Кришна сардонически рассмеялся.

– Тогда объясни ты мне, наглый кшатрий, который возомнил себя брахманом, притом еще и бодхи. Что вообще может являться критерием, если для тебя великое ничто, не подходит под истину?

– На этот вопрос я не могу ответить, потому что другого я и не знаю, чем верования своих предков, которые я впитал в себя, – растерянно проговорил Арджуна.

Он понял, что в своих рассуждениях зашел в тупик, а значит, проиграл Кришне, как не в состоятельности отстоять своих новых воззрений и чувствований, и не имеющие право на дальнейшее существование.

– Ты не можешь объяснить себе, куда тогда тебе идти, если не к великому духу. Нужно пройти тысячи перерождений, чтобы достигнуть своего "я". А ты думаешь о своих заблуждениях, которые не имеют под собой почвы. Если бы ты действительно, как ты говоришь, был личностью, а не набором условностей, и оно было реальностью, ты мог бы мне противостоять, и не только мне, но и боли, жажде, голоду, печали, немощи. Но ты этого не можешь, твоя личность всего лишь условность и на самом деле не существует!

– Я – существую! – упорствовал Арджуна. – Ты большой обманщик и много говоришь! По твоей логике, ты тоже не существуешь!

Кришна неожиданно смел ухмылку со своего лица и сурово посмотрел на него.

– Возможно, ты прав, а возможно, нет. Но ты должен помнить, суть моя выше твоей. Зачем ты сюда шел?

– Я? – растерялся Арджуна. – Шел за братом, потому что… потому что… – И он не смог объяснить себе.

– Вот видишь! А твой брат знает, зачем идет сюда, только не сказал вам!

– Знаю, зачем он идет, – не сдавался он. – Он идет за познанием истины!

Кришна снисходительно смотрел на него, всем своим телом показывая дубовое высокомерие.

– Твой брат не идет за истиной, – с нарочитой четкостью и неспешностью заговорил он. – Он идет за познанием пустоты!

У Арджуны по спине пробежала дрожь, ступни и икры похолодели. Он сглотнул и продолжал слушать дальше.

– Почему он собрался в такое долгое путешествие? Его терзала внутренняя опустошенность, тоска, горечь, выжигавшие все у него внутри, вытравливая душу. И он понял, что рано или поздно он сойдет с ума. Тогда он обратился к своей внутренней пустоте, долго прислушивался к ней и понял, что беспрерывный и вечный покой находится в ней. Пустота в душе возникает тогда, когда человек находится в духовном тупике. Пустота – это то, что за гранью человеческой души, и намного выше ее. И тогда он сделал вывод, что его «я», его глупые привязки к этому миру, чувства, мешают прорваться к пустоте, обратиться к более высокому постулату бытия. И он решил, что будет просить помощи у Индры, который ему всегда покровительствовал. А ты знаешь, о чем он будет его просить?

– Догадываюсь, – мрачно проговорил Арджуна. – Лучше тебе это сказать. Догадки перед знаниями пусты. – И от последнего слова, у него тоже появлялась ухмылка, только горькая.

– Будет просить вечной смерти, чтобы уже никогда не перерождаться! Это правильное решение, он окончательно потеряет свое «я» и сольется с вечным потоком ничто! Навсегда потеряется в потоке вселенной! Никогда его дух не будет облачен в форму, низшую материю, которая будет его сковывать! Он ничего не будет знать про других, и про него никто знать не будет, как будто его и не существовало вовсе! И даже имя произнесенное вслух, ничего не будет говорить, потому что того чего нет, не существует, пустой звук, который разлетелся во все стороны и заглох! Счастливчик!

Представив всего это, Арджуна пришел в ужас, обомлел. Картина развернулась перед его глазами, виды подземного мира и страшных мук. Воображение толкало к страху и отчаянию. Брат, которого он любил, они одной крови, исчезнет навсегда и имя его будет пустой звук, не имеющий смысла, а значит нигде не осевший, и ни в одной капельки росы не будет его отражения, ни одно живое существо не примет его дух в себя. Его вообще нигде и никогда уже не будет, и все плоскости вселенной будут чужды. А что же будет с ним, Арджуной? Ведь он уже будет ни он, если его часть вырежут навсегда, который является Юдхиштхира. И понял, что это катастрофа, что умерщвления, хотя бы одного человека, навеки вечные, повергнет весь мир в руины, что вся жизнь умрет. Во вселенной произойдет такой диссонанс, что разлетится на осколки.

