Я не ответила, не зная, что сказать, но Атсуко не ждала, что я поддержу разговор. Взявшись за руки, мы вошли в пещеру.

– Песера длиной 142 ярда. – продолжала рассказывать Атсуко, не глядя на меня. – Она полностью прямая и закантивается залом с тремя нисами, которые ситаются домом Сивиллы. По данным исследователей, эти песеры выдолблены еще древними греками, и лис спустя несколько веков, римлянами были построены залы оракула и галереи. А сама песера является особым местом в подземном царстве. Ты знала, сто на всей Земле есть около тридцати входов в Ад? – на полном серьезе спросила Атсуко.

Я покачала головой, решив, что она рассказывает про мифы.

– Да, и сейтяс мы стоим в одном из таких мест, Карина.

– Почему именно здесь? – спросила я.

– Потому сто атец велел. Нузно заверсыть натятое дело. Вот только не думала я, сто будет так слозно. Мне страсно, Карина. – тоскливо вздохнула Атсуко.

– Но, ты ведь не одна? – улыбнулась я подруге, желая поддержать. – Я с тобой, все хорошо. Чего именно ты боишься?

– Нузно найти кое-сто. – вздохнула девушка и опустила глаза в пол. – Я поставила охрану на вход, стобы нам не месали. Ты помозес мне? – снова подняла она глаза.

– Да, конечно! – заверила я.

– Дай, поцелую! – потребовала она, и с силой притянула меня к себе. – Нитего не бойся! Я с тобой, рядом, поняла? Я всегда буду присматривать, Карина. Я не позволю тебе погибнуть!

– Погибнуть?! – удивилась я, и Атсуко, не ответив, с жаром впилась в мои губы.

Еще мгновение горячих губ и… я осталась одна. Атсуко как будто растворилась в воздухе… как будто ее и не было рядом. Я оглянулась в обе стороны тоннеля и не смогла вспомнить, с какой стороны мы пришли. Страха не было, я вдруг подумала, что это всего лишь сон. Ведь я чувствовала ее губы и уже через секунду ее не стало. Так не бывает. Значит, это сон. Если верить той Атсуко, что была в моем сне, тоннель длиной в 142 ярда. Вначале – выход, в конце три ниши – дом Сивиллы. Коридор прямой, без поворотов, значит, я не заблужусь. И я пошла влево.

Никогда мне не снились настолько красочные, детально продуманные сны. Я не торопилась, уверенная, что сплю. В пещере было светло, в скале выдолблены сквозные ниши, из которых открывался вид на верхушки зеленых деревьев, небо в белых облаках и океан. Вид изнутри был великолепен, но мне хотелось выбраться наружу. Таких ниш становилось все меньше и меньше. Казалось, я уже два раза прошла по 142 ярда, а тоннель все никак не заканчивался. Что ж я удивляюсь?! – сама себя одернула я. Ведь это сон! А во сне все всегда необъяснимо. И вообще, откуда эта цифра – 142?! Я никогда не бывала в Италии, нигде не читала про эту пещеру! Значит, все это выдумала я сама.

Хотелось уже проснуться, и увидеть Атсуко. Надеюсь, она-то мне не приснилась?! В тоннеле стало темнее. Задумавшись, я не заметила, когда перестали попадаться ниши. Теперь на стенах были только горящие факелы. Может, обратно повернуть? Нет, если поверну, это никогда не кончится. Это всего лишь сон, не надо бояться! Наверняка, я сплю под боком Атсуко, и она обнимает меня. Эта мысль успокоила встрепенувшиеся было нервы. Но вот я попала в огромный зал, свод которого терялся где-то в черноте сверху, докуда свет факелов не доставал. Прямо как в фильмах про школу магии.

За спиной послышался хруст, как будто крошились камни. Я обернулась и обмерла от ужаса. Никогда я не видела ничего подобного! Передо мной в стене разверзлась огромная дыра, такая черная, что во всем мире не сыскать настолько всепоглощающего мрака. И из нее на меня смотрели тысячи глаз, словно жидкая лава скаталась с тысячи шариков. Меня обдало таким жаром, что сердце подскочило к горлу, виски напряглись, угрожая взорвать мою черепную коробку.

Больше ничего не помню.

Наверное, я потеряла сознание. Не помню, как попала сюда. Здесь очень темно, я лежу на теплом, каменном полу и слышу какой-то гул. Эти звуки напоминают мне о грозе в лесу, и еще шипение, как будто раскаленную головешку опустили в воду. Все это слышно отдаленно, как будто я в глубине пещеры, прячусь от грозы. Рядом слышно тяжелое дыхание… кажется, кто-то тяжело болен. Я привстала с каменного пола, и справа от себя почувствовала стену, шероховатую, скальную. Она тоже теплая. На мгновение мелькнула мысль, что здесь тепло потому, что где-то рядом вулкан, и кипящая лава изнутри нагревает камни. Теплая стена в темноте стала для меня точкой опоры и минимального осознания, что я нахожусь где-то… Ничего не видно вокруг. Странные ощущения… мои руки коснулись ног, живота, груди… черт! Где моя одежда?!

Осознание, что кто-то раздел меня, пока я была в отключке, ужаснуло до глубины души, и я задрожала. Рядом кто-то заплакал… голос женский.

– Атсуко? – позвала я, боясь пошевелиться.

– Что? – удивленно спросил незнакомый голос. – Ты что, немка?

– Нет. – прошептала я.

Раздраженный голос женщины был чужим. Кто она?

– А чего ругаешься, как фашистка? – фыркнула она.

– Это не ругательство. Это имя моей подруги. Мы были вместе, до того… – запнулась я, вспомнив, что мы действительно были вместе.

– Не знаю, девочка. Тебя принесли одну. Может, твою подругу уже убили. – раздражение в голосе женщины пропало, и появилась усталость.

– Дженнифер, прекрати! – сердито фыркнул кто-то справа от меня, и я едва не шарахнулась влево. – Не пугай девочку. Тише, дитя, тут нет этих ублюдков. Здесь все свои.

– Кто «свои»? – виски напряглись, угрожая жесточайшей мигренью, и я поморщилась. Если начнется мигрень, мне капец. Я сойду с ума от боли.

– Люди, детка. Женщины. Мужчин они не берут. Слышала о похищениях по всему миру? Так вот, мы похищены. – ответила незнакомка, пресекшая Дженнифер.

– Нет. Нет, я просто спала… это был сон… – пробормотала я, начиная задыхаться от накрывающей меня паники.

– Ну что, Эника? Мне не даешь сказать ни слова, а сама напугала девочку! – проворчала Дженнифер.

– Тише, все хорошо. – ласково сказала Эника, и я почувствовала руку на запястье. – Милая, что с твоей рукой? Это бинт? Они навредили тебе?!

– Что?!

Я совсем забыла про свои запястья. Я все еще носила повязки. Кожа после наручников зажила, но была красновато-фиолетовой и нежной. Я боялась повредить ее.

– Охотники причинили тебе боль? Те, кто забрал тебя? Скажи, детка, мы можем пожаловаться! Они не имеют права вредить нам!

– Нет, нет! Это… наручники… уже почти зажило… – воспоминание о насилии немного встряхнуло меня, и боль в висках отступила.

– Милая, как тебя зовут? – ласково спросила Эника, и я почувствовала, как с другой стороны рядом присела еще одна женщина.

– Каролина Вейл. – выдохнула я.

– Я Дженнифер Конт. – представилась присевшая рядом женщина и взяла мою руку в свою. – Черт, и правда, бинты…

– А я Эника Вис. – представилась вторая, успокаивающе поглаживая мою руку.

– А кто… кто стонет? – спросила я, почувствовав себя немного лучше между ними.

– Это Ребекка Кейдж. Она… она после процедуры. – смущенно ответила Эника.

– После какой?! – поежилась я от неприятного слова.

– Ну… тут всякие есть… – Эника явно не хотела говорить правду, и спросила: – Милая, расскажи нам про наручники.

Не знаю, почему я все рассказала. Наверное, преследовало ощущение нереальности происходящего. Казалось, если рассказать, то эта проклятая история отпустит меня. Когда я закончила, Дженнифер потрясенно вздохнула:

– Сукины дети! Решили по шумок воспользоваться похищениями?! Что за уроды вокруг! Да, они хуже этих ублюдков! Эти хотя бы не притворяются!

– А здесь нет девушки по имени Лили? – я встрепенулась, вспомнив, что одну из официанток «Чарли» похитили.

– Была одна немка, Лили. Умерла… буквально за час до того, как доставили тебя. – вздохнула Эника.

– Лили умерла?! – всхлипнула я, и почувствовала утешительные объятия. – От чего?!

– Милая… знаю, неведение хуже всего, поэтому скажу, как есть. – боязливо зашептала Эни. – Женщин похищают демоны, утаскивают в какие-то подземелья. Я видела подземный вулкан, наверное, поэтому здесь очень тепло. Они… они…