Душа моя поёт лишь в ду́ше… Среди стен полупрозрачных, Среди пара, струй и луж, После праздной жизни дачной Принимаю нынче душ. Ярко-голый, словно осень, Я свечусь, как ГОЭЛРО, И струями небо косит Бронзу тела моего. Жизни тонус так и скачет — Мой его, или не мой… Жаль, жена ещё на даче, А соседка – за стеной… Как под облаком опухшим, Я вращаюсь не спеша, И мурлыкает под душем, И поёт, поёт Душа! Струи, словно пианисты, Бьют по выпуклым частям, И мотив, как мор неистов, Заструился по костям. Я ваяю берег дальний, Море, раннюю зарю… Здесь – поддам чуть-чуть ударных, Здесь вот – струнными залью. Звук играет лёгким тушем, И, обыденность круша, То не Я ору под душем — Вслух поёт моя Душа! В три октавы! Ниже, выше… Эхо бродит за спиной… Вдруг снаружи стук я слышу По кабинке душевой. Сдвинул створку… Возле ванны Мне грозит какой-то фиг… Слушай, это ж – Федька Ванин Без ключа в мой дом проник. Рухнул звук! Такая жалость… Крах душевный! Вот дебил… …………………………………………. Как чуть позже оказалось — Я кого-то затопил… Мораль: Чтобы в кайф струя звучала, Чтоб гремел под душем рок, Ты трубу проверь сначала И защёлкнись на замок!  Прошло два года после нашей свадьбы Стихает праздник отголоском лета, Умолк пичуг многоголосый шум… Лишь дятла стук монтажным пистолетом Долбит мне мозг: мол, мало приношу, Мол, все подарки – только из-под палки, Мол, редко на столе «Вдова Клико», Мол, не построил зáмок так, как Галкин, Мол, самолёта нет, как у Кирко… Туманится зевок любовной лени, И на исходе солнечного дня Ты не садишься больше на колени И поцелуем не бодришь меня. Вчера был сон. Как говорит мне сонник — На горизонте светится любовник… Из цикла «Поэт в деревне» Пастораль
 Вдоль по деревне босиком Иду я, как Христос по водам, И на ступнях моих разводом Чернеют трещины севком. Хоть голь в деревне и тоска, Здесь босиком давно не ходят. «Сдурел мужик!» – смеются люди И крутят пальцем у виска. А я – сдурел… От всех вдали, Вдали от дрязг, надрыва, пробок, Я – без прикрас: то тих и робок, То эпатажен, как Дали! Здесь сущность Путина речей По вечерам яснит соседка, Здесь вести шепчет вербы ветка, А песни – родника ручей. Здесь у колодца возле луж Летают пчёл жужжащих стайки, А рядом с домом вдоль лужайки Косою машет чей-то муж… Ступни мои щекочет пыль, Мне солнце лысину щекочет, А в спину чей-то гусь гогочет — Велит поверить в эту быль. А я не верю… Вот в тиши Глас бабы Нюры, точно с неба: «Ау, Поэт! Сходи за хлебом — Гудела давеча маши…» И я с холщовою сумой, Ступней родную землю чуя, Окрестным видом мозг харчуя, Парю над грешною землёй. Давно уехала маши… Но у ларька народ хлопочет. Народ всегда чего-то хочет — То зрелищ хочет, то сушѝ… Хлеб плотный, вроде кирпича, Почти раскуплен спозаранок, И груз из четырёх буханок Меня совсем не удруча… «Успел? И – ладно, мой родной… Надысь гляди, какой ты ходкай…» А я летящею походкой Несусь к колодцу за водой. С утра, а мокрый, как в росу… Я ноги в лужице помою И ведра с ледяной водою Скорее к дому поднесу. Азот из колб на тело слив, Я буду первым среди равных… Попью чайку с заваром травным И вкусом прошлогодних слив. Картошку, словно два грача, Прополем с бабой Нюрой дружно… И что ещё поэту нужно?! …………………………………… Ну, разве банку первача…  На поля, поэты! На поля! Море чёрное, баркас, зелёный берег… Восхитись, воскликни и замри! Я сегодня – не поэт Варелик, Я – писатель пахотной земли! Плуг и трактор неделимой спайкой Ковыряют брошенный надел, И ныряют вглубь грачи и чайки За десертом червяковых тел. Я – творец причудных аллегорий, Не хочу стоять на берегу: Я ж – водитель разных категорий, И баркас, и трактор – все могу! Сколько пашен брошенных… Так горько! Но надежды тлеет благодать: Тракторист – сосед мой здешний, Колька, Дал кусочек поля пропахать. Звон в ушах, горелый запах, стуки… В теле – паркинсоновская дрожь… Только разве стоят эти муки Счастья знать, что здесь родится рожь?! Чуть привык – уже не звон, а пенье! Только сердца пулемёт не стих… Правда, правда… Я в таком волненьи, Будто песню делаю иль стих! Успокоив дрожь в тревожном теле И души почувствовав накал, Понял я, как мало словом сделал И как много трактором вспахал. Может, трактор – моей жизни веха? Может быть, мои творенья – ложь? Колька машет: «Ты куда поехал?! Развернись! Берёзу разнесёшь!» Повернув, я снова вышел в поле, Встал у кромки, заглушивши гвал… Соток десять, или даже боле, Я шутя сегодня пропахал! О, минуты, полные волненья! – Слушай, Коля, я тебя прошу: То, что я вспахал – стихотворенье, Можно я поэму напашу?! Эй, поэты! Приспустите тульи! Хватит в небе звёздочки считать! Хватит всуе заниматься дурью И любовь с придыхом воспевать! Ну не надо лик свой нежить бледный: Заждалась пахателей земля! Ложь – слова! Сожгите ваши бредни! На поля, поэты! На поля! |
