Весна идёт Автобус брызнул лужной пылью, Желтком сияет снегогрей. Сидит грачиха, хвост топыря, В гнезде на прутьях тополей. Без перьев шеи зимних куриц, Капелью пляшет метроном, И Федя – шут дворов и улиц Скребком шуршит и нянчит лом. Черноты нежатся блаженно У тёплых липовых стволов, И тяга к парному сближенью У особей иных полов. На зов синца летит синица, Река бежит, ломая лёд. И ты спешишь со мною слиться… И я спешу. Весна идёт! Зачем так некстати…
До встречи желанной, таинственной, грешной Считал я секундами дни… И вот, наконец, у ракиты прибрежной Остались мы снова одни. Ломались, скользили и ватными стали Нездешние призраки тел… И пели русалки, и рыбы шептались. И лунный фарватер блестел… Твой запах, и нежность, и все, что томило, Я стал поцелуями пить… Но ты вдруг сказала: «О, господи… Милый… Я ж рыбу забыла купить…» И прежние вещи явились из ваты, И нечисть накрыло волной… Все стало реальным. И только фарватер Зловеще сверкал под луной. Глоточек ушедшего лета О, прошлые юные лета! За вами бежать нелегко… С бидончиком нежного цвета Плетусь покупать молоко. Всегдашнее место. С рассвета Здесь стелют листву тополя, Здесь стайка отставших от лета, Таких же настырных, как я. С бидончиком нежного цвета, В цепочку, как бисерный путь, Стоят, чтоб купить себе лета, И выпить, и леты вернуть. Они – не актёры на сцене, Но как живописна их нить… Ах, мне бы скорее к цистерне И лета в бидончик налить! Безрогая дура-цистерна Хранит сладострастную снедь: В железной корове люцерна, И солнце, и облако есть. В ней руки доярки Полины И волос от ейной косы, Там девять процентов полыни И восемь – вечерней росы, Рассвет на пригорке у речки В обнимку с девчонкой ничьей, Вкус губ её, жарких как печка, И грустность коровьих очей. В ней стайки мальков возле тины, В ней склон голубеет во льну… Я крышку с бидончика скину, Губами я к снеди прильну, Прильну и, три литра рассвета В себя опрокинув, спрошу: «И где вы, ушедшие лета?!» В ответ ни гу-гу, ни шу-шу… Но чу! Ощущаю позывы, Желания страстные те! И кровь побежала по жилам, И что-то урчит в животе! Вернулись ушедшие лета! Мне, кажется, все по плечу! ……………………………………….. Как жаль, что здесь нет туалета… Я мчусь! Я бегу! Я лечу!  Не гуляй, Душа, далёко… Опустилось солнце к веткам, Удлиняя нашу тень, И болтливою соседкой День иссяк… Уходит день. Вот уж ночь – хозяйка дома Гонит вечер за порог… Чёрной крышею истома Изгибается, как йог, В тихой заводи все чаще Чмокать начал умный сом, И на город, горы, чащи Плащ накинул тихий сон. Суетной наевшись каши, Человеки идут спать… В это время души наши В мир выходят погулять. Как в прохладу струйкой едкой Жизнью теплится навоз, Так Душа из тесной клетки Выплывает через нос. Плоть свою платочком скомкав, Перед тем, как в мир уйти, Спросит Ангела, во сколько Ей обратно в дом войти, А потом знаменьем вечным Тихо к телу прикосну… И храпящий человечек Мозг отправит свой ко сну. Белым облачком из ваты Мчит Душа назад, вперед, И картинки, как транслятор, Телу в мозг передаёт. То покажет предсказанье, То какой-то прошлый день, То любови истязанье, То из ниток дребедень… А к утру, оставив стремя, В тело входит вся в росе… Но в положенное время Возвращаются не все. Та вон… Шашни что ль крутила?! Нагулялась на сто лет… Возвратилася кутила, Глядь, а тела то и нет! И, уткнув в подушку холку, Руки сдвинувши к груди, Я шепчу Душе тихонько: «Далеко не уходи…» |
