Ариман увернулся от бруса, который пробил пол, словно копье, брошенное разгневанным богом. Легионер поднял кин-щит, и на нем тут же засверкали вспышки соударений. Куски металла разлетелись во все стороны, рикошетя от силового барьера. По занемевшей от ударов руке Азека прямо в череп понеслись импульсы мучительной боли.

Подняв глаза, он увидел, что каркас пирамиды раскачивается и изгибается. Прочнейшие балки ломались, будто хворост; обрушение стало неминуемым.

+Надо выбираться отсюда!+ мысленно прокричал Санахт.

Атенеец закрывался от падающих обломков, направляя кин-силу в парные клинки.

+Нет,+ отправил в ответ Ариман, перекрывая пси-речью оглушительный шум сражения примархов и треск стальных брусьев.

+Вся чертова пирамида сейчас развалится!+ заорал Толбек, воздух над которым дрожал от плазменного жара. Фрагменты каркаса мгновенно испарялись в мареве, не долетая до пиррида.

+Мы здесь ради этой битвы,+ сказал Азек.

Ему претило, что воинов вызвали в Тизку не ради того, чтобы Амон сообщил им дурные вести, а затем, чтобы они вновь стали свидетелями величайшего позора легиона. Но так боевые братья узнают, как вернуть их господину целостность.

Леман Русс разрубил Магнусу бок ударом меча, и из раны хлынуло звездное сияние. В ответ Циклоп всадил кулак в грудь Волчьего Короля: наружу заструился вулканический жар, а чудовище взревело от неописуемого страдания.

Примархи взлетели над полом — на десятки метров, потом на сотни.

Исполины рвали друг друга, словно звери. Их окружали вихри горящей пыли и завесы радужного блеска; легионеры уже не могли различить противников, охваченных ураганом света и тьмы. Свирепую битву сопровождали раскаты грома, из вихря вырывались разветвленные молнии.

Ариман с трудом выпрямился. На кончиках пальцев у него играли разряды эфирной энергии, но воин подавил желание использовать пси-способности, почувствовав, что подвергнет себя неизмеримой опасности.

— Слушайте все! — крикнул он. — Только первое Исчисление!

Пошатываясь, к нему подошел Хатхор Маат. Лицо павонида с одной стороны покрывали сморщенные мокнущие ожоги. Влажное красное мясо уже зарастало розовой кожицей.

— Прекрати, — велел Азек. — Сейчас никаких заклятий.

— Хочешь, чтобы у меня остался шрам?

— Ты нужен мне живым! — огрызнулся Ариман. Он смотрел только на схватку, бушующую в километре у них над головами. — Здесь мощнейшее псионическое давление. Мы словно в прометиевом резервуаре, где испарения взорвутся от любой искры. Ты серьезно решил чиркнуть спичкой?

— Азек прав, — заявил Игнис, выступая из облака пыли. На его громоздких терминаторских доспехах не было ни царапинки. — Все знаки указывают на то, что применять чары в настоящий момент весьма неразумно.

Ариман взглянул в сторону от пси-урагана, внутри которого бились аватары примархов. Важнейшие элементы стального каркаса выгибались в сторону круговорота, и уже ослабленная конструкция пирамиды находилась на грани распада.

— Игнис, что еще тебе известно? — уточнил Азек.

— Только то, что нам пока нельзя уходить — численные предсказания слишком расплывчаты. Вопрос в том, что известно тебе.

— О чем ты говоришь?

— Неужели ты не чувствуешь этого? — искренне удивился магистр Погибели.

— Чего именно? — не отступал Ариман. — Игнис, у меня нет времени на твои загадки!

— Верно, так как пирамида развалится через семьдесят три целых и шесть десятых секунды. Но это почти не относится к делу. — Толкователь чисел указал стволами комбиболтера на пояс Азека. — Речь о твоем недавнем приобретении.

Посмотрев вниз, корвид не поверил своим глазам.

На бедре у него, прикованный цепью к броне, висел запертый на золотые замки увесистый том, полный величайших тайных знаний. Корешок бордово-алого переплета украшали осыпавшаяся позолота и потертая медь.

— «Книга Магнуса», — проговорил Ариман, положив ладонь на мягкий кожаный переплет.

