1. Двигаясь таким образом, мы достигли крепости, называемой Тилута. Расположенная на середине реки на очень крутой возвышенности, она в равной мере была укреплена как самой природой, так и рукой человека. Так как высота места делала эту {306} крепость совершенно неприступной, то были предприняты лишь осторожные попытки склонить жителей к сдаче. Они стояли на том, что их капитуляция была бы несвоевременной в данный момент, но заявили, что если римляне, продвигаясь вперед, займут внутренние области царства, то и они перейдут на сторону победителя, как придаток. 2. И после этого, сохраняя почтительное спокойствие, они смотрели, как наши корабли проходили под самыми их стенами. Оставив за собой эту крепость, мы пришли к другому укреплению с названием Ахайахала, которое также окружено рекой и расположено на крутизне. Получив и здесь такой же ответ, как и в первой крепости, мы отступили. На следующий день мы подошли к укреплению, которое было оставлено без охраны из-за слабости его стен. Предав его пламени, мы пошли дальше. 3. В течение следующих дней, пройдя 200 стадий 732мы пришли в местность Бараксмальха. Перейдя затем реку, на седьмой миле от нее мы вступили в город Диакиру. Жители покинули его, оставив большие запасы хлеба и прекрасной блестящей соли. Тут мы видели очень высокий храм, поднимавшийся над цитаделью. Мы сожгли город, перебили несколько оказавшихся там женщин и, перейдя через источник бьющей из земли нефти, заняли город Озогардану, также покинутый жителями в страхе перед наступлением неприятеля. Там показывали трибунал императора Траяна 7334. И этот город предали мы пламени и получили два дня на отдых. На исходе ночи второго дня сурена, 734первое лицо у персов после царя, и эмир по имени Подосакий, филарх 735ассанитских сарацин, знаменитый разбойник, который в течение долгого времени свирепствовал на наших границах, – устроили засаду Ормизде: они знали – неизвестно откуда, – что он выйдет на рекогносцировку. Не удался их замысел потому, что в этом месте нет возможности перейти вброд реку: она течет здесь в узких и крутых берегах и очень глубока. На рассвете мы впервые увидали врагов в их сверкающих шлемах и крепких панцирях. Наши солдаты, рвавшиеся в битву, храбро бросились на них. И хотя сила, с которой враги натягивали луки, и сверкание железа их панцирей нагоняли страх на наших, но гнев усиливал их храбрость и, тесно прикрывшись щитами, они не дали им выстрелить. 6. Ободренные этой первой победой, солдаты дошли до поселения Мацепракта. Там видны были полуразрушенные остатки стен. Рассказывают, что в древности эти стены имели большую протяженность и защищали Ассирию от нападений извне. {307} 7. Здесь отделяется от Евфрата многоводный рукав и направляется во внутренние области Вавилонии для орошения полей и близлежащих городов; а другой, по имени Наармальха, что значит река царей, протекает подле Ктесифона; в его начале стоит высокая башня наподобие Фароса. 8. По наведенным с большой осторожностью мостам перешла через этот рукав вся пехота, а всадники с лошадьми переправились вплавь с оружием, выбрав место на излучине, где течение было слабее. При этом на часть нашей конницы выпущена была внезапно туча стрел; но быстрый вспомогательный отряд, выйдя на берег, бросился на убегавших неприятелей и налетел на них, как хищная птица на свою добычу.

