- Рада зна... - договорить Рена не успела. Демоница, мазнув по ней пренебрежительным взглядом, устремилась к дверям гостиной.
- О, Дюлан! - почти пропела она, и голос у неё оказался приторно-сладким, как патока. - Ты всё так же красив, как бог!
Касайрис накинулась на нага с довольно откровенными объятьями, а потом вовсе абсолютно вульгарно припала к его губам.
- У тебя пока ещё две жены? - облизнувшись, хищно спросила она.
- А что? Хочешь стать третьей? - подыграл ей Дюлан, не спеша убирать руки с её талии.
- Я всё ещё в раздумьях, - прижимаясь всё ближе, прошептала она. - И вижу, что не напрасно. Кто посмел испортить моё любимое лицо? - Пальцы демоницы пробежались по зарубцевавшемуся шраму на щеке.
- Этьен эн Ламар, - презрительно выплюнул Дюлан.
- О, этот эльф-бабник? Вы что, кого-то не поделили? - Глаза демоницы вспыхнули от интереса.
Взгляд Дюлана устремился к Рене, но едва коснувшись, тут же повернулся в другую сторону. Однако Касайрис это заметила. Она обернулась и теперь пытливо осмотрела Рену с ног до головы.
- Это того не стоило! - презрительно фыркнула, и вновь повисла на плечах Дюлана. - Позволь мне залечить твою рану, - обольстительно произнесла она и, высунув язык, облизнула рубец.
- Не сейчас! - чуть отстранился Дюлан под демонстративный вздох демоницы.
Она, наконец, убрала руки с его шеи, но позволила ещё немного поухаживать за собой. Дюлан усадить её в кресло и любезно поцеловал руку.
- Вам тоже стоит присесть, - мягко сообщил Аулус, протягивая Рене руку.
С натужной улыбкой она согласилась, порадовавшись, что демон догадался оставить ей место рядом с братом.
- Как ты? - тихо спросила Рена, когда Аулус отпустил её руку.
Рэл широко улыбнулся.
- Всё хорошо! Даже отлично!
- Ничего не болит?
- Я как новенький! Мне даже кажется, что стало лучше, чем было!
Рена подхватила руку брата и сжала её в ладонях.
- Слава Полозу! Я так за тебя испугалась!
- О да! Я и сам... - Рэл печально опустил голову. - Не думал, что подведу тебя, сестрёнка!
- Ничего страшного. Я же, в конце концов, старшая!
- Сейлини Рена, ваш чай! - отвлёк её Аулус, протягивая чашку.
Выдавив из себя полуулыбку, Рена отхлебнула чаю и потянулась за творожным шариком.
- Я не хочу! - капризно воскликнула демоница, так что Рена не удержалась и посмотрела на неё. - Мне она не нравится! - Касайрис нахмурилась и надула губы, как обиженный ребёнок. - Аулус, мы так не договаривались!
- Она мне нужна, - тихо сказал Дюлан.
- А мне - нет!
- Я иду за твоей новой игрушкой, какая тебе разница, кто ещё будет со мной? - Дюлан явно был недоволен, но голоса не повышал.
- Тогда возьми мальчишку, он почти здоров! - фыркнула демоница.
- Мальчик нуждается в уходе, - вмешался Аулус. - Не будь такой капризной, Касси!
- Вот так и знала, что будет какая-нибудь гадость. Вы нарочно что ли? Я ведь так обрадовалась, что встречу тебя, Дюлан!
Слова утешения Рена предпочла бы не слушать. Демоница вызывала чувство острого отвращения. Вульгарная, наглая и такая невоспитанная! А Дюлан возился с ней, как с малым ребёнком, да ещё и охотно принимал бесстыдные ласки. И после этого он ещё угрожает Рене насчёт репутации? Поразительное лицемерие! Хотя, Дюлан же мужчина, и судя по двум жёнам - сейл! Рена резко отставила чашку. «Тогда почему Рэл назвал его Д`сэд, а не Д`хас?» Её взгляд устремился к Дюлану, и чем дольше она смотрела на его красивое лицо, тем страшнее ей становилось. «Кто он?» - стучало в голове, но ответа пока не было. И что-то подсказывало Рене, что она не обрадуется, когда узнает.
Быстро светало. Их маленький отряд, во главе с Аулусом, вышел в сад с первыми лучами солнца. На дорожках было грязно, повсюду валялись оборванные цветы и обломанные ветки. Буря раскидала небольшие статуи, и теперь они валялись в клумбах и фонтанах. Аулус морщился каждый раз, натыкаясь на очередную неполадку. Он вывел их в беседку с оборванным плющом и принялся что-то рисовать на полу.
- Я и сама могла справиться! - задрав подбородок, хмыкнула демоница.
- Ну конечно, - фыркнул Аулус. - И отправила бы сейлини Рену в реку с крокодилами!
- Ну не с крокодилами, конечно, но идея хорошая!
- Что это? - тихо спросила Рена, обращаясь скорее к Дюлану.
- Временный портал, - ответил он. - Мы слишком заметные, чтобы передвигаться по городу.
- И что же, мы перенёсемся сразу в камеру?
- Вот дурёха! - тут же отозвалась Касайрис. - Камера закрыта ключом, но если тебе жизнь надоела и захотелось казни Императора...
- Угомонись! - оборвал её Аулус, и приглашающим жестом попросил всех подняться. - Вам пора!
И стоило только всем оказаться внутри беседки, как её начало заволакивать дымом. Сначала серебристо-серым, почти прозрачным, но с каждой секундой он становился темнее и плотнее, пока не скрыл с глаз утренний сад. Когда дымка рассеялась, они уже стояли посреди каменного мешка, освещенного фонарями-конусами. Пахло сыростью и плесенью и ещё чем-то крайне неприятным.
- Идите, я подожду вас здесь, - сказал Аулус и завис в воздухе, скрестив ноги.
Признаться, Рена в тот момент была не против остаться с ним, лишь бы больше не видеть демоницу. Ведь едва они свернули в ближайший коридор, как Касайрис вновь накинулась на Дюлана с объятьями.
- Мне холодно, и тут ужасно пахнет! - капризно простонала она ему в ухо.
- Сегодня больше охраны, - словно и не замечая проделок демоницы, сообщил Дюлан, выглядывая из-за угла.
- Ну у тебя же есть я, - слегка прикусив мочку его уха, обольстительно проговорила Касайрис. - Ты только скажи, я ведь всё сделаю!
- Там шесть охранников, в одного легко попасть дротиком, но остальные заметят...
- Хорошо, будут тебе дротики, - сказала она и потянулась за его оружием. - Сделаем всё вместе!
Они выглянули за угол, Дюлан прицелился и выпустил дротик. Рена видела, как дротик в воздухе разделился на шесть частей, и каждая безошибочно угодила в цель.
- Ну что? Я молодец? - прижимаясь ещё ближе к Дюлану, снова начала свою песню Касайрис.
Он поцеловал ей руку, не скупясь на комплименты. Рена предпочла смотреть на поваленных охранников. Домогательства демоницы вызывали у неё тошноту.
- Неужели ревнуешь? - мягко прошелестел её голос над ухом.
Рена резко обернулась и увидела Касайрис за своей спиной. Дюлан шёл впереди и, кажется, даже не обратил внимания, что на его шее больше не виснет демоница.
- Почему я должна ревновать? - удивилась Рена, хотя должна была признать, что глубоко внутри она испытывала нечто схожее. Маленький неприятный укол в области сердец. Но это было скорее неосознанно, на уровне инстинктов. Как бывает, когда красивый мужчина, минуту назад оказывающий знак внимания, вдруг переключается на другую.
- Тебе же он нравится! - со сладкой улыбкой заметила Касайрис.
- Не более, чем статуя или изображение в книге, - Рена постаралась, чтобы её голос прозвучал как можно более равнодушно.
- Недостижимый идеал? - рассмеялась демоница, но тут же замерла, сузив глаза. - Или он просто не единственный?
Рена отшатнулась от неё, но ускользнуть от демоницы в узком коридоре было невозможно.
- А ты не такая простая, как кажешься, малышка Рена! - в одну секунду демоница вновь оказалась за её спиной. - Просыпаться в объятьях эльфа незабываемо, правда?
- Эй, вы там где? - напомнил о себе Дюлан, и демоница, хихикая, полетела к нему.
Рена поспешила за ними, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Дыхание сбилось, уши пылали огнём. Ей было нестерпимо стыдно за ту ночь, но она ничего не могла изменить! За очередным поворотом Дюлан с Касайрис оглушили ещё десять охранников, забрали ключи и потащились вдоль камер. Эльфийская тюрьма сильно напоминала темницу вампиров. Грязные камни, запах гнили и смерти. Они двигались вдоль спящих узников почти бесшумно. Дюлан останавливался перед каждой камерой, вглядываясь в её обитателей. Касайрис на удивление молчала и даже шла отдельно. В её глазах вспыхивали безумные искры, словно ей нравилось находиться среди заключённых. Будто их страхи и страдания напитывали её, придавая сил и даря удовольствие. Наконец, они остановились перед самой тёмной камерой. Дюлану пришлось залезть между прутьями и вытянуть руку, чтобы увидеть, что внутри. Выхваченный силуэт заставил Рену вздрогнуть. Этьен? Те же светлые волосы, хотя и несколько короче, худоба и вытянутые черты. И лишь когда узник повернулся на свет, на сердцах отлегло. На неё смотрели голубые глаза.
