь куском материи и наложила повязку, пропитанную бальзамом. Лекарство снимет воспаление и уменьшит жар. Она попробовала рукой лоб мужчины. Он был влажный и горячий. Леди Габриэлла с любопытством рассматривала лицо незнакомца: впалые щеки, широкие скулы, волевой подбородок покрыт седой щетиной, на левом виске едва заметный шрам. Лицо загорелое, обветренное, волосы светлые и прямые немного не доходили до могучих и широких плеч. Видно было, что мужчина обладал недюжинной силой, был сильным и выносливым воином, хотя на вид ему можно было дать и тридцать, и сорок. Но что-то в его лице ей показалось знакомым. Осторожно коснувшись его лба, она убрала мокрые грязные волосы, пригладила щетину, и неожиданно ей припомнился тот день, когда пять лет назад она вместе с отцом и старшими братьями присутствовала на коронации Ричарда, потомка Плантагенетов. На великолепном празднестве в Йорке в честь нового короля был устроен рыцарский турнир. Габриэлла с отцом хоть и сидела на почтительном расстоянии от шатра, где располагался трон, но смогла хорошо разглядеть лицо молодого короля, когда тот проезжал мимо трибун. Это был незаурядный мужчина высокого роста, статен и широк в плечах. Светлые волосы и голубые глаза только дополняли образ истинного короля. Тогда он был красив. Народ любил своего нового короля, крики: «Да здравствует Ричард! Да здравствует король!», неслись со всех сторон, бароны склоняли головы, чернь ликовала.

Теперь же перед ней он лежал больной, в беспамятстве, в горячке. И что-то едва отдаленное напоминало того красавца, который проезжал по главной улице Йорка, приветствуя своих вассалов. В голове Габриэллы закружился рой мыслей: «Неужели это наш король? Но, говорили, что Ричард погиб в Палестине. А если это ложь, и он вернулся? Тогда почему один, без отряда, без своих верных людей? Может все погибли? А отец? Где отец и братья? Да кто же он, наконец!» Её лицо исказилось в болезненной гримасе. Взглядом она обвила комнату, углы пусты, только вязанка дров свалена возле камина. Больше ничего нет, доспехи и его оружие осталось там внизу на кухне.