Арджуна резко повернулся в ту сторону, где уже маленькой точкой был Юдхиштхира и начал громко звать его.

– Брат! Стой! Не ходи! Не надо! Нет!

Пока тот остервенением звал его, Кришна подошел к нему сзади и быстрым движением свернул ему шею. Хруст был такой, что казалось, он разлетелся по всем горам и его услышал каждый, несмотря на гул ненастной погоды.

Юдхиштхира остановился, постоял и пошел дальше. Он не повернул голову, хотя знал, что брат его звал, и что теперь он мертв. У Арджуны, не смотря на сдержанность, было самое горячее и справедливое сердце, и Юдхиштхира сожалел, что его брат закончил свою жизнь, по сути, преданным им на растерзание той силы, к которой он шел. Они не знали, куда он шел и зачем. У них были смутные представления, и прекрасные образы рисовались в голове. Там было много безмерной величественности, возвышенности и нетленной красоты. Только он знал конечную цель, а цель была одна – вечная смерть. Нет, он не был безумным, но когда посмотрел в свою внутреннюю пустоту, он все понял и увидел, и так как он жил, жить было уже нельзя. Жизнь сама по себе ничто по сравнению с этой пустотой, перед ней все блекнет, потому что это и есть истина, мир какой он на само деле есть.

Позади раздался лай.

Юдхиштхира обернулся и увидел собаку, которая все путешествие брела за ними. Она стояла и смотрела на него, и не лаяла. Глаза были не собачьими, живые, твердые, умные.

Юдхиштхира был изумлен.

– Кто ты?

Собака обратилась в человека. Это не был Индра, к которому он шел. На первый взгляд это был обычный человек, тривиально одет – в куртку и шаровары, на голове не было убора, как это обычно бывает. Сам он был достаточно крепким и коренастым человеком, он походил на обычного простолюдина. Вся его внешность ушла на второй план, затмили все глаза. Эти пронзительные глаза, которые охватывали тебя, давили, изучали всего насквозь. В них заглядываешь и не видишь дна. Все меркло перед этими глазами, и Юдхиштхире впервые в жизни стало страшно, он понял, что значит настоящий страх, когда душа содрогается.

– Я тот, кого ты искал! – вкрадчиво сказал он, глядя прямо на него, не мигая и не отворачиваясь.

– Я искал Индру. А с тобой я незнаком, и не имею понятие, кто ты, – в небольшом замешательстве проговорил Юдхиштхира.

– Тогда тебе повезло в двойне, что судьба свела нас в одном месте, – нисколько не тушуясь, проговорил незнакомец. – Я выше Индры, и могущественнее его. И могу многое дать тебе, ведь ты же к Индре пришел не болтать, а просить.

Юдхиштхира все еще с сомнением смотрел на незнакомца, все-таки внешний вид, но его глаза…

– Ты правильно понял, но я пришел к Индре, – упорствовал он. – А тебя я не знаю.

– Знаешь… – без улыбки проговорил незнакомец, хотя Юдхиштхира был просто уверен, что он ему лукаво подмигнул, чуть ли не смеясь. – Ну хорошо. Нимрод меня зовут. Тебе что-нибудь об этом говорит?

Юдхиштхира отрицательно покачал головой.

– Видишь, не говорит. Только я знаю, зачем ты пришел. Следовал за тобой с самого начала, я почувствовал твой дух, и знаю все твои сокровенные мысли и желания. Ты тянешься к иной истине, чем этот мир. Ты хочешь отказаться от всего и постичь наивысшей точки общего духа, из которого все истекает. Вернуться в те времена, где существует дотворение. И я могу тебе помочь, и никто другой не даст тебе этого. Сам Вишну не способен тебе этого дать!

Еще были сомнения.

– Не смотри на мою форму, – рациональным тоном начал говорить Нимрод. – Она вводит тебя в заблуждение. Я могу обратиться в кого угодно, но это будет вредно для твоего духовного настроя. Мое второе имя «Пустота», ты же пустоту ищешь, я твой путь в никуда. Всех твоих родственников я уничтожил, как ты сам этого хотел…