Постепенно музыка начала стихать, вселенная, пространство и время стремительно сжимались, возвращая своих гостей на их планету. Волна дрогнула, отпустила Лану и рассыпалась оглушительной тишиной…

Реальность вернулась. Несколько мгновений Лана привыкала к ней. Затем, повернувшись к группе танцоров, слегка поклонилась, стараясь не уронить свой венок. В ответ услышала восторженный хор: «…УУААООАУУУУ…».

Потрясенная девушка вернулась за стол. Музыка все лилась и лилась, меняя образы и впечатления, создавая новые реальности и растворяя всё, что было за секунду до. Не существовало прошлого и будущего. Была только музыка и ее пленительное звучание.

Когда первые лучи звезды коснулись планеты, все звуки стихли. Тишина казалась непривычной, неправильной. Отчаянно хотелось услышать хоть тихий шорох. Оцепенение постепенно проходило, сознание возвращалось к реальности. В течение нескольких долгих секунд ничто не нарушало тишины. Наконец, старейшины встали:

– Благодарим тебя, старший брат, ты разделил с нами ночь падающих цветов, прими же теперь от нас дары, – пропели старейшины.

Водар тоже встал:

– Пение цветов этой ночью ублажило мой слух, брат, мое сердце с вами, – ответил он.

Внезапно Лана ощутила, что все взгляды прикованы к ней. Не зная, как поступить, она тоже пропела:

– Брат подарил мне счастье, позволив разделить танец, брат открыл мне свое сердце, я сохраню их тепло далеко за звездами.

– Сестра разделила с нами танец, сестра пела с нами. Наша благодарность огромна, больше всех звезд, наши дары меньше наших чувств, сестра стала еще одним нашим голосом, так будет во все времена-а-а…

К Водару и Лане подошли пять старейшин. Так же, как и раньше, они остановились на некотором расстоянии от гостей. Каждый из них держал что-то в руках. «Наверное, подарки,» – подумала Лана, подходя к ним. Тот, что стоял в центре, сделал шаг ей навстречу и сдёрнул тонкую ткань – у него на руках сидел маленький хот, видимо, совсем еще малыш. Лана протянула руки к зверьку, и он ловко прыгнул к ней.

– Надо же! Какой ты… хорошенький! – И тут же, преисполненная удивлением и радостью, она пропела: – Благодарю тебя, брат, твой дар утешит моё сердце в разлуке с тобой.

– Сестра всегда будет в нашем сердце! – услышала она в ответ.

***

Какое-то бульканье разбудило Лану. Она открыла глаза: прямо на ее подушке сидел малыш-хот, всем своим видом выражая нетерпение.

– А, привет, малыш, как дела?

Лана с удивлением осмотрелась. Кажется, она уснула, не раздеваясь. Рядом с кроватью лежал цветочный головной убор. Цветы начали увядать, какие-то уже сгрыз малышка-хот.

– Молодец, какой ты самостоятельный, глазастик, надо дать тебе имя. Какое хочешь? Дай-ка я на тебя посмотрю!

Хот послушно прыгнул ей в руки и снова стал издавать булькающие звуки.

Во внутреннюю дверь постучали. Зверёк ловко подпрыгнул, подбежал к двери, подскочил и нажал на замок открывания.

– Ай, ты что творишь! Даже не вздумай делать так без моего разрешения, вдруг там кто-то, кого я не хочу видеть!

Зверек снова прыгнул к ней на руки и стал булькать немного иначе.

В дверях стоял Водар.

– Я войду?

– Да, входи, что уж теперь…

Он сел в кресло. Лана, всё ещё сидя на кровати, переместилась ближе к нему.

– Ты очень долго спала. Хаджада на всех так действует, особенно в первый раз. Я очень удивлен, – сказал он, глядя на хота, лениво потягивающегося на руках Ланы.

– Я тоже! Даже странно, я читала, что ни один хот не покинул Хаджаду, хотя девушки, несомненно, скучали по этим милашкам. Правда, он очень милый?

– Даров тоже было особенно много. Ты ведь ещё не разбирала свои подарки?