Азек не видел гримуар с тех пор, как Циклоп приказал вернуть его в Обсидиановую Башню. Даже не открывая книгу, корвид почувствовал, что к нему вернулась уже забытая ясность понимания сути вещей.

Вокруг Аримана собрались уцелевшие воины Тысячи Сынов, залитые кровью после сражения с эфирными волками. Амон сгинул, поэтому и простые легионеры, и Тайные Скарабеи ждали распоряжений Азека, обладателя книги Алого Короля.

— Теперь я понял, зачем мы здесь, — сказал корвид.

— И зачем же? — поинтересовался Хатхор Маат. Основание пирамиды залил свет, и Ариман поднял глаза.

— Мы должны лицезреть не гибель Магнуса, но то, что случилось после…

Примархи истратили слишком много сил и теперь падали, словно борющиеся ангелы. Окружавшие их огонь и прах исчезли, сметенные ударами божественной мощи, и стало видно, как ужасно пострадали они оба.

Циклоп истекал сиянием из десятка смертельных ран; его блеск потускнел, омраченный предчувствием неминуемой гибели. Темный аватар Русса выглядел не лучше: его материальное тело раскололось, и в трещинах бурлила тошнотворная демоническая энергия.

Они рухнули наземь в том самом месте, где Амон сотворил Алого Короля из собственной плоти. Пирамида вновь содрогнулась, над полом взмыло грибовидное облако пыли и мелких обломков. Ударная волна взаимной ненависти примархов обрушилась на ментальную защиту Азека, и кровь потекла у него из носа и ушей.

Первым поднялся окутанный тьмой Повелитель Волков — вернее, существо, которое уже не пыталось изображать Лемана Русса, — искалеченное создание, полное демонической ярости. Нагнувшись, тварь глубоко впилась в шею врага обугленными когтями и вытащила Циклопа из развалин.

Терминаторы взяли алебарды наперевес, готовясь к атаке, но Ариман знал, что произойдет дальше, и поднял руку, останавливая их.

— Нет! — крикнул Азек, ощутив, что Тайные Скарабеи накапливают мощь варпа. — Это не второй шанс спасти его!

Раскинув руки, Ариман заблокировал связь воинов с Великим Океаном. Легионеры упали на колени и тоскливо взвыли, впервые познав беспомощность. Эфирный свет терминаторов хлынул в Азека, и он взревел, а «Книга Магнуса» монотонно загудела, впитывая отчаяние Тысячи Сынов.

Глаза Аримана сверкнули, его пророческие способности обрели невероятную силу, и восприятию корвида открылась вся бесконечность времени. Перед мысленным взором Азека пронесся поток неразборчивых образов, бесчисленное множество еще не написанных историй, посвященных заветам предательства и надежды, вечностям войны и страданий, рождению всего сущего и окончательной гибели Вселенной.

Чудовище-Русс подняло противника над головой. Алый Король безвольно висел в хватке демона. Мгновение растянулось, и Азек, заглянув в глаз примарха, увидел там одобрение.

+Найди меня. Восстанови меня.+

Повелитель Волков с размаху опустил Магнуса на свое колено.

Первая смерть Циклопа была для Аримана мимолетным кошмаром — болезненным и глубоким, но милосердно быстрым ударом.

Сейчас все изменилось.

На глазах у Азека спина Алого Короля выгнулась так, что даже примарх не пережил бы подобной раны. Легионер скорее увидел, чем услышал, как ломается позвоночник его отца. Магнус, вдруг утратив естественную гибкость, в буквальном смысле сложился пополам.

Даже сознавая, что перед ним не настоящий генетический прародитель, Ариман закричал от горя и гнева. Тело Циклопа разбилось на кусочки, словно бесценное изваяние, сброшенное с пьедестала неразумными дикарями. Останки примарха блеснули ослепительным светом.

Азеку открылась самая суть Магнуса, кристаллическая конструкция из непредставимо сложных геометрических объектов. В ней, будто узоры в калейдоскопе, вертелись немигающие глаза, поворачивались шестерни и энергетические спирали, которые переплетались так туго, что казались неразделимыми.

Смерть и вознесение Алого Короля слились воедино.

Его душа разлетелась кружащимися осколками стекла. Видя, что добыча ускользнула, Повелитель Волков завыл от досады, не ведая, что нанес врагу поистине смертельный удар.