Кочевники Кто мы? Кочевники без седел, Оседлости поправшие черту, Искатели комфортных родин, Неприхотливые в быту. Крутнулось время почему-то Невидимым мельканьем спиц, Совпали наши вдруг маршруты С маршрутами полета птиц, И покатили, покатили По странам и по городам, Без лошадей, но сами в мыле, От старых к новым берегам. Кочевникам всегда неймется, Иной оседлости бы рад, Но сердце с ритма вдруг сорвется, И он – вперед, лишь взгляд назад. Прощайте, милые просторы, Приметы детства и друзья, Пинки, запреты и запоры, Без них, казалось бы, нельзя. Так рассуждает в клетке птица, Ведь вся огромная страна, В которой довелось родиться, Чертой была окружена. В той, бывшей, жили все мечтою (Свобода – сказка для детей), Что клетка станет золотою, Родились, умирали в ней. Но стала вдруг черта пунктиром, Рассыпалась былая клеть, В кочевья новые всем миром Рванули дружно, чтоб успеть, Подальше от былой границы И к стойбищам, что так манят, Другие языки и лица, Где первые часы пьянят. Потом минуты отрезвленья: Нет, легкой жизни не найти. Но, все ж, вперед, побольше рвенья! Не сбить кочевника с пути. И вновь оседлые покамест, Лишь в гости по другим краям, И любопытство, а не зависть Ведет по избранным местам. Да, мы – кочевники без седел. Тоскуя по родным дворам, Мы знаем: человек свободен, Когда судьбу он выбрал сам. Где родились, уж нету там. «Давно я чижика не слышал…» Давно я чижика не слышал, Давно я пыжик не носил, С тех пор, как из галута вышел, С тех пор, как лыжи навострил. А здесь совсем другие птицы И ни к чему уже меха, Стакан арака, ломтик пиццы И радость нового стиха. «Есть птицы, что поют по вечерам…» Есть птицы, что поют по вечерам — Извечный ритуал прощания с закатом. Ты внемлешь их призывным голосам И вспоминаешь: сам был птицею когда-то. Ты тоже пел, когда заката луч Таинственно скользил за крыши городские, А перед этим на тебя из туч Спускались звонким чудом капли дождевые. Волшебная небесная купель Одаривала чистым вдохновеньем свыше, Сама собой в тиши рождалась трель, И женщиной своей тогда ты был услышан. «Эй, ты, человечья единица…»
Эй, ты, человечья единица, Что дрожишь под буйными ветрами? Бедная, боишься обнулиться, В миг какой-то быть уже не с нами. На большой Земле была ты с плюсом, Только, в космосе, где нет границы И Земля, как это нам ни грустно, Тоже ведь не больше единицы. Единичка, хоть дрожит, упорна, Что не вечна, как ребенок злится, В Землю глубже запускает корни, В Космос дальний улететь стремится. Умножает, делит, отнимает, Стойко бьется в поиске решенья, В хлопотах порою забывая, О боязни вечной обнуленья. «Мегазвездная ночь…» Мегазвездная ночь, чем ты можешь помочь мне, землянину? Меньше букашки шарик наш голубой и озон, что над ним, — тоньше он папиросной бумажки. Лишь немногим дано знать, что нам суждено в этом мире прекрасном и страшном. Ветром звездным гоним и пока что храним, хоть он вечно в бою рукопашном. В чем и чья здесь вина? Оседлала война души наши, как конские спины. Когда землю свою мы дотла разорим, поздно будет являться с повинной. Мегазвездная ночь, помоги, хоть отсрочь нашей грешной планеты кончину. Может быть, мы успеем, в себе разглядим человека сквозь облик звериный. Океанский скиталец Он знал паруса, как пять пальцев, Когда еще юнгою был, В семью океанских скитальцев Вошел и диплом получил С печатью муссонов, пассатов И подписью южных морей, И не было среди пиратов Отважней его и храбрей. Спускался он с шаткого трапа На берег, всего – ничего, И шторма когтистая лапа Не тронула душу его. И снова он в море, он в море, Братается с горькой волной, И горе, проклятое горе Обходит его стороной. …Реальность выводит из сказки, Ему девять лет и он спит, Парнишка прикован к коляске, А мозг океан бороздит. |