– Нет, я вообще, признаюсь, смутно помню, как оказалась в комнате, и совсем не помню, как уснула.

Водар молчал. Лана тоже. Она чувствовала, что надо объясниться. Водар заслуживал знать правду, но… Наконец, она прервала паузу:

– Есть причины, по которым я не рассказываю тебе о своем прошлом.

– Ты не рассказываешь мне ничего!

Лана снова молчала, её мысли были открыты, внутри неё шла борьба, такая сильная, что Водару стало ее жаль. Неужели и правда так важно, и разгадка не может подождать? Может ли это угрожать ему? И разве есть ещё что-то в этом мире, способное ему навредить? Время, проведённое с Ланой, живое, интересное, он ощутил жажду жизни, глядя на эту девушку. Разве есть острая необходимость прекращать эту увлекательную игру?

– Послушай, – сказали они одновременно. Лана улыбнулась смущенно:

– Говори ты первый.

– Лана, когда мы встретились на Анаре, я не знал, кто ты. Было в тебе что-то особенное, неуловимое, ты смотрела на корабль с таким искренним любопытством… Не могу объяснить, но это глубокое, важное. Ты не разочаровала меня. Твои тайны… Я всё ещё жду объяснений и готов показывать чудеса вселенной до тех пор, пока ты не станешь доверять мне.

– Спасибо, – глаза Ланы наполнились слезами, – я … я… для меня это правда нелегко.

Хот прыгнул ей на плечо и обнял лапками за голову.

– Ой, ну какой же ты милый, малыш!

Посмотрев на Водара, она сказала:

–Ты не заслуживаешь такого отношения, я должна рассказать тебе, но я так долго училась хранить тайну, скрываться… Пожалуйста, дай мне время!

– Всё время мира, я никуда не тороплюсь. Как назовешь своего питомца?

– Не знаю, как тебе имя Мику?

– Мику, – позвал Водар, и зверёк с нескрываемым удовольствием прыгнул к нему на руки. Водар даже отпрянул от удивления:

– Смотри-ка, кажется, имя ему понравилось.

Лана улыбалась. Водар подумал, поглаживая зверька, что он уже видел эту улыбку раньше. Что-то призрачное на секунду мелькнуло в памяти и растаяло.

Свое место в совете Рухут заслужил не умением вести светские беседы и не способностью заводить полезные знакомства – такими навыками он не обладал. Зато имел редкий талант разбираться в любой технической проблеме. Водар заметил его способности и лично рекомендовал на должность советника, хотя сам Рухут с большей радостью погрузился бы в ремонт плазменной установки или настройку деформатора поля, но как и члены совета, перечить правителю не решился. За эти годы он так и не полюбил политические игры, не научился хитрыми уловками и давлением добиваться своего. Никогда не был ничьим союзником, не занимал ничью сторону. Беспристрастный человек, желавший одного – чтобы все работало, будь то техника или законы. Он не обладал и гибкостью, которая была присуща остальным членам совета. Вот и назначение Ланы на должность главы Рухут принял тяжелей других. И хотя прекрасно понимал, что надо скрывать чувства, так и не научился делать этого. И вот теперь шел на встречу с той, в чьих руках были его жизнь и смерть. Но беспокоился Рухут не о себе – в этот полет он отправился исключительно из-за сына, служившего пилотом малого корабля. Члены экипажа имели преимущественное право выбора женщин и Рухут, набравшись смелости, лично попросил Водара о месте для своего сына. Сложностей не возникло, хотя правильнее будет сказать, не возникало до этого часа.

Не находя покоя, Рухут пришел раньше назначенного времени и сидел на скамеечке возле водопада, ожидая Лану. Его сбивал с толку выбор места – разве так должны проходить деловые встречи? Да и с какой целью они встречаются? Рухут не знал, что и думать. Несколько членов совета уже беседовали с Ланой, но хранили странное молчание о предмете их разговора. Такое поведение необычно – тайные сговоры между советниками были привычным делом, но как бы тщательно не хранились секреты, часть информации всегда просачивалась. Теперь же все просто делали загадочное лицо и уводили разговор в сторону.