9. Блистательно завершив это дело, мы подошли к Пирисаборе, большому и весьма населенному городу, который окружен течением реки со всех сторон наподобие острова. Император сделал рекогносцировку города и его окрестностей и с величайшей осторожностью начал приготовления к осаде, как будто надеясь одним страхом отбить у населения охоту защищаться. Но когда после многократных попыток начать с ним переговоры никто не ответил ни на обещания, ни на угрозы, пришлось приступить к осаде. Тройная цепь вооруженных окружила стены, и в первый день до самого начала ночи шла перестрелка. 10. Защитники были достаточно сильны и отличались воодушевлением. С бойниц они повесили повсюду сбитые из шерсти прикрытия, чтобы ослабить силу удара метательных снарядов; прикрываясь щитами, сплетенными из крепкого лозника и покрыв их сырыми кожами, они оказывали самое деятельное сопротивление. Сами они производили впечатление людей из железа: полоски железа, точно прилаженные по форме, частей тела, одевали надежным покровом весь корпус. 11. Несколько раз они вызывали для переговоров Ормизду как земляка и человека царской крови, а когда он приближался, осыпали его бранью и попреками, как изменника и перебежчика. На это издевательство ушла бóльшая часть дня, а с началом сумерек были подведены различные осадные машины и наши приступили к засыпанию глубокого рва. 12. Внимательно следившие за всем защитники заметили это при неверном вечернем освещении, и так как к тому же угловую башню пробил мощный удар тарана, то они покинули двойные стены города и заняли примыкавшую к нему цитадель. Стояла эта последняя на плоской вершине крутой горы, середина которой, поднимавшаяся вверх, составляла своими округлыми очертаниями фигуру арголического щита; только на северной стороне не хватало кое-чего до округлой линии, но здесь еще более надежную защиту представляли собой обрывы скал, спускавшихся прямо в волны Евфрата. Сооруженные {308} из асфальта и обожженного кирпича стены, – постройка, не имеющая себе, как известно, равной по прочности, – представляли сами по себе опасную угрозу. 13. Наши солдаты, пылая боевой отвагой, прошли город, который нашли пустым, и ожесточенно сражались с горожанами, метавшими с цитадели всякие снаряды. Наши катапульты и баллисты теснили защитников; но и сами они со своей высоты храбро противопоставляли им огромные луки; широкие, с обоих концов выступавшие рога этих луков стягивались очень медленно, зато спущенная сильным ударом пальцев тетива метала окованные железом стрелы с такой силой, что, впиваясь в тело противника, они пронзали его насмерть. 14. Шел также с обеих сторон бой целыми тучами метаемых от руки камней. С равными шансами длилась жаркая битва с величайшим упорством с рассвета до начала ночи; закончилась она без решительного исхода. На следующий день возобновился упорный бой: с обеих сторон одинаковы были потери, и счастье не склонялось ни на чью сторону. Тогда император, готовый на любой риск при этих обоюдных потерях, построив клин и прикрываясь от выстрелов тесно сдвинутыми щитами, в быстром натиске бросился с отважными бойцами к вражеским воротам, которые оказались окованными толстым железом. 15. Хотя камни, метаемые от руки из пращей, куски свинца и стрелы угрожали его жизни, но он громко приказывал своим людям пробивать створы ворот, чтобы открыть доступ в крепость, и отступил назад лишь тогда, когда понял, что тучи метательных снарядов могут его совсем засыпать. 16. Он отошел со всеми своими людьми; лишь некоторые из них бьли легко ранены, сам он вернулся невредимым, но с краской стыда на лице. Он знал из истории, что Сципион Эмилиан с историком Полибием, 736который был родом из Мегалополя в Аркадии, и тридцатью солдатами открыл подобным нападением ворота Карфагена. Этот подвиг, с полной достоверностью описанный в древней истории, нисколько не умаляет значения события нашего времени. 17. Эмилиан подошел к воротам под прикрытием каменной «черепахи» и, находясь в полной безопасности и сам будучи укрыт, пока неприятель не заметил это каменное сооружение, вторгся в лишенный защитников город. А Юлиан атаковал на открытом месте и отступил лишь тогда, когда небо над ним потемнело от тучи камней и снарядов. 18. До сих пор дело велось с торопливой поспешностью, и из-за несостоятельных забот о других делах не принимались за устройство виней и осадных щитов. Но тут Юлиан приказал срочно соорудить машину, так называемый «Гелеполис», о которой выше было сказано, что ею пользовался Деметрий, заво-{309}евавший при ее помощи много городов, за что и был назван Полиоркетом 737