— Угу, обязательно. А вот эта твоя целевая энергия, это ты творчество и ремесло имеешь в виду?

— Да, и еще юмор. Особый такой, — Ушх стрельнула глазами, — не так чтобы просто все посмеялись и разошлись.

— Да помню я, шутки должны быть злокозненными, самой жертве смешно может и не быть, обычные анекдоты тут не подходят.

— Да, все правильно. Смешные истории — это для слабаков, настоящий юмор должен жалить и убивать, — смотри-ка, а Темная ведь и правда в свои слова верит, аж жутковато стало.

— А Красту чего-нибудь кроме ремесла подходит для — хотел сказать подкормки, но уж больно чувствительная для небожителей тема, решил проглотить неуместное ерничанье — пополнения сил?

Внимательно слушающий наш разговор чернобородый решил ответить самостоятельно, — деятельная созерцательность тоже к моим источникам относится. Но с ней все сложно, проще на трудягах сосредоточиться. Оно и понятнее, и надежнее.

— И насколько много этой целевой энергии вам надо обеспечить?

— Три с половиной метра.

— ?!

— Ну а как я тебе отвечу, Кирилл?! Чего за глупые вопросы? Нет в наших языках подходящих размерностей, да и как ты в них работу ремесленников и каверзы над врагами оценивать собирался? Просто обеспечь стабильный поток целевой энергии. Чем стабильнее и интенсивнее, тем лучше. И через полгода можно будет оценить готовность потока сил к корректировке вектора.

— Во, уже есть конкретика, сразу бы так. А то напустили туману.

— Так, если мы с этим вопросом разобрались, то может уже разбежимся на сегодня? — Темная стрельнула в мою сторону немного раздраженным взглядом, а потом перевела взор на свои опаленные огнем рукава балахона, — дела же надо всем доделывать.

— Стоп. Дела делами, но в свете открывшихся обстоятельств мне нужно кое-что прояснить.

— О, нет! — Ушх картинно закатила глаза, — опять он со своими десятью вопросами.

— Про десять вопросов мы договаривались на обычные разговоры, а сегодня у нас форс-мажор! Мне всю картину мира надо переосмысливать. Нужно хотя бы пятьдесят ответов по самым горящим темам.

Краст на цыпочках стал красться в сторону башни, правильно, с Темной станется попробовать на него стрелки перевести.

— Хорошо, мы сегодня важные дела наметили, давай свои пятнадцать вопросов, уж потерплю.

— Имей совесть! С этим вашим огрызочным временем у меня же жизнь на волоске висит, давай хотя бы сорок.

— Так. Давай уже начинай со своими вопросами. Все равно на втором десятке тебя испепелю, достал уже!

— Во, вот это разговор! А чего это у тебя рукава полыхали?

— Тебе это не нужно.

— Но любопытно же. Да и никогда не знаешь, какие именно знания могут пригодиться.

— Эти точно не пригодятся.

— Давай, женщина. Мои вопросы, на что хочу на то и трачу.

Ушх снова картинно закатила глаза и демонстративно оттопырила первый палец.

— Прорыв стихийной энергии на втором горизонте одного из секторов моих чертогов.

— Хм, а сколько там всего горизонтов.

— За эту информацию паладины Ярра отвалил бы тебе золота по весу тяжелого боевого коня, так что лучше и не спрашивай.

— Ладно. А почему некоторые виды растений и животных новыми словами называю, а для других слова родного языка всплывают?

— Тебе точно эта информация нужна для выживания? В общем, не знаю, какие-то выверты твоего мозга.

— А про 'ни ухом, ни рылом' и правда непонятно?

— Ну, ты же слова разных языков твоего мира знаешь, попробуй на пробу перевести.

Хм. It's without ear, it's without face. Действительно, хрень какая-то получается. Жаль, что беззлобный юмор не идет в зачет, а то бы посмешил товарищей прямым переводом русских пословиц, присказок и поговорок.

— А снег у вас тут бывает? Целый год уже прошел, а даже близко к холодам ничего не было.

— Снег и лед у нас бывают в горах. Катаклизмы во время гибели золотого века сильно изменили климат. Сейчас в мире гораздо теплее, но океаны покрывают прежние плодородные земли и территории целых провинций.

— А боги раньше были людьми?

— А это тебе зачем? Впрочем, да. Только не людьми, а разумными. Вот Краст, например, при рождении выглядел совсем по-другому, не зря же ему Сигмунд молочным братом приходится. Да и я приобрела этот облик далеко не сразу, получаемая молитвами энергия не только дает нам силу, но и необратимо меняет. Но все это было очень давно, давай дальше.

— А почему ты в нашу первую встречу предупреждала про опасность остаться без ума?

— Не в первую, а вторую. Потому что каждая гибель на Изнанке дается разумным очень болезненно. Рассудок не выдерживает осознания собственной гибели. Это тебя почему-то не пробирает, для большинства смертных появление на Тропах так и заканчивается. Быстрая гибель на зубах низших, с телом все в порядке, а разум тю-тю.

Хм, интересно, это сознание человека двадцать первого века, привыкшего к сохраненкам в компьютерных играх и мультяшным смертям на экране или мое несерьезное отношение к новому миру, от которого достаточно долго избавлялся, сыграли свою роль? Или вообще разница в психологии с аборигенами сказалась?

— А что за Доску ты упоминала?

— Игра такая, чем-то на ваши шахматы похожая.

— А правила расскажешь?

— Нет! Поищи себе учителя попроще, я и так на тебя слишком много времени трачу.

— А почему аристократические титулы у вас тут из средневековой Европы, а военная терминология времен Римской Империи?

— Это не у нас. Это у тебя в голове мешанина, с каким первым понятием уловил ассоциацию, тот ярлык и приклеился. Мог бы и сам догадаться.

Да, действительно мог, чего-то затупил.

— А почему …

***

Рекрут Кир, Лойская пехотная академия

Сегодняшний урок Мии проходил штатно. Разбитые попарно рекруты отрабатывали типовые связки народного боя, как здесь называли искусство кулачного членовредительства. Времена золотого века остались далеко позади, и даже завалящий нож, не говоря уж о более серьезном оружии, можно было встретить не в каждой драке. Поэтому к умению подрихтовать ближнему своему хлебальник голыми руками в подготовке легионеров относились очень серьезно. Хотя у армейцев как раз с оружием проблем не было. Но не рубить же каждую подвыпившую деревенщину, иногда зуботычина предпочтительнее благородного фехтования.

Моим партнером по спаррингу, как обычно, стояла сама Мия. На выборе сказывались и моя природная удароустойчивость, удобная для демонстрации связок. И непроходящий восторг нашего сенсея по поводу силы и резкости ударов формировавшегося при другой гравитации тела. Сам я особой крутости в этом не замечал, но Мия регулярно снимала замеры моих физических параметров и что-то щебетала по поводу безграничного потенциала и планов на воспитание великого Мастера Кулака. Вот именно так, с большой буквы, что бы это не значило. Ну и наконец, подозреваю, что не последним фактором в выборе партнера по спаррингу была наша некоторая личная симпатия. Дальше невинных прогулок, на которых мы даже не целовались, а просто болтали, дело на заходило, но девушка ко мне определенно тянулась. Были ли тому виной мой шарм московского интеллигента или задание местной Службы Безопасности я еще не разобрался, но мои невинные касания верткого девичьего стана в процессе тренировок Мия переносила вполне себе спокойно. Тому же Мажору она бы даже за намек на такое переломала и руки, и ноги, и еще чего-нибудь. Бросать на себя масляные взгляды, она его, кстати, уже давно отучила. Поневоле задумаешься о пользе армии, вот так и лепит форма настоящих людей, помыкаться бы Пиру Прею по казармам пяток полноценных лет, глядишь, и повыбили бы из него всю наносную дурь.

Сегодня Мия показывала технику прямого удара ногой. Очень простого и незатейливого. Всякие вертушки с прыжками в ее арсенале тоже присутствовали, сам видел. Но мы до такого еще не доросли. А может и не положено оно в рамках базового курса Пехотной Академии. Пока что брюнетистый сенсей ставила нам удар, больше похожий на лошадиное лягание чем на таинства кунг-фу. Короткий подшаг вперед и выпрямляющаяся нога полной стопой толкает бедро противника. Меня пока что бросили одного, и я самоотверженно пинал воздух, Мия же вышагивала среди монотонно повторяющих удар разбитых на пары рекрутов, точечно подправляя технику лягания.