— А мужской красотой? — нечисть явно издевалась. — Я могу стать роскошным юношей! Какая пикантная подробность — враг нежити предпочитает мужские ягодицы! А может, не их, а…

— Ты все же решила проверить, выстрелю я или нет? — усмехнулся Враг. Он вскинулся на постели, оказавшись прямо напротив ведьмы и оба огнебоя ледяными горлышками прильнули к ее соскам.

— Я пошутила, — негромко сказала ведьма, — я знаю о тебе больше, чем ты думаешь и среди твоих пороков нет тяги к мужской любви. Я в самом деле много о тебе знаю. От твоего друга… — она примолкла и Редхард сильнее нажал на ее груди стволами «огнебоев».

— От какого друга? У меня нет друзей в этом мире, — спокойно сообщил он ей.

— Жаль. Тогда мы зря сожгли его фруктовый сад и похитили его самого. Хотя сжечь сад — это всегда красиво, особенно когда владелец уже предвкушает уборку урожая! — она гортанно усмехнулась. Молодое лицо Редхарда перекосило от бешенства, а глаза налились мертвой, ледяной зеленью.

— Ролло! — негромко взревел он.

— Да, мой юный Редхард Враг, Ролло Огонек ждет тебя в Веселом Лесу.

В следующий миг «огнебои» Редхарда упали на постель, а на шее ведьмы как бы сама собой петлей затянулась серебряная струна, возникшая в руках Врага казалось, ниоткуда. Редхард, на время лишив ведьму ее силы, ожидал увидеть ее настоящий облик — старой горгульи с бородавками, но лицо ее совершенно не изменилось, фигура тоже.

— За такие новости положена награда, — голос Редхарда был холоден, но вторая рука обвилась вокруг талии женщины, и он швырнул ее на кровать.

— Нет! Нет! — бешено шипела женщина, когда он задрал ее юбку почти к обнаженным грудям и рывком раздвинул ей ноги. Он знал, что для ведьмы мука плотская любовь человека, а те ведьмы, которые еще жили среди людей и таились, очень быстро изводили своих мужей, когда их силком выдавали замуж. Сатир, Лесной Шутник, да хоть Нежить — только не человек! И он прекрасно знал, что то, что он сейчас делает — не банальное насилие, а страшное, невыносимое унижение, которое может толкнуть ведьму даже на самоубийство.

Но что-то мешало ему. Нет, вопросы морали Редхарда волновали мало. Но что-то внутри него просто взвыло, протестуя и он не стал спорить. Ногой он сбросил ведьму с постели, растрепанную, в разорванном платье, в задранной юбке, гологрудую, вскочил сам, высунул ведьму головой вперед по пояс в окно и дал здоровенного пинка, от которого она с воем вылетела из комнаты. Когда он успел снять струну с ее шеи, чтобы не отрезать голову за всей этой акробатикой, не сказала бы и сама ведьма. О сохранности же ее ребер он беспокоился мало. Враг высунулся в окно, под ним медленно вставала в куче соломы, ведьма.

— Если тебе понравился я, как мужчина, то можешь прийти когда-нибудь еще раз, — усмехнулся Редхард. Я не убью тебя в Веселом Лесу. А это тебе за услуги — и вниз полетел медяк, сумма, в тридцать раз меньшая той, что он дал служанке на чай. Ведьма поймала монетку, поцеловала ее, что-то прошипела, сунула добычу за корсаж, оправила одежды и пошла, прихрамывая, со двора. Остановилась. Обернулась к окну.

— Почему? Почему ты… Именно так? — как бы против воли вырвалось у нее.

— Я так хочу. Этого достаточно для меня и должно быть достаточно для тебя. А теперь пошла прочь, пока не лишилась ноги или руки, — он навел на ведьму дула «огнебоя», возникшего в его правой руке и ведьма спешно пошла дальше. Но прежде, чем скрыться за углом, она остановилась и прошипела: «Мы еще увидимся, Редхард Враг! Обязательно, я обещаю тебе, я должна вернуть тебе твою… монетку!»

Редхард пожал плечами, запер окно, поправил постель и снова лег. Через миг послышалось его беззаботное сопение. Он крепко спал.

