Как же быть? Неужели отказаться от мысли, от мечты проникнуть в загадочные области вечной ночи?

Долгое время ученые даже не помышляли о возможности спуска в таинственные глубины моря. Они довольствовались той добычей, которую извлекали из этих глубин с помощью глубоководных драг и траловых сетей.

То, что они таким образом добыли, оказалось настолько необычайным и удивительным, что их желание узнать как можно больше о жизни глубин было возбуждено до последней степени.

Глава третья

ЧУДОВИЩА ВЕЧНОГО МРАКА

«Все норвежские рыбаки утверждают единогласно и без малейшего противоречия в своих рассказах, что, когда в жаркие летние дни им случается уйти на несколько миль от берега в открытое море, глубина под их лодками вдруг резко уменьшается. Бросив лот, чтобы определить расстояние до дна, рыбаки обнаруживают, что под ними не восемьдесят или сто морских саженей, как обычно, а едва тридцать. Это кракен — гигантский спрут — лежит на морском дне под волнами».

Нет, этот рассказ — не фантазия досужего болтуна. Автор приведенных выше строк, написанных в середине XVIII века, абсолютно убежден в достоверности своих слов. И разве перо его не авторитетно? Ведь оно принадлежит Эрику Понтопидану, известному норвежскому историку того времени.

Вот что рассказывает Понтопидан дальше: «Привычные к этому явлению, рыбаки поспешно забрасывают свои сети в море, хорошо зная, что в таком месте всегда много рыбы, особенно трески, и вскоре вытаскивают их с обильным уловом. Но, если глубина моря снова начинает уменьшаться и обнаруженная рыбаками „мель“ приближается к поверхности моря, им не следует терять ни минуты. Это кракен проснулся, зашевелился и всплывает на поверхность, чтобы подышать свежим воздухом и протянуть свои длинные щупальца к солнцу».

Морские чудовища. Рисунок из средневековой книги.

«Тут рыбаки принимаются грести изо всех сил. Когда же им удается наконец отплыть на безопасное расстояние, перевести дух и оглянуться, они видят над водой гигантскую спину чудовища, покрывающую пространство примерно в полторы квадратных мили. Некоторые называют размеры гораздо большие, но я, достоверности ради, предпочитаю придерживаться указанной цифры».

«Рыбы, застигнутые врасплох появлением кракена, прыгают несколько мгновений в лужах воды, образовавшихся на его колоссальной бугристой спине; затем из этой покачивающейся на волнах массы вытягиваются как бы светящиеся рога, которые медленно разгибаются и выпрямляются, напоминая своим видом мачты большого корабля. Это щупальца, или руки кракена. Сила их такова, что, если кракен ухватится ими за мачту или такелаж линейного корабля, судно немедленно перевернется и пойдет ко дну».

«Пробыв некоторое время на поверхности, чудовище так же медленно опускается обратно на дно моря. Однако для находящихся поблизости кораблей опасность при этом не менее велика, потому что кракен, погружаясь, приводит в движение огромную массу воды, отчего образуются ужасные водовороты».

В «Истории анатомии» датчанина Томаса Бартолина, изданной в середине XVII века, говорится, что во всех морях и океанах земного шара существует только два кракена, которые живут там с самого сотворения мира… «И они никогда не умрут, — добавляет Олаф Магнус, норвежский писатель того же времени, — вот почему никто никогда не видел трупа гигантского спрута, или кракена, напоминающего скорее остров, чем живое существо».

Томасу Бартолину и Олафу Магнусу можно простить подобные утверждения — ведь они как-никак жили в XVII столетии. Но книга Понтопидана, повторяем, написана в середине XVIII века — великого века просвещения и разума!

Даже у знаменитого шведского натуралиста Карла Линнея, создателя систематики наших животных и растений, в первом издании его капитального научного труда «Система природы» кракен, или гигантский спрут, фигурирует под латинским научным названием «Sepia microcosmus», то есть «каракатица, заключающая в себе целый мир». Однако из последующих изданий «Системы природы» Линней свою Sepia microcosmus все же изъял.

Это не помешало французскому натуралисту Соннини, ученику и последователю Бюффона, несколькими годами спустя упомянуть о кракене в своих научных сочинениях.

Так люди представляли себе обитателей морских глубин всего двести лет назад! Что же думали по этому поводу в средние века?

Самые страшные свои кошмары, плоды больного, разгоряченного воображения, человек всегда помещал на дне морей и океанов. Там был проклятый богом мир, навсегда недоступный для смертных.

И только в начале XIX века благодаря работам великого французского натуралисту Жоржа Кювье было положено начало подлинной науке об обитателях морских глубин. Но долго еще ученые были знакомы лишь с существами, населяющими прибрежные зоны морей и океанов, то есть с фауной материковых отмелей. А глубже… глубже всё по-прежнему было покрыто мраком полной неизвестности.

Кальмар.

Еще в 1840–1850 годах ученые были уверены, что на глубине 500 метров жизнь в море исчезает. Английский натуралист Эдвард Форбс утверждал это совершенно категорически. А так как он был первым человеком, занимавшимся тралением на «больших» глубинах с научной целью, весь ученый мир беспрекословно соглашался с ним. Надо сказать, что «глубины», которые Форбсу удалось исследовать, не превышали 250 метров. Но он был так безапелляционен в своих суждениях!

Таким образом, наука в середине XVIII века признавала существование гигантских спрутов и кракенов. А сто лет спустя, в середине XIX века, ученые утверждали, что море пустынно на глубине свыше 500 метров. И только к середине XX века, как мы увидим дальше, человек точно узнал, что океан обитаем вплоть до самых больших глубин (10 000 метров).

Наука о море и его обитателях всегда отставала от других естественных наук. И это неудивительно, ибо проникновение в загадочный мир подводных глубин связано с такими трудностями и опасностями, которые всегда вызывали у человека невольное чувство ужаса.

Вечный мрак! Ледяной холод! Чудовищное давление! Как может в подобных условиях существовать и развиваться жизнь?

Но ведь организовать глубоководный лов не столь уж трудно и сложно, скажете вы. Да, это верно, но говорить так может только человек, живущий в наше время. Ученые прошлого столетия не склонны были слишком часто покидать стены своих кабинетов и отправляться в долгое и опасное путешествие на парусных судах, чтобы заниматься тралением на дне морей и океанов.

Когда же моряки, возвращаясь из дальних плаваний, рассказывали о том, что им удалось выловить на больших глубинах всевозможных животных, в частности морских звезд и червей, ученый мир отказывался верить этим сообщениям.

Так, например, натуралисты отрицали открытия, сделанные в 1819 году капитаном Джоном Россом между Гренландией и Лабрадором на глубине 1800 метров. Кто же посмеет противоречить мнению представителей официальной науки?

Но случилось так, что в 1860 году произошел разрыв подводного телеграфного кабеля, проложенного тремя годами раньше между Сардинией и Тунисом. Его уложили на неровном скалистом дне, и, повиснув над глубоким подводным ущельем, кабель оборвался под грузом своей собственной тяжести. Специальному судну пришлось поднимать его со дна моря.

И вот, к величайшему изумлению всех присутствующих, кабель показался из морской пучины весь облепленный живыми существами. За те три года, что он пролежал на дне Средиземного моря, на глубине более двух тысяч метров, он весь оброс зоофитами — «животными-растениями», как называли тогда ученые некоторых обитателей морского дна. Моллюски и кораллы плотно сидели на нем, словно на гребне подводной скалы; морские черви построили на его поверхности свои жилища в форме спиральных трубок.