Я не видела, как он сошел с диска на уровень первого этажа, но слышала его тяжелую поступь. Он поднимался по мраморной лестнице, направляясь ко мне. Трясущимися руками я сжимала кинжал за спиной, и опустила взгляд в пол, пытаясь успокоиться. Я поняла, что не смогу смотреть, как он приближается ко мне. Я сойду с ума, и не смогу защититься. Он подошел вплотную, обдав меня жаром огромного тела. Я видела его когтистые лапы, мускулистые ноги и подняла глаза, сжав зубы, дрожа, как сумасшедшая. Грудь распирало, как меховые поршни, но мне не хватало воздуха, чтобы надышаться кислородом. Взгляд его жадных глаз опустился ниже. Самец он и есть самец, куда еще ему смотреть?! Не в мои же прекрасные глаза?!
Он сделал шаг ко мне… шаг, который равнялся пяти моим шагам… и протянул руку к груди. Я вся обмерла, перестав дышать, и расширившимися от ужаса глазами следила за когтистой рукой. Тыльной стороной указательного пальца он коснулся моей правой сиськи, скрытой белой сорочкой. Затем рука потянулась к моему лицу, которое сковала судорога беспредельного ужаса. Так же, тыльной стороной пальца он коснулся моего подбородка, приподнял его, и взгляды наши встретились. Когда он склонился надо мной, невероятно огромный, как гора, и клыкастой пастью потянулся к моим губам, я поняла, это мой последний шанс и изо всех сил воткнула к него кинжал. Я почувствовала, как сталь вошла в плоть. И не смотря на то, что ненавидела это чудовище, мне стало страшно, что это сделала я. Он распрямился, заревел так, что заложило уши и… я не видела, чтобы он размахивался… наверное, если бы он размахнулся, и ударил со всей силы, я бы тоже осталась с проломленным черепом, как еще недавно Ариэлла. Помню, показалось, что мне свернули шею, словно птице, потом падение и болезненный удар скулой о каменный пол.
Когда я пришла в себя, первое, что почувствовала, боль в скулах. Голова болела неимоверно. Слегка двинула ею в бок, и внутри мозг взорвался стреляющей болью. Под руками я чувствовала те тончайшие, чудесные простыни, что были на огромной кровати. Значит, я снова в его постели. С трудом перевернувшись на бок, я увидела, что постель пуста, я одна, и с облегчением вздохнула. Черт… как больно!
Кажется, я ненадолго отключилась, хотя изо всех сил старалась не спать, опасаясь, что он придет. Когда я проснулась, то увидела, как он, словно багровая гора, шествует к постели. Невольно я подумала, что он действительно принц, хоть и урод, такой статной была его походка. Я захныкала, чувствуя, что не хватит сил защищаться, понимая, что больше нет средств защиты, и поползла по огромной постели, пытаясь выбраться из нее. Он зарычал и, прыгнув на кровать, схватил меня за волосы. Я не выдержала, и закричала, задергавшись в его руках. Потом весь мир в глазах перевернулся, он швырнул меня на постель. В воздух всколыхнулись простыни, и я оказалась под ним. Я билась изо всех сил, кричала так громко, и так долго, что в ушах навеки застыл этот оглушающий звон. Я проиграла по всем фронтам. Его кожа была цела, как будто я не ранила его. Он с силой распахнул мои бедра, едва не вырвав кости из тазобедренных суставов, и ворвался в меня. Мне показалось, что меня разорвало на две части. Боль была такой оглушительной, что крик на моих губах умер.
Сквозь сплющенную призму разбитого вдребезги сознания, я чувствовала резкие движения, запах тела, напоминающий аромат ладана… что за злая ирония?! Слышала его рычание, и какие-то звуки, напоминающие мурлыканье кошки. И ничего ниже пояса… в затуманенном сознании пульсировала мысль – если выживу, навсегда останусь калекой. Не представляю, что там, внизу… но, кажется, этого низа больше нет. Я умирала от осознания, что меня насилует не просто самец, но клыкастое животное, с рогами. Пусть я умру, Господи! Пусть я умру!
Где-то на грани сознания всплыл запоздалый вопрос, полный удивления – на меня напал самец, а судороги в теле нет. Может, все настолько невероятно, что мое тело не поняло, что у этого монстра тоже есть член?
Кажется, у меня был бред. Снилось, что мое тело в огне, я кричала, задыхаясь от боли, рыдала, пыталась вырваться из костра, в котором сгорала заживо. Временами мерещились маленькие кудзо, они охлаждали мое тело кусочками льда, становилось легче, и я могла, наконец, спокойно поспать. Они пытались кормить меня, сонную, больную, но я не чувствовала вкус еды и несколько раз меня вырвало. Мое тело не желало принимать в себя что-либо, отторгая даже еду и воду. От отвратительного запаха собственной рвоты меня трясло, глаза тонули в слезах, нос в соплях, и я подумала – каким отвратительным существом является человек! Все с него течет… сопли, слезы, пот, и всякое разное… а верные кудзо не оставляли меня в покое и продолжали выхаживать.
Когда я смогла выбраться из больного тумана, полного бредовых снов, оказалось, что я лежу в чистой, сухой постели. Огромная кровать, словно футбольное поле, и нежнейшие простыни, словно облака. Чистота и свежесть успокоили мое расстроенное сознание, и я снова уснула, теперь уже спокойным, тихим сном. Снилось, что кто-то касается моих запястий… так нежно… вот только от касаний кожа на запястье начинает гореть, и я ворочаюсь от боли, и хнычу, как ребенок. Ненавижу, когда хнычу! Обычно, в такие моменты я не способна контролировать себя. А потом, когда вспоминаю, стыдно.
Проснулась я от шума. Открыв глаза, не сразу поняла, где я. Вокруг круглой кровати возвышался шатер из темных, тяжелых тканей, напоминающих шелк. Рядом сидела необыкновенной красоты женщина. Ее кожа казалась нежнейшими сливками, губы мерцали клубничным оттенком, а в глазах не было зрачков. Вообще! И все же они были необъяснимо восхитительны, словно две маленькие луны, сияли из-под длинных, пушистых ресниц. На теле ее нежнейшие ткани переплетались с узорами из жидкого золота. Она напевала под нос нежную мелодию, голос очаровывал, хотелось просто лежать, не шевелиться и слушать ее вечно. Скучно зевнув, она перевела взгляд на меня и просияла улыбкой, увидев, что я проснулась. От улыбки лицо ее преобразилось, и она стала еще красивее, хотя казалось, красивее просто не возможно.
– Привеееет, красавица! Как ты себя чувствуешь?! – она подползла ко мне ближе, потому что я лежала в центре кровати.
– Пока не знаю. Кто вы? – хрипло прошептала я, и маленький кудзо, откуда-то сбоку метнулся к столику, на котором стоял графин с водой.
– Я Агранка, из сильфов. А ты избранная нашего господина Дракара Омни, Каролина. Ты не против, если я не буду называть фамилии? У нас так не положено, поэтому.
«Поэтому» – в конце предложения. Манера разговора и это слово сильно напоминали Атсуко. При воспоминании о подруге, захотелось плакать, и я судорожно всхлипнула. «Избранная господина»?! Я начала задыхаться, ведь это слово означало, что он не оставит меня в покое!
– Каролина, не бойся! – залепетала Агранка, ласково касаясь моего лба, волос. – Со временем ты привыкнешь и однажды, боль отступит, и ты научишься получать наслаждение в объятьях мужа.
«Мужа»?! Когда я успела перейти из разряда наложниц в разряд жен?! Я попыталась встать, но на постель, откуда ни возьмись, наползли около дюжины кудзо. Они были не те, что жили в гареме, с которыми мы стали друзьями. Ласковыми пальчиками, они облепили меня со всех сторон, не позволяя встать, и помогли Агранке напоить меня водой. Сначала я сопротивлялась, но потом, ощутив вкус воды, вцепилась зубами в край бокала и пила с жадностью, прикрыв глаза от наслаждения. Вот что мучало меня все это время – жажда! Агранка посмеивалась, глядя на меня, как на домашнего питомца, и ласково приговаривала:
– Ты самая пугливая из всех женщин, что пришли с поверхности. Ходят слухи, что ты пыталась убить Дракара?! Клянусь, ты первая, кто смог проделать в нем дыру! Наверное, поэтому он решил узаконить ваши отношения. Так романтично! Никогда бы не подумала, что непокорность для демона, вкуснее клубнички. Ты пей, пей. Всем нужна вода, хоть в этом наши виды не отличаются друг от друга. Я имею ввиду элементалей, демонов и людей.
