Муж и свекровь почти не разговаривали с Мариной, уходили в другую комнату и тихо, будто заговорщики перешёптывались, обсуждая свои дела. Евгений и его мать на каждом шагу давали Марине почувствовать, какое она глупое и никчемное существо. Марина плакала по ночам, сделалась нервной и рассеянной.

Однажды, поднимаясь по лестнице с полной продуктов сумкой, лифт временно не работал, Марина почувствовала резкую, тянущую боль внизу живота. Её стошнило там же на лестнице. Вскоре боль сделалась нестерпимой, Марина кусала губы, чувствуя, как теряет сознание. Хорошо, что добросердечный сосед увидел медленно сползающую по стенке молодую женщину, быстро сориентировался в ситуации и вызвал скорую. Ребёнка Марина потеряла и в дом свекрови не вернулась, бабуля забрала её к себе. Старуха никогда не скрывала неприязни к Евгению и бывшей внучкиной свекрови.

Когда Марина заговорила о разводе, бабуля направилась к товарищу покойного мужа. Он когда-то работал под началом деда на заводе, а позднее закончил юридический факультет и устроился адвокатом.

Развод для Марины прошёл гладко. Евгений сразу же дал согласие, а свекровь обрадовалась. Марина, стараясь выбросить из памяти годы, прожитые с бывшим мужем, и вернула девичью фамилию. Бабуля прописала девушку в свою квартиру, а затем сделала единственной наследницей. Но главное — Марина чувствовала, что она не одна, её любят и о ней заботятся. А потом бабуля умерла. Марина вытерла набежавшую слезу и принялась перебирать вещи в сумочке, дабы не расплакаться прилюдно.

***

Санаторий размещался в трёхэтажном корпусе с облупившейся белой штукатуркой. На территории был разбит старый парк. Лиственные деревья и кусты печально покачивали на ветру голыми, покрытыми ледяной коркой ветвями. Зато приветливо кивали богато убранными, в снежных шапках кронами вечно зелёные ели и сосны. Между деревьев вилась хорошо утоптанная прогулочная дорожка, а в отдалении виднелась наезженная лыжня.

Внутри главный корпус санатория, куда поместили Марину, смотрелся старомодно и уютно. Два летних корпуса зимой не отапливались и открывались только в мае. Потемневший от времени паркет скрипел под ногами. В просторном холле стояла массивная, тяжёлая мебель тёмного дерева, прослужившая лет тридцать, и потёртый бильярдный стол. На высоких окнах висели зелёные, бархатные занавеси. А в креслах вдоль стены с картинами, где неизвестный художник изобразил лесные пейзажи с весёлыми лужайками, сидели старички отдыхающие. В данный момент они оживлённо обсуждали болезни и качество лечения в санатории.

Когда Марина вошла, старички поглядели на вошедшую с любопытством, один из них ей даже подмигнул. «Не стесняйтесь, девушка, давайте познакомимся!» Марина растерянно огляделась по сторонам. Тот же старичок учтиво указал новенькой, где регистрируют вновь прибывших отдыхающих. Флегматичная регистраторша равнодушно просмотрела Маринины документы и, выдав ключи от комнаты, сообщила, куда подойти на консультацию к врачу.

Комната оказалась небольшой, обставленной крайне незатейливо. Занавески жизнерадостного жёлтого цвета, шкаф, стол у окна, пара стульев и две односпальные кровати вдоль стен. Одна из кроватей уже была занята полной, светловолосой дамой лет пятидесяти.

Соседка пребывала в благодушном настроении и встретила Марину по-приятельски. Звали её Ирина Михайловна. Умело поправляя неброский макияж, соседка принялась знакомить застенчивую симпатичную девушку с распорядком санатория и рассказывать о местных особенностях.

Пациенты санатория, в основном сердечники лечатся здесь не в первый раз и весьма довольны пребыванием в данном учреждении. Соседка искренне сокрушалась на предмет недостатка развлечений и почти полного отсутствия привлекательных, активных мужчин. «Это ж надо, сплошные пенсионеры!» Последнее, по мнению Ирины Михайловны, было самым большим недостатком санатория.

Соседка прибыла рано утром, но она отдыхала здесь в позапрошлом году и досконально знала все плюсы и минусы учреждения. Задав Марине несколько вопросов, Ирина Михайловна выяснила, сколько лет молодой женщине, чем она занимается, её семейное положение, и от чего та приехала лечиться. Узнав, что Марина недавно развелась и живёт одна в собственной квартире, Ирина Михайловна принялась расхваливать брата-холостяка, всего тридцати восьми лет от роду. Марине стало смешно. Но, не желая обижать соседку, она покорно слушала всю эту чепуху и чуть заметно улыбалась. Незатейливая болтовня Ирины Михайловны на время отвлекла Марину от её проблем и переживаний.

Затем девушка отправилась на консультацию к врачу и перепутала кабинеты. Прождав почти до обеда перед запертой дверью, Марина поинтересовалась у торопливо пробегающей по коридору медсестры, когда всё-таки будет врач. Та с недоумением подняла брови и указала Марине на расписание, вывешенное на двери кабинета. «Внимательнее нужно быть девушка! Вам на другой этаж…»

Врач, к которому должна была попасть Марина, заканчивала приём. Наградив опоздавшую пациентку сердитым взглядом, доктор быстро осмотрела новенькую и назначила ей курс лечения, посоветовав на прощание впредь быть более внимательной.

На обед Марина опоздала, но есть не хотелось. Она переоделась и отправилась в парк. Стоял небольшой мороз, градусов пять. Из-за туч показалось долгожданное солнышко, снег заискрился, и природа ожила. В парке делалось весело и празднично.

Марина медленно прохаживалась между пушистыми елями, касаясь их рукой и осторожно стряхивая снег с мохнатых лап, который нежной прозрачной дымкой осыпался вниз. Девушка не заметила, как алое солнце опустилось к горизонту. Бабуля всегда говорила, что алое солнце на мороз. На снег легли длинные голубые тени от деревьев, и начало смеркаться. Марина замёрзла и проголодалась, впервые за последние месяцы у неё пробудился аппетит.

— Мариночка! Почему вы не пришли на обед? Неужели заблудились? А я не догадалась вас проводить! — сокрушалась соседка.

— Мне не хотелось есть.

— Да что вы, дорогая! Вы обязательно должны были придти, чтобы на людей посмотреть. Как раз сегодня заезд, и у нас появился шанс с кем-нибудь познакомиться. А то в таких заведениях всех интересных мужчин разбирают моментально! Не успела и привет! Кукуй в гордом одиночестве все двадцать четыре дня. Ни поговорить, ни потанцевать не с кем! Вам в вашем юном возрасте с дедами, у которых вставная челюсть и подагра, общаться не захочется, да и мне, признаться, тоже, — рассмеялась Ирина Михайловна.

Марина не стала объяснять, что приехала в санаторий сменить на время обстановку и подлечиться. Планов с кем-то познакомиться у неё не имелось и в помине! Девушка улыбалась, выслушивая рассуждения Ирины Михайловны о мужчинах и трудной женской судьбе, и привычно кивала головой.

На ужин отправились вместе с соседкой. В обеденном зале Марина оглянулась в поисках свободного места. К ней шустро подкатилась полная дама-администратор.

— Девушка, какой номер столика вам поставили на корешке?

— Что? — Марина позабыла взять с собой голубой листок бумаги, на котором врач написала рекомендации по питанию, указав номер диеты, назначенной пациентке. На том же голубом листке при регистрации написали номер столика, где девушка будет сидеть в столовой.

— Вот всегда так! Первый раз у нас? — поинтересовалась администратор.

Марина кивнула головой.

— Ладно, сейчас посмотрю. Как ваша фамилия?

Маринин столик находился у окна, возле кадки с пальмой. Место девушке понравилось. Соседями оказалась милая супружеская чета лет семидесяти и стеснительный, худой, интеллигентного вида мужчина в круглых очках, по профессии учитель математики. Бедняга недавно овдовел и тяжело переживал смерть супруги, с которой прожил более двадцати пяти лет. В санаторий он приехал подлечить больное сердце.

За неторопливой, совсем нескучной беседой Марина не заметила, как полностью съела салат, основное блюдо и даже десерт, молочно-ванильное желе, украшенное ягодами клюквы и орешками. Ни пожилая пара, ни учитель не стали распространяться о своих болезнях, как зачастую бывает в больницах и санаториях.