У стены под окном, стоял маленький стол, на котором всегда находилась баклажка с водой и кружка.

В другом углу стоял грубо сколоченный сундук, в котором я хранила свои скудные пожитки.

Я лежала на жесткой лежанке и пыталась уснуть. Сон не шел, сегодня ему было не до меня. Так что мысль наведаться к старшему кухарю была уместной. Разговор то предстоял серьезный.

Вставать не хотелось, я чувствовала, что не отдохнула. Все же медленно села, сунула ноги в грубые башмаки (эх, где ж вы мои туфельки на шпильке) и вышла из комнатушки. Плотно прикрыла дверь, замков ведь не наблюдалось. Хорошо, что каморка моя была в самом конце коридора и идти ко мне мало кому приходило в голову. Лень, вездесущая лень, бич всех миров и народов, служила мне верой и правдой.

Голова стала кружиться в тот момент, когда я дошла до лестницы. Я еще как-то поднялась на первый этаж. Шагнула в ближайшую нишу, в которой стоял какой то рыцарь в проржавевших доспехах. По стеночке тихо сползла вниз и уткнулась лицом в колени. Спина вмиг заныла от холода, камни были просто ледяными. Но это и хорошо. через какое-то все прошло, но я понимала — встать пока не смогу. И я сидела, благодаря всех известных мне богов, что не слетела с лестницы и не свернула себе шею.

Шаги, которые мне послышались со стороны лестницы, были тяжелыми. Шли двое. Один точно это начальник стражи Мартин. Второго я определила только по голосу — Франк, личный слуга хозяина. Переговаривались они тихо. Но то, что я расслышала было ужасным и отвратительным. Они обсуждали судьбу Лаиры. Как оказалось, далеко сбежать ей не удалось.

— И где вы их поймали? Неужели наши голубки сумели далеко улететь?

— Да какой там далеко. Они границы княжества даже перейти не смогли. Все же у хозяина охрана на границах вышколена как надо. Да и я свой хлеб не зря ем. Эти двое из леса даже выйти не успели. Ох и порезвились мы. Князь доволен. Когда б еще гончих то в деле проверил.

— Как бы хотелось посмотреть. Видно хорошее было развлечение. Вон, аж светишься.

— Еще бы. Девку хозяин особо отличившимся оставил на ночь. Выживет на Порубежье будет свиньям хвосты крутить и солдат ублажать.

— А парня куда? Он же вроде как не простолюдин.

— А что парень. Загнали его гончими как кабана да порвали. Да и кому до него дело. Пятый сын какого-то мелкопоместного барона с Юга. Кто его искать то будет. Вот думаю, что зря я приехал. Надо было в лесу остаться. Девка ж хороша, огонь. В самом соку. Снять пробу после хозяина можно было рискнуть.

Я сидела зажимая рот руками. Лицо уже было мокрым от слез. Как же так, ведь хозяин всегда ценил мастера. Мог ведь пожалеть его племянницу. И что будет с Астаном если он выяснит ее судьбу? Что если пойдет разбираться?

— А что не остался-то? — любопытство Франка просто зашкаливало.

— Да хозяин наказал матушку предупредить, что еще к соседям наведается. Вроде как зазывал его маркиз Рурский. Все не знает как дочку свою ему в жены навязать. Даже в приданное Левобережье обещает. Вот князюшка с половиной стражи туда и отбыл. Меня же направил сюда.

— Ну а чего ты терялся? Мог же обождать, пока князь закончит баловаться да уедет и с девкой успел поразвлечься, кто б, что сказал поперек?!

— Так он ведь изначально дал все указания, а потом уж кухарку оприходовал, — похотливо ухмыльнулся Франк. — И ведь повезло то дуре — первый мужик у нее князь был, а не абы кто.

— Думаешь повезло ей? Как же. Хозяин с девками не ласков. А на нее давно поглядывал. И так, и эдак мимо хозяйской койки б не прошмыгнула. Сама себе приговор подписала.

— Это уже ее проблемы. А ты вот, что, мой тебе совет, с Бертой поговори и других предупреди, чтоб не дурили и потише вели себя. Лишний раз чтоб не попадались князю на глаза от греха подальше. Ладно. Пойду я к хозяйке. Надо ж приказ исполнять.

Мартин быстро стал подниматься по лестнице на третий этаж. Хозяйские и гостевые покои были именно там. Франк постоял еще немного и затем быстро пошел по коридору. К Берте. К ней он частенько по вечерам похаживал. Само собой ясно по какой нужде. Но сейчас ему надо было пересказать новости. Заодно и наказать ей служанок приструнить.

Встать я так и не смогла. Ноги дрожали от слабости. Так скукожившись просидела я еще десятины две, Франк вернулся с растрепанной заплаканной Бертой.

— Ну и чего ревешь? Жалеешь, да? А вот не надо было ей бегать. Не надо.

— Франк, но ведь девочка ж совсем. Семнадцатая весна только. И на Порубежье ж не легко. Холодно всегда, ветрено. Вокруг одни солдаты. Как же так. Лучше бы выпорол и в коровник отправил, Нара ж родила на днях. Лишние руки не помешали б.

— Молчи, не твое дело. И помни, Берта, молчок. Девкам своим скажешь, что ее просто поймали, на месте выпороли и утром отправят в Порубежье. И мастеру так скажем. Лучше волосы поправь, а то ведьма ведьмой.

— А если мастер прознает?

— Это вряд ли. Он вон, в юбках Маяны заплутал, некогда ему. Вот и проворонил племянницу.

— У Маяны? Надо же. А вроде тихоня тихоней. Да и поглядеть не на что.

— Ой да ладно. Все вы бабы на один манер скроены. Вот кухарь и нашел и на что поглядеть, и за что подержаться, — похабно осклабился слуга, — идем давай.

Они еще какое-то время переругивались, хотя о чем именно я уже не слышала. Но судя по шагам, Берта и Франк спускались вниз, чтобы через черный вход выйти во двор к флигелям, в одном из которых располагались комнаты служанок.

С большим трудом я выползла на четвереньках из ниши, кое как смогла подняться и ровно встать.

Надо было дойти до комнаты мастера. Ноги предательски дрожали и подгибались. Что сказать ему я не знала, и вообще стоило ли рассказывать об услышанном. Мысли судорожно метались из одной крайности в другую.

Вот и представьте как я добиралась до нужной точки. Хорошо хоть шла по прямой и держалась за стенку.

В глаза старшему кухарю я так посмотреть не решилась. Не решилась сказать и того, что сделали с Лаирой перед отправкой в Порубежье. Не смогла. Сидела на кровати и плакала. А он сидел рядом, понурив голову и закрыв глаза.

— Маян, а что с парнем то?

— Мартин сказал, что псам отдали на потеху. Порвали они его, живьем загрызли. А Лаиру утром выпорют и в Порубежье сошлют.

Старший кухарь сгорбился еще ниже, закрыл лицо руками, уперев локти в колени. Дышал он тяжело, рвано и как то странно подрагивал. И только через какое то время до меня дошло: он тоже ПЛАКАЛ! Наш суровый мастер плакал. Я обняла его и стала утешать. Говорить что-то было пустым занятием. Я просто гладила его по плечам и думала, как помочь помочь ему в этой ситуации?! Но в голову путного ничего не приходило.

— Иди к себе, Маяна, поздно уже, — голос у мастера был хриплый и немного дрожал, — я в порядке.

— Не уверена. Я еще побуду. Итак уже слухи поползли чем мы тут занимаемся. Франк считает, что это из-за меня вы Лаиру прозевали.

— Франк в койке Берты может думать все, что угодно.

Астан встал и подошел к темному квадрату окна.

Поздняя весна уже давно заявила свои права. Во всю отцветали фруктовые деревья. Их сладкий запах кружил голову, дурманил мысли и порождал странные желания.

— А скажи-ка, девочка, что ты ела сегодня? Не считая утренних оладьев.

Неожиданный вопрос как обух опустился мне голову. Я аж подпрыгнула на месте. Повернулась и посмотрела на старшего кухаря, задумалась. А ведь и правда, не помню.

— Ну как что?! Ела я, не запомнила правда что, но ела. Да и не обо мне сейчас думать надо.

— Правильно, не о тебе. О ребенке, которого ты носишь. О нем то ты хоть думаешь? Еще скажи, что я неправ.

Астан подошел к столу. Блики свечи, одиноко горевшей на столе, играя мерцали на его лице. Он о чем то подумал и подошел к двери. Открыл ее и посмотрел на меня. — Подожди меня. Я сейчас. — и вышел, притворив за собой дверь.

Вернулся он достаточно быстро и принес с собой кувшин и еще что-то объемное в завернутое в ткань.