…От пережитого унижения и страха ей больше всего хотелось умереть. Но сначала убить его, Редхарда. Тут она, несмотря на снедавшую ее ярость, здраво оценивала свои силы и понимала, что Редхард или доведет начатое до конца, или попросту ее убьет. Или совместит и черт его знает, в каком порядке. Мысли путались. Она тщетно старалась взять себя в руки. Так. Она отдохнет, примет ванну, подумает, успокоится, вернется к сестрам и там они уже точно дождутся Редхарда. Тогда и придется ему отвечать сразу за все. Год назад, в лютой схватке, Редхард Враг убил Теофиллу, сестру старшей ведьмы Веселого Леса. Младшую и любимую сестру. Произошло это не в Веселом Лесу, а далеко от него, Редхард, скорее всего, даже не знал, на кого он поднял руку, но что это меняло?

Она подняла лицо к небу и вскрикнула от саднящей боли в шее. Провела пальцем по коже и посмотрела на него. Кровь. Струна Редхарда все же прорезала ее кожу. Теперь ей нельзя колдовать, пока не затянется рана. Пока не затянулся порез или рана, ведьме не стоит заниматься волшебством, как не стоит заниматься волшебством даже если ей просто пустили из носа кровь. Проклятье! До Веселого Леса придется добираться своим ходом! В ярости она все же пустила в ход волшебство, отправив послание сестрам в Веселый Лес. От усилия кровь побежала по шее тоненьким ручейком и она приложила к порезу платочек.

Еще с вечера, пока не закрылись лавки и лабазы, она купила трех коней, стоявших сейчас на конюшне на другом конце городка. Когда старшая велела ей купить коней, прежде, чем идти к Редхарду, она чуть не улыбнулась, за что получила оглушительную пощечину и присела в испуганном реверансе. Теперь кони оказались как нельзя более кстати.

Как же отомстить Врагу нежити? Что можно сделать такого, что свалят на шалости нечисти, пока самый известный на нее охотник дрыхнет в гостинице?

Ответ был, к сожалению, прост — никак. Но тут ей повезло — по улице, где уже почти не было прохожих, шла маленькая девочка. Она осматривалась по сторонам, явно что-то разыскивая.

— Что ты потеряла, малышка? — Ребба, так звали ведьму, присела перед ребенком на корточки. Внешний вид ее и ее красота сыграли ей на руку, как обычно — ребенок ничуть не испугался, а поведал, что ищет «Коня и подкову», веселый дом, где остался ее папа, отправив ее еще днем поиграть на реку. Но она уже наигралась, а папа все не шел и вот она ищет его сама.

— Видимо, папа еще не наигрался, — рассмеялась ведьма, — пошли, чудо, я покажу тебе этот дом. Ты ведь не боишься темноты? — с подозрением спросила она. С нарочитым подозрением.

Нет, девочка не боится темноты, она уже большая, она одна целый день просидела на берегу большой реки!

«Твоего папашу недурно было бы удавить, но мне его ублюдочность только на руку» — подумала Ребба и быстро втолкнула девчушку в какой-то небольшой сарай. Закрыла изнутри дверь и клыками впилась ребенку в горло, чувствуя, как уходит из той жизн и как силы возвращаются к ней самой. Оставалось дождаться ночи.

Когда пробил час Ведьмы и городок спал мертвым сном Ребба со своим ужасным грузом подошла к ступеням гостиницы, где остановился Враг, бережно, проследив, чтобы укус на шее бросался в глаза, положила на доски труп девочки и пропала в ночи.

Чтобы не привлечь к себе подозрений, она не пошла за конями, понимая, что коней, если и дадут, то запомнят, кому и в котором часу, а на воротах из городка ее просто не выпустят. Она бесшумно влезла в окно своего снятого с вечера номера (который покинула перед походом к Редхарду тоже через окно же), смяла и скомкала простыни на кровати, разделась и легла. На рассвете она позвонила в колокольчик, велела прибежавшей служанке подать кофе и печенье, быстро перекусила, шлепнула удивленную служанку по крепким ягодицам, расплатилась за постой и еду и уехала из городка, как только открылись ворота.

А в городке, разумеется, поднимался уже переполох. Труп ребенка на крыльце гостиницы нашла чернавка, вышедшая вылить помои и подняла дикий крик. Как и следовало ожидать, одним из первых к крыльцу поспел папаша несчастного ребенка, под утро вспомнивший, куда он отправил дочь играть и безутешно бегавший до того по берегу.

— В городе Редхард Враг, а вампиры убивают детей на порогах?! Не много ли ему платят?! — завыл папаша, уже наслышанный о знаменитом постояльце.