Каждые тридцать секунд «глубина» посылает известия о себе на «поверхность». Достигнув 3000 метров, Уо и Вильм сбрасывают балласт, чтобы приостановить спуск. Море вокруг батискафа кишит красными креветками с длинными усиками; светящиеся точки планктона мелькают мимо иллюминатора. На этой глубине, еще никем не превзойденной, осторожность требует тщательной проверки водонепроницаемости кабины. Но все обстоит благополучно.

Температура воды понизилась до 5 градусов; она охладила бензин, вес батискафа увеличился, и ФНРС-3 снова скользит вниз.

На глубине 3500 метров Вильм включает ультразвуковой эхолот и сбрасывает, предосторожности ради, еще немного железной дроби. На глубине 3800 метров эхолот регистрирует слабое ультразвуковое эхо: дно океана находится метрах в двухстах от батискафа. Еще немного балласта сброшено. Дно океана медленно приближается… Еще медленнее… еще…

В 13 часов 30 минут, подобно дозорному Колумба, крикнувшему: «Земля!», когда корабли великого мореплавателя впервые пересекли Атлантический океан, Вильм кричит: «Дно!», отмечая событие не менее значительное: человек впервые пересек тот же океан по вертикали!

Гайдроп — тяжелая стальная цепь — касается «земли», и батискаф, быстро обретя равновесие, неподвижно повисает в нескольких метрах от океанского дна.

4050 метров!

Вот что рассказывает Уо об этой минуте:

«Большой круг света семи-восьми метров в диаметре падает на песок, который кажется мне очень мелким и очень белым. Все дно усеяно маленькими конусообразными бугорками с пологими склонами; их разделяют ложбинки и углубления неправильных очертаний; я различаю отверстия в песке. Как любопытно выглядит эта часть поверхности нашей планеты!

— Вижу чьи-то следы! — говорю я.

Вильм добросовестно записывает; его громкий смех оглашает кабину.

— Если вы увидите йети[27] морских глубин, обязательно покажите его мне! — просит он.

Мы снова достигли земли: надежной, твердой, верной.

Прикосновение к ней сразу избавило нас от смутного чувства тревоги, тяготевшего над нами с первой минуты погружения, несмотря на все воодушевление, которое мы испытывали. Мы не признавались друг другу в этом чувстве, но спуск в вечную ночь вызвал у нас на этот раз какое-то томительное беспокойство. Плотные стены мрака, между которыми мы скользили вниз метр за метром, скрывали за собой чуждый и враждебный нам мир. И клочок твердой земли, который мы видим сейчас в свете наших прожекторов, кажется нам чем-то привычным, родным. Неважно, что этот кусочек твердой поверхности лежит на дне океана, под четырехкилометровой толщей морской воды!»

Уо включает моторы. Батискаф трогается с места и медленно дрейфует над океанским дном. Сперва оно кажется пустынным, но вот путешественники замечают на песке пеннатулиду[28], подобную чашечке тюльпана, раскрывшейся на конце стебля. А вот и другой обитатель этих мрачных мест — глубоководная акула! Она равнодушно бродит вокруг батискафа, нечувствительная к яркому свету его прожекторов.

Вдруг раздается грохот. И еще раз грохот! Прожекторы гаснут. За окном кабины наступает тьма. Это аккумуляторные батареи отделились от батискафа и упали на дно (как выяснилось впоследствии — от короткого замыкания!). Часы показывают 14 часов 06 минут. Начинается стремительный подъем.

Так до самого последнего часа ни одно погружение «корабля глубин» не обходилось без какого-нибудь чрезвычайного происшествия. Ничего не поделаешь! Батискаф — аппарат деликатный и пока еще весьма капризный.

…Завтра эти 4050 метров будут, конечно, превзойдены. Но для ФНРС-3 они все же знаменуют собой важный этап: новый подводный аппарат показал, на что он способен. Он с честью прошел все испытания и теперь готов начать свою настоящую работу по исследованию и освоению морских глубин. Пьеру Вильму, создателю этого чудесного аппарата, больше незачем испытывать его. Место молодого инженера в кабине батискафа теперь должны занять пассажиры, в первую очередь ученые самых разных специальностей. (А почему бы и не поэты?)

Теодор Моно, например, уже полностью вознаградил себя за двенадцать томительных часов, проведенных им когда-то в кабине первого батискафа. Через несколько недель после последнего рекордного погружения ФНРС-3 он вместе с Жоржем Уо опустился на глубину 1400 метров в Атлантическом океане, близ Дакара. Правда, во время этого погружения ученый, восхищенный открывшейся перед ним картиной подводного мира, не смог заниматься сколько-нибудь серьезными научными наблюдениями. Но — усвоим это хорошенько! — понадобятся десятки, а быть может, и сотни лет для того, чтобы изучить жизнь морей и океанов во всем ее многообразии.

Теперь, когда у человечества есть надежный инструмент для смелого проникновения в безграничные просторы «второй Вселенной», вековые мечты множества людей смогут наконец осуществиться. И в их числе «безумные» мечты вдохновенного пророка грядущего торжества человеческого разума — замечательного писателя Жюля Верна.