— Лемюэль?..

В пустоте парили два исполина.

Подобно первым космопроходцам, они двигались со сдержанным изяществом, но не имели ничего общего с мягкотелыми смертными, облаченными в поразительно ненадежные костюмы жизнеобеспечения.

Они были «Разбойником» и «Гончей», богомашинами, принцепсы которых срослись с внутренними системами титанов. Их безумный интеллект словно бы родился из худших кошмаров создателей первых образцов думающей техники. В прошлом верные механические воины Легио Темпестус, теперь они служили куда более скверным повелителям.

«Залголисса» и «Геркулес фуренс»[74] пересекали безвоздушную тьму по пути к Камити-Соне, направляемые кин-хорами адептов Рапторы с борта «Кемета». За гигантами тянулась настоящая флотилия из герметичных цистерн с горючим, угловатых грузовых контейнеров и прочих объектов, не боящихся глубокого вакуума.

Все они неслись по дуге к громадной рваной бреши в верхней части острога, следуя траекториям, рассчитанным орденом Погибели.

«Гончая» приземлилась первой, обрушившись на вздыбленное палубное покрытие по миделю Камити-Соны. Многократно превосходящий ее по массе «Разбойник» коснулся станции несколькими мгновениями позже, сгибая ноги с растопыренными лапами-ступнями и рыча боевым горном. «Геркулес фуренс» уже шагал в недра комплекса, словно охотничий пес, ведущий более могучего собрата по кровавому следу.

В этой секции тюрьмы произошла взрывная декомпрессия, однако павониды создали здесь пригодную для дыхания атмосферу.

Титаны могли обойтись без нее, в отличие от тех, кто следовал за ними.

Когда великаны отправились за добычей, в пробоину влетели первые грузовые модули. Промчавшись через облако кружащихся обломков, контейнеры закрепились магнитными захватами на палубах и дополнительных опорных стойках.

С грохотом пироболтов рухнули запечатанные борта контейнеров, и наружу ринулось отребье Планеты Чернокнижников: табуны слюнявых зверолюдей из города поваленных менгиров и поклявшиеся на крови отступники, лишенные всякой надежды на искупление.

Тщательно рассчитанные лэнс-залпы «Кемета» не повредили хребет Камити-Соны, поэтому на станции, несмотря на громадную дыру в обшивке, сохранилась искусственная гравитация.

Выбранная Игнисом точка прорыва находилась в трех целых шести десятых километра от местоположения Аримана и его кабала. Захватчики планировали овладеть посадочными отсеками комплекса.

Во всяком случае, так казалось со стороны.

— Блок верхних маневровых, полное ускорение, три секунды; правый носовой блок, вектор семьдесят градусов вниз, — приказал магистр Погибели. — Заходим над брешью. Возьмем эти корабли в вилку.

По колоннам с иероглифами струились потоки данных, такие стремительные, что даже аугментированные трэллы не смогли бы обработать их. Поэтому, хотя звездолетами обычно управляли смертные, на мостике «Кемета» находились легионеры-атенейцы, которые со скоростью мысли передавали информацию Игнису. Тот распределил свой разум между несколькими Исчислениями, чтобы одновременно анализировать все параметры боя.

Пространство вокруг космической тюрьмы пылало от детонаций боеголовок и жгучих атомных вихрей. Пикт-изображения противников дрожали, искаженные ЭМИ-помехами. Абляционная защита разлеталась лавинами мелких фрагментов, искрящих наподобие алмазной пыли; замерзшие выхлопы реактивных снарядов змеились в черноте вакуума, словно бы пронизывая ее серебряными нитями.

При виде такого математически прекрасного зрелища Игнису хотелось плакать от радости.

— Батарея левого борта, огонь через пять секунд, — распорядился он. — Шесть залпов пустотными дробителями, два — бронебойными.

Магистр перешел на мыслеречь.

+Толбек, выстрел из носового лэнса по моему сигналу. Огневое решение «Игнис-девять-пять-восемь».+

+И куда мне палить?+ уточнил пиррид.

+По второму кораблю, корвету.+

+Какому еще корвету?+

Игнис вздохнул. С адептами ордена Погибели ему работалось гораздо проще.

+В одиннадцатом квадранте, никчемный ты…+

Взглянув на обзорный окулюс, воин осекся и вздрогнул. Хотя отслеживание маневров неприятеля во время активной фазы баталии представляло собой отдельную сложную дисциплину, Игнис провел достаточно исследований на тему тактического реагирования и рекурсивного принятия решений, благодаря чему с неизменной точностью предсказывал местонахождение целей в пустотных сражениях.

До сего дня.

Череда мощных взрывов сотрясла «Кемет» от носа до кормы. На приборных обелисках вспыхнули иероглифы-символы критических повреждений, пустотные щиты схлопнулись с блеском, отразившимся в окулюсе. Сервиторы и трэллы завопили, но тут же умолкли — энергетический выброс обратной связи выжег им мозги.

— Непостижимо, — выговорил Игнис.

Магистр одновременно не мог поверить, что враг оказался настолько виртуозным, и восхищался им. Нанести внезапный удар по звездолету любого адепта Погибели удавалось только величайшим флотоводцам легионов.

Корвет укрылся от фрегата Игниса с помощью полей, которые неизвестным образом отражали внутрь все детектируемые излучения, наделяя корабль почти абсолютной невидимостью.

Он стал заметен только после залпа.

В последние мгновения перед гибелью «Кемета» его командир перебросил сознание на огромную дистанцию, чтобы познать разум на мостике звездолета-убийцы.

Его мысли окутывала ночь; он умел отыскивать тени на свету. Знаток эфирных искусств…

— Легионер Девятнадцатого, — произнес Игнис, уже зная, что сейчас последуют безжалостные, непрерывные залпы орудий, обслуживаемых превосходно обученными канонирами.

Как по команде, множество торпед врезались в нижнюю часть бронированного корпуса фрегата. Атомные боеголовки глубокого проникновения вгрызлись в брюхо «Кемета» и детонировали, породив бури огня и света.

Удар, выпускающий кишки.

Заряды, казнящие корабли.

— Стоп! — приказала сестра Цезария. Отступая от гигантских ворот, она прижимала пальцы к вокс-бусине в ухе. — Закрыть двери! Запереть их сейчас же!

Услышав, что им велят дать задний ход, «Гончие» злобно зарычали, но прекратили толкать створки. Как только титаны взялись исполинскими кулаками за цепи, идущие к ручкам-кольцам, по спине Диона пробежал холодок — ощущение глубинной неправильности такого решения.

— Погоди, что ты делаешь? — вмешался Йасу. — Мы должны немедленно войти туда.

Лавентура враждебно уставилась на него.

— На Камити-Сону напали, — заявила она. — Посадочные отсеки кишат зверями и предателями. Враг доставил сюда боевые машины, и наши «Гончие» нужны для борьбы с ними.

— Сначала открой врата, потом отошли титанов, — потребовал Пром.

— Времени нет, и мое решение окончательно.

Глаза Бъярки словно бы подернулись инеем.

— Абордаж — отвлекающий маневр, — произнес воин. — Изнутри тянет малефикарумом.

— Чего еще ты ждал от острога Псайканы? — Цезария насмешливо улыбнулась, но Бёдвар покачал головой.

— Мне ведомо, как смердит малефикарум Просперо, — глухо, по-звериному прорычал он. — Теперь открывай эту andskoti[75] дверь, пока я тебя не заставил!

Сестры Лавентуры вознегодовали в ответ на столь неприкрытую угрозу, а «Кастеляны» активировали оружие в конечностях, готовясь стрелять по команде хозяйки.

— Здесь распоряжаешься не ты, Волк, — сказала Цезария.

— Именно так, — согласился Нагасена, поклонившись ей в знак уважения, — но все же он прав. Нужные нам узники там, за порогом. Противник знает это и пытается отвлечь нас.

Обдумав доводы агента, Лавентура кивнула.

— Что ж, ладно, но я не отправлю с вами воительниц, кроме тех, кто уже внутри.

Бъярки усмехнулся. У него вышел низкий, сиплый рык.

— Не бойся, — ответил фенрисиец. — Мы знаем, как истреблять малефикарум.