— Что вы там увидели? — быстро спросила Беляна, переводя дыхание после стремительного подъёма. — Я не опоздала?

Терех подал руку Беляне и помог ей выбраться из люка.

— Ой, что это? — изумилась Беляна, увидев в тёмном небе медленно плывущие оранжево-жёлтые шары. — Что за диво дивное?

— Коль это задумка мунгалов, значит, явно не к добру, — резонно заметила Славомира, переглянувшись с Беляной. — Полагаю, надо известить об этих летучих огнях посадника и тысяцкого.

Терех задержал свой взгляд на Славомире и Беляне. Обе были одеты в мужские порты и длинные тёплые рубахи, поверх которых были надеты кольчуги и наброшены подбитые мехом плащи. Головы обеих венчали блестящие шлемы-шишаки с ниспадающей на затылок и плечи кольчужной сеткой. На поясе у Славомиры висел кинжал, а в правой руке у неё было короткое копьё. Беляна была подпоясана мечом, её левая рука держала щит. Повязка на лице у Беляны от её горячего дыхания покрылась на холоде серебристой изморосью.

— Бегите, голубицы! — сказал Терех. — Одна прямиком к посаднику, другая — к тысяцкому. Мы с Лепко тут останемся, будем и дальше дозор нести.

— Но ведь Лепко пришла пора идти отдыхать, пусть он будет гонцом, — возразила Беляна, — а я останусь здесь в карауле.

Терех пожал плечами, всем своим ведом показывая, что он совсем не против этого. Видя это, Беляна радостно улыбнулась.

Однако суровая Славомира решительно взяла Беляну за руку, промолвив непреклонным голосом:

— Нет уж, голубушка, беги-ка к дому посадника, а я к тысяцкому наведаюсь. Мужам более пристало в дозоре стоять, чем нам, девицам.

Терех не посмел спорить со Славомирой, зная, что даже тысяцкий порой потакает её упрямству. Покорилась воле Славомиры и Беляна, ведавшая про её боярское происхождение.

Плывущие по небу облака заслонили бледный лик луны, из-за этого мрак ночи стал гуще и плотнее. Лишь под висящими в воздухе светящимися шарами было светло, почти как днём. Заснеженная равнина, облитая жёлтым, чуть мерцающим светом, льющимся сверху из летучих шарообразных светильников, вдруг покрылась многими тысячами пеших татар, которые без боевого клича и лишнего шума устремились тёмным потоком к крепостной стене Торжка. Кроме оружия татары волокли на себе длинные лестницы, а также множество жердей и вязанок с хворостом.

При виде вражеской орды, идущей в молчании на приступ, трусоватого Тереха пробил холодный пот.

— Беги к сигнальному колоколу! — бросил он Лепко. — Бей тревогу! Да пошевеливайся, увалень!

Лепко нырнул в люк в полу, оставив на широкой скамье у стены свой топор, топот его ног, стремительно удаляясь, затих где-то в глубине огромной башни. Лепко ещё не добежал до сигнального колокола, а на соседних башнях дозорные уже ударили в дребезжащие железные била, подавая сигнал тревоги. Спустя несколько минут загудел и заухал большой сигнальный колокол, подвешенный к массивной дубовой балке, опиравшейся на два толстых столба, установленных возле деревянной часовенки под тесовым двускатным навесом. Возле этой часовенки обычно собирались торжковские ратники перед всяким дальним походом.

Спящий город пробудился, заскрипели, загрохотали ворота и двери, улицы и переулки наполнились гулом людских голосов и топотом ног, тут и там замелькали рыжие языки факелов, в свете которых поблескивали железные наконечники копий, стальные брони и шлемы ратников, спешащих к местам сбора своих сотен. На дворе посадника протяжно завыла боевая труба, призывая дружинников браться за оружие.

«Ну, Господи, спаси и сохрани! — подумал Терех, закинув за спину колчан со стрелами и натянув тугую тетиву на луке. — Эх, моя бедовая головушка, та же страшная напасть опять свалилась на тебя!»

Переходя от бойницы к бойнице, Терех чувствовал, как холодный страх всё сильнее и сильнее сжимает его сердце по мере того, как густые толпы татар, словно бесчисленная саранча, заполняют обширную белую равнину от дальнего леса до обрывистого берега Тверцы. Такую же картину Терех уже имел возможность видеть три месяца тому назад, находясь в осаждённой Рязани, первой принявшей на себя удар Батыевой орды. От Рязанского княжества остались лишь головешки да пепелища, впусте лежит и Суздальская земля, а Батый со своими полчищами уже вступил во владения Новгорода Великого.

Один из светящихся шаров, запущенный татарами раньше всех остальных, подгоняемый ветром, повис почти над самой городской стеной. Поднявшиеся на стену ратники принялись пускать стрелы, норовя попасть в этот диковинный парящий в воздухе светильник. Стрелы сносило порывами ветра, ни одна из них не поразила эту светящуюся цель.

Это разозлило Тереха. Он прицелился из лука и спустил тетиву, дождавшись, когда утихнет ветер. Выпущенная Терехом стрела, пробив светящийся шар навылет, упала в ров перед городской стеной. Меткий выстрел Тереха был встречен громким радостным криком толпившихся на стене ратников. Кто-то выстрелил из лука с другой башни и тоже попал в светящийся шар, но и эта меткая стрела не причинила никакого вреда этой странной светящейся сфере.

Разглядывая светящийся шар, Терех обратил внимание на небольшой круглый предмет, свисающий на верёвке из его круглого сверкающего чрева. Тереху вспомнилось, что при осаде Рязани татары с помощью катапульт забрасывали в город круглые и продолговатые сосуды с негасимым огнём и каким-то ужасным взрывчатым веществом. Взрываясь, эти сосуды убивали и калечили рязанцев во множестве, а негасимый огонь в мгновение ока охватывал любые деревянные строения.

К Тереху на башню поднялись ещё пятеро воинов, с ними же пришёл и Лепко.

Татары между тем стали швырять в ров жерди, срубленные тонкие деревца и вязанки с хворостом. Степняков было так много, что не прошло и часа, как глубокий семисаженный ров оказался завален деревьями и рубленым кустарником более чем на половину.

Ратники на Симоновской башне беспокойно переговаривались между собой:

— Ого-го, други! Мунгалов-то видимо-невидимо!

— Велика силища у Батыги, что и говорить.

— Худо наше дело, братья.

— Лучше смерть принять, чем идти на поклон к нехристям!

Вскоре на Симоновскую башню поднялся посадник Иванко в полном боевом облачении, в красном плаще и красных кожаных перчатках. Вместе с ним на верхнюю площадку башни поднялась и Беляна, которая заметно запыхалась, стараясь не отставать от крепкого и быстроногого посадника.

Иванко Пленковичу было чуть больше тридцати лет. Почти всю свою жизнь он провёл на службе у разных князей, бывал во многих походах, прошёл через многие сражения. Женившись на купеческой дочери, Иванко забросил ратную службу и занялся торговлей вкупе со своим тестем и его роднёй. Зная его ратное умение и твёрдый нрав, новоторы в прошлом не раз доверяли Иванко главенство над своей ратью, когда им приходилось силой оружия решать споры со своими соседями.

Иванко был невысок, но кряжист, с могучими руками и бычьей шеей. Ударом кулака он мог свалить с ног кого угодно. В рождественских потасовках Иванко выходил один на стенку и побивал всех. В речах Иванко был не искусен, зато всякую тяжбу и ссору он разбирал по справедливости, за что и был любим в народе.

— Это и есть летучий фонарь? — Иванко приник к бойнице, рассматривая большой светящийся шар, зависший невдалеке от башни. — Нужно сбить эту летучую хреновину и посмотреть, как она устроена и почто может висеть в воздухе. Дайте-ка мне сулицу!

Кто-то из ратников подал посаднику короткое копьё.

Понимая, что через узкую бойницу ему не метнуть дротик с нужной силой, Иванко выбрался через дверной проём на крепостную стену, сложенную из дубовых брёвен. Находившиеся там воины потеснились, уступая место посаднику, который прошёлся по верхнему заборолу туда-сюда, примеряясь для броска. Наконец Иванко замер на месте, вытянув левую руку чуть вперёд и отведя назад правую, сжимающую копьё. С коротким сильным выдохом Иванко метнул дротик, который, описав в воздухе дугу, с треском пробил оболочку светящегося шара, застряв в нём. Огонёк, мерцающий внутри шара, вдруг